HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Александр Славнов

Основания для лучшей жизни

Обсудить

Сборник рассказов

 

 

 

Мне всегда нравились дневники путешественников. Но не тех, что отправляются в путь, мечтая открыть для себя и для остального человечества новые страны, что-нибудь этакое новенькое и подробно описать. Лучше, если они выехали или отплыли по каким-нибудь иным соображениям, по торговым делам, например, или вообще против собственной воли очутились… Ничего не желая описывать, не собираясь делиться никакими впечатлениями. И вдруг что-то буквально заставило их отыскать в карманах обломок карандаша, клочок бумаги…, создать какой-то письменный документ, памятник мысли, чувству, действительному событию без всякой преднамеренности. Собственно, тогда получается, что я люблю не дневники, а попутные, даже «вынужденные» записи.

 

 

 

Опубликовано редактором: Карина Романова, 12.10.2008
Оглавление

2. Урок для солдата наполеоновской гвардии
3. Дурак поднебесный
4. Гармонии

Дурак поднебесный


 

 

 

Мы пошли на зарисовки. «На природу», чтобы отыскать в ней что-нибудь достойное нашего внимания, что-нибудь, возбуждающее вдохновение…

Месяц назад мы поступили в художественное училище и чувствовали себя, пусть начинающими, но уже художниками. С самого начала творческой карьеры, с первого сентября нас отправили в пригородный совхоз собирать помидоры. И здесь, в лагере «труда и отдыха» у студентов второго курса мы переняли эту привычку: ходить на зарисовки в свободное от помидоров время. Правилом хорошего тона считалось не выпускать из рук карандаша и зарисовывать в блокнот, что ни попадётся на глаза: кривые деревья, гнилые пни с грибными наростами, деревенские сараи с проваленными крышами, заборы, древние телеги, ржавые трактора, лошадей, коров, кур, лопухи с чертополохом – словом, всё окружавшее нас бесконечное богатство и разнообразие. Это было похоже на охоту: лучшие охотники сразу после работы пропадали в окрестных лесах, полях и сёлах, килограммами изводили бумагу и имели большую славу и почёт. Впечатляла их гордая осанка, всегда что-то ищущий с прищуром взгляд… Нам, первокурсникам, хотелось им подражать, и… мы тоже стали ходить в поля и леса с этюдниками и блокнотами.

В этот раз нас было трое. Три охотника после полудня удалялись из лагеря по узенькой тропинке в направлении ближайшего леса.

Наши компании складывались наугад, случайно. Со скульптором Вовкой я познакомился совсем при незначительных обстоятельствах, за мытьём сапог, кажется. Оба проклинали непролазную грязь на помидорных полях, чем-то заинтересовали друг друга, разговорились, подружились. На прогулку в лес нас увлёк Николай – тоже скульптор. Николай был удивительно высокого роста. Одним из первых он стал подражать старшекурсникам, благодаря своим длинным ногам исследовал всю округу и лучше нас ориентировался на местности. Он уже приобрёл гордую осанку охотника, практически не расставался с карандашом и блокнотом, исчезал из лагеря при первом удобном случае и возвращался затемно, прижимая к груди заветный блокнот: в сумерках его лицо светилось от счастья и тихая, блаженная улыбка не покидала уста. Мы с Вовкой не выдержали и напросились к нему в компаньоны.

Коля повёл нас в лес; точнее в сторону леса, из чего мы заключили, что он ведёт нас в лес. К слову сказать, Коля был странным человеком. Если случалось какое-нибудь чрезвычайное происшествие или мелкое недоразумение в эти несколько дней нашего пребывания в совхозе, то все они происходили непременно с его участием. Судьба так распоряжается людьми, что одних, не смотря на горячее желание быть хоть в чём-нибудь заметными, ставит на самое незаметное место, в то время как других против их воли вытаскивает всюду на первый план. Почти в каждом более или менее ярком событии Николаю удавалось сыграть центральную роль. И именно благодаря Колиному участию события выглядели необычно. В каком смысле, необычно? – Их нельзя было назвать однозначно возмутительными, забавными, трагическими или комическими. События с Колиным участием не поддавались простому жанровому определению. Все, кто брался давать им оценку, в конце концов, от бессилия разводили руками. Причём, Коля никогда не замышлял ничего особенного. Особенным всё становилось само собой, по ходу дела. В итоге он оказывался и виновником, и пострадавшим: лицо его всегда выражало крайнее недоумение: приблизительно также выглядело бы лицо женщины, родившей на свет вместо добросовестно выношенного младенца «ни мышонка, ни лягушку…» – Я этого не хотел, – всем своим видом говорил Николай…. Да, пожалуй, это выражение лица с чувством неловкости и лёгкой вины за своё существование при знакомстве с Колей первым бросалось в глаза… Впрочем, художники – народ милосердный. Никто не торопился его осуждать, в.ыносить какой-то окончательный приговор…. Несколько дурацких случаев в несколько дней к ряду может произойти с каждым. Тем более нас с Вовкой в Колино общество привлекли его исключительно достойные качества.

