К «Тезисам о Фейербахе»

 

К 200-летию со дня рождения Карла Маркса

 

Купить в журнале за май 2018 (doc, pdf):

 

На чтение рускоязычной части потребуется 25 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Марксистско-ленинская философия в наше время почти умерла. Причина этого кроется в том, что она никогда и не рождалась. То, что понималось под марксистко-ленинской философией, было набором разрозненных цитат из Маркса, «Анти-Дюринга» Энгельса, «Материализма и эмпириокритицизма». Всё это плохо склеено и хорошо переплетено в учебники под заглавием «Марксистско-ленинская философия для…» (вузов, системы политпросвещения, курсов повышения квалификации работников кулинарных заведений и т. д.).

 

Сам Карл Маркс, начиная свой творческий путь как правоверный философ-гегельянец, ещё в юности уличил своего учителя и вдохновителя в шулерстве и навсегда покончил с философией, считая саму эту отрасль сплошной болтологией и надуванием щёк.

 

Чтобы понять, в каком шулерстве уличил Маркс Гегеля, нужно кратко объяснить философские предпосылки последнего. Гегель полагал, что в основе всего и даже более того, это самое «всё» есть абсолютная идея, которая из полного ничто развивается до своего совершенства. Конечно, гегелевское «ничто» это не дырка от бублика, а так называемое бытие, лишённое определений. Могу сказать, что мысль очень глубокая и своевременная, но в таких кратких заметках, как наши, не место объяснять то, над объяснением чего сам Гегель пыхтел несколько страниц. Можно только заметить, что это «ничто» он сравнивал с буддистской нирваной.

 

Духовное развитие человеческого индивида, даже такой его разновидности, как тупые редакционные тётки, повторяет собой развитие абсолютной идеи. Практически это значит следующее. Можно сесть в комнате, погасить для удобства свет, закрыть глаза, вглядеться в то самое «ничто» внутри себя и таким образом можно из самого себя или из «ничто», которое внутри каждого из нас, добыть всё человеческое знание, историю, географию, технические навыки, законы физики и химии и даже философии.

 

Сам Гегель в своей «Энциклопедии философских наук» проделал такой путь (а в «Науке логики» объяснил его этапы), то есть из «ничто» вывел всё человеческое знание, которое есть, было когда-либо или будет.

 

Так вот Карл Маркс показал, что всё это таким путём приобретённое Гегелем знание он добыл на самом деле не из себя, а из учебников конкретных наук, причём самых плохоньких, популярных и устаревших к тому времени. А потом подставил это в свою систему, как плохой школьник, который не решает задачу, а подглядывает ответ в конце учебника, и под этот ответ кое-как приляпывает решение. Марксу легко поверить, ибо в «полностью выведенном» Гегелем человеческом знании не нашлось места не только ядерной физике, теории относительности или периодическому закону Менделеева, но даже и достижениям его современников: Дальтона, Фарадея, Ампера.

 

При всём своём неуважении и насмешничестве к Гегелю в частности и философии вообще Маркс очень эффективно использовал гегелевский подход – диалектический метод – в своём «Капитале» и высказал целый ряд блестящих философских идей. В сжатом, законспектированном виде эти идеи содержатся в его «Тезисах о Фейербахе».

 

Свои тезисы Маркс составил при подготовке книги «Немецкая идеология», вышедшей в 1845-м. Однако в текст книги они не вошли и ни разу при жизни Маркса не публиковались. Тем не менее, именно в этих черновых тезисах в сжатой и простой форме изложена суть всей марксистской философии, которую он претворял во всём своём творчестве, в «Капитале» – в первую голову. Опубликованы же они впервые были Ф. Энгельсом, которые обнаружил «Тезисы», разбирая посмертные бумаги своего друга и соратника.

 

 

Текст «Тезисов»

 

1.	1.
Der Hauptmangel alles bisherigen Materialismus – den Feuerbach’schen mit eingerechnet - ist, dass der Gegenstand, die Wirklichkeit, Sinnlichkeit, nur unter der Form des Objekts oder der Anschauung gefasst wird; nicht aber