Второй международный фестиваль литературы и культуры «Славянские традиции-2010»

 

3 место в номинации «Стихотворение на свободную тематику».

 

 

Сегодня небо дало течь

 

Сегодня небо дало течь.

И чертыхаясь, издалече,

Ватага туч сошлась на вече,

Чтобы над городом истечь.

 

Лютует дождевая сечь.

И листьев падаль золотая,

В холодном пламени сгорает,

Как письма, брошенные в печь.

 

Сквозь ливня серую картечь,

Усталой поступью предтечи,

В глухие сени входит вечер,

Потемки скидывая с плеч.

 

Я жду внезапных этих встреч,

С дождем, и вечером, и садом,

Когда в пустынных анфиладах

Огонь разрешено зажечь,

 

И ветер в разговор вовлечь

Затишье голосом испачкав,

Чтоб, словно килевая качка,

Свечу качала его речь.

 

Гортань анапестом ожечь,

Из тела вырвавшись наружу.

И чувствовать, как кто-то душу

Несет в бессмертие оплечь.

 

 

Зарисовка

 

В такой глуши, в таком дремучем срубе,

Где речь не дребезжит, не ахает мотор,

Где пасмурной воды колышущийся бубен

На ветхом языке ведет свой разговор.

 

Тут будто вынут слух из темного чулана.

Все отзвуки его тревожат и шерстят:

То листья мельтешат, то шепчутся емшаны,

То накрахмаленные сосны шелестят.

 

Тут пробует гора на острый зуб светила

(Когда То включено) вольфрамовый накал.

Тут ветви стеснены, как персы в Фермопилах,

И тень в ложбине спит, как старый аксакал.

 

Тут сумерки вокруг звенят сторожевые.

Тут ветра тихий гуд срывается на плач,

И, словно паруса, туманы неживые

Спускаются с дерев, как с корабельных мачт.

 

 

Грозит небесное темнило

 

Грозит небесное темнило.

И, став у мира на виду,

Весь день апрель на город стылый

Справляет вешнюю нужду.

 

Вода шуршит, как шёлк в борделе.

Толпясь, в сторонке ото всех,

Осины, будто на расстреле,

Дрожат, поднявши руки вверх.

 

Мой век молчит на очной ставке.

Я перед времени лицом,

Стою у дней на полустанке,

С безмолвием заподлицо.

 

Я вижу, как дойдя до точки

И перемирие поправ,

Войска деревьев взяли почту,

И окружают телеграф.

 

Темно и тихо, как в чабарне.

И мнится в этой тишине,

Что Бог, оставив круг гончарный,

Рукою тянется ко мне.