– Я покажу вам один дуб, – сказал Николай и повёл нас к лесу.

Это был настоящий вековой лес, главным образом дубовый. Но деревья росли не на равнине, а на склонах огромных холмов. Здесь встречались овраги, глубокие ущелья, непролазные дебри и солнечные поляны, прохладные чистые ручьи и тихие глубокие озёра. В сентябрьский полдень воздух был прозрачен и недвижим. Мы шли, любуясь красотами родной природы, и болтали о том, о сём. Впереди шёл Николай, он вёл нас к заветному дубу. – Это такой дуб…! – говорил Николай, – вы обязательно захотите его нарисовать. – Он вдохновил нас, и мы шли, с минуты на минуту ожидая увидеть чудесное дерево. Шли довольно долго, около часа. Вокруг росло много деревьев. В основном, конечно, дубов. Стоявших на полянах, широко и свободно раскинувшись; в чащах, причудливо сплетённых; дубов, расщеплённых молнией, и склонившихся над водой. Но это были не те дубы, и мы шли дальше, сдерживая порывы вдохновения.

– Ещё немного, – говорил Николай, торжественно шагая впереди. Мы в очередной раз встрепенулись, ободрились и ускорили свою несколько увядшую поступь, стараясь не отстать от нашего вожака, и всё реже обращали внимание на разные мелкие красоты.

Лес кончился. Впереди лежала пустынная холмистая местность с крутыми подъёмами и спусками и редким кустарником в ложбинах. Солнце уже давно перешло полуденный рубеж, и сияющий день стал угасать. Мы устали. С трудом начали своё восхождение на возвышенность, которую по пути переименовали в гору. С вершины нам что-то кричал Николай… – Куда идём? – поинтересовались мы снизу. Но ответа не было слышно. Точно полководец на поле битвы, Коля, стоя на вершине холма, делал какие-то энергичные жесты своему войску. Уставшие же воины смотрели на долговязую с кудрявой головой фигуру предводителя, как на раскачивающийся на пригорке против ослепительного солнца одуванчик, щурились и тихо улыбались… Он ушёл куда-то в солнце. Мы, не спеша, поднимались, уже больше занятые своим разговором. Закончив восхождение, почти с безразличием оглядели окрестности. Позади внизу был лес, за ним поля с помидорами и ещё с чем-то, дальше – река с мостом, пароходами и островами, вдоль берега – деревни и опять леса… Город было видно. Точно сахар-рафинад кубиками, просыпанный на склоне горы. Всё застыло под равнодушным светом послеполуденного солнца. Жизни не было. Даже дым чёрный и белый из заводских труб на окраине города застыл в воздухе, как на фотографии. Птицы умолкли. Николай исчез. Безлюдная тропинка вилась вперёд с этой горы и поднималась на следующую, такую же пустую и лысую. Неизвестно почему мы двинулись дальше.

Между тем, разговор стал касаться всё более задушевных и философских вопросов. Мы почти забыли про Колю и про его дуб…. Так незаметно поднялись на вторую гору, потом на третью, а, может, и на четвёртую – никто не считал. День приближался к концу. Воздух посвежел, снова запели птицы…. Вдруг мы поняли, как далеко зашли, что идти дальше нет никакого смысла, даже отсюда мы вряд ли успеем к вечерней поверке, и нам неизбежно попадёт…. Было жалко потраченное время, свои уставшие ноги, а мысль об обратном пути повергала в окончательное уныние. Удивительно, почему эта самая мысль не приходила раньше? До такой степени мы оба были ослеплены идеей насчёт дуба, своим творческим порывом и потом ещё чем-то, что не думали ни о каком возвращении. И вдруг очнулись: это какое-то дурацкое заблуждение! – Хватит! Дальше не пойдём. Зачем мы увязались за этим длинноногим?! Он, может быть, и дуб свой нарисовать, и назад прискакать успеет. Ему с такими ходулями это, скорей всего, ничего не стоит, а нам впору прямо здесь упасть и заночевать…

На вершине горы на закате солнца наши колени ослабли. Мы не могли идти ни вперёд, ни назад. И вовремя исчез Николай из нашего поля зрения. Ох, какие слова, какие пожелания услышал бы он в свой адрес на вершине этой горы… – Вот пусть только вернётся...! Чтобы с ним ещё раз куда-нибудь... Нет, ну Коля…, ну страус…, ну козёл горный…, а мы тоже – два идиота…! Но Коля … вообще…! Ближе ему дубов не хватало…! Себя нарисовал бы… в зеркале… с кудрявой кроной…! – Возмущение иссякло и сменилось истерическим хохотом. Мы почему-то умирали от смеха. Смех гремел над погружавшемся во тьму пейзажем, раскатывался над землей до всех горизонтов. Истерика в свою очередь обернулась необъяснимой радостью. В сумерках глаза блестели от слёз, и мы уже не смеялись, а издавали дикие нечленораздельные звуки. Какие-то птичьи крики неслись во все земные пределы…. На одном из пределов, на вершине дальнего холма появилась едва различимая фигура Николая. Он, всё ещё оглядываясь в нашу сторону, размахивал руками, словно крыльями, и поднимался к вершине, на которой таки росло несколько дубов.

– Коля-а-а!!! Ты дура-а-ак!!! – еле стоя на ногах от смеха и будто пританцовывая, кричал Вовка с сурдопереводом, чтобы было понятнее, – Понимаешь?! Коля…! Ты – ду-ра-а-ак!!!

С трудом уняв судороги смеха, мы решили отлежаться минут десять на травке и двинуться в обратный путь. Солнце своим последним закатным лучом освещало только самые верхушки холмов, нас и Колю с его дубом. Мы, как сосны Куиднжи, стояли огненно-рыжие по пояс в океане глубокого синего мрака. Потом упали в траву, в прохладную синюю пропасть и, лёжа, смотрели, как на темнеющем небосклоне одна за другой загорались звёзды... Будто нарочно взобрались мы на эту гору, поближе к ясному сентябрьскому небу. Усталость сделала нас несуетными наблюдателями, а дикий до судорог смех с какими-то вороньими вскриками вымучил обоих, вывернул наизнанку, вытряхнул всё и… очистил место для тишины. Два маленьких человека, поднятые на гребне огромной, застывшей земляной волны к самому небу, лежали, раскинув руки, и, затаив дыхание, вглядывались в звёздную россыпь…

– Знаешь, – сказал я Вовке, – мне всегда хочется представить бесконечность, но я не могу её представить. Звёзды, звёзды, звёзды..., сколько ни лети, они не кончаются... никогда и нигде, нигде и никогда... Как это? Нигде и никогда ...? – Вовка не ответил, но я почувствовал, как напрягаются его мозговые извилины, как слезятся его глаза, впиваясь в неисчерпаемую бездну... В ту минуту я физически ощутил, что лечу и вращаюсь вместе с мягким травяным телом земли в звёздной бесконечности. И путь не кончается... нигде и никогда...

Обратной дорогой мы рассказывали друг другу всё, что знали о звёздах, космосе, о невообразимых космических расстояниях и величинах, об относительности времени и искривлении пространства, сочиняли фантастические гипотезы о возможной жизни на далёких планетах и представляли себе эту жизнь, как заблагорассудится... От многих предположений захватывало дух. Мы совершили не одно открытие, двигаясь в кромешной тьме, озарённые неземным светом. Мы были счастливы, о многом не имея представления в наши шестнадцать-семнадцать лет, в наши «застойные времена», в семидесятые годы двадцатого столетья от начала Нашей Эры. Кажется, мы даже не знали, что эта самая Наша, Новая Эра исчисляется от Рождества Христова, никакого рождества тогда в учебниках не упоминалось тогда, Наша Эра и всё. Таковы были условности.

На территории лагеря ещё горел свет, но костров уже не жгли, песен под гитару не пели. Гремели тазы и умывальники. Все готовились ко сну. Мы хотели тихо и незаметно пробраться в спальное помещение, опасаясь встречи с преподавателями, и шарахнулись в сторону от мелькнувшего в темноте женского силуэта, в котором уже из укрытия распознали свою однокурсницу...

– О! Смотри! – сказал я Вовке, – Как раз – дама твоего сердца...!

– Тихо ты, болван...! – рванулся он назад в темноту, – она же всё слышала... Ты... ты всё испортил...

– Может и слышала, но не видела, кто и про кого говорил... Чего я испортил...?

– Да пошёл ты...

Он обиделся до утра.

Позже, по возвращению из совхоза в училище, Вовка с великим разочарованием узнал, что я, оказывается, не скульптор, а декоратор, что мы с ним из разных групп. – Эх ты, – сказал он, – а я думал ты тоже скульптор... С тех пор мы только здоровались при встрече. И никогда не вспоминали о нашем путешествии. Более того, Вовка делал вид, что с нами ничего особенного никогда не случалось. Ничего, нигде и никогда...

А Николаю ещё в лагере суждено было окончательно утвердиться в качестве одиозной личности. Тогда он увлёк на ночную экскурсию по кладбищу сразу человек десять, среди которых оказались опять же мы с Вовкой. Коля обещал показать, как светится фосфорным светом свежезарытая могила. Он таинственно исчез, когда все экскурсанты с минуты на минуту ожидали увидеть леденящее душу зрелище, чем вызвал смятение и лёгкую панику в наших рядах. Совместное количество храбрости с потерей одного самого главного храбреца сразу уступило место паническому страху... В эту минуту на одной из ближайших могил зашевелился крест. – Помогите, помоги-те...! – раздался сдавленный голос из-под земли и... в зыбком свете луны из-за могильного холма поднялся костлявый силуэт мертвеца... – Бежим, – тихо сказал кто-то из нас, а может, никто ничего и не говорил, но все рванули, как по команде... – Куда вы, ребята...? – в недоумении заревел мертвец на всё кладбище, но это уже вдогонку. Ребята неслись сломя голову, натыкаясь во тьме на кресты и ограды... А мертвец не отставал и на ходу всё повторял свой дурацкий вопрос: «Куда же вы, ребята...?» Мертвецом был, конечно, Коля. Все это поняли, но далеко за пределами кладбища. В голосе покойника по мере удаления от могил стало появляться что-то живое, человеческое и жалобное. – Куда вы так быстро, я не успеваю...

– Ты чего бежишь за нами?! – очнувшись первым, закричал Вовка, – зачем ты вообще... побежал...?!

– Все побежали, и я побежал... Опять я во всём виноват...?

– А куда ты сразу смылся от нас?! А?!

– Да я это... в могилу провалился, её, видать, только вчера выкопали... я не знал. Еле выбрался... ухватиться не за что. Вылез... смотрю – вы убегаете, ну и я побежал...

И тут побили бы Колю, если б не рассмеялись над ним и над собственным глупым страхом...

Его отчислили с первого курса. Причина никого не удивила: вместо того, чтобы, как все, ходить на занятия и упражняться в рисовании гипсовых кубов и призм, Коля торчал на ипподроме и рисовал лошадей... К тому же после многих уговоров и попыток наставления его «на путь истинный» добродушный Николай сильно озлобился, и, как говорят, накануне отчисления обругал и проклял всю систему несвободного художественного образования... С тех пор Колю никто не видел.

В моей же памяти он запечатлелся навсегда, стоящий на огненно-рыжем холме, освещённый последним закатным лучом, вместе со своим дубом под самыми небесами...

И я там был.

 

 

 


Оглавление

2. Урок для солдата наполеоновской гвардии
3. Дурак поднебесный
4. Гармонии
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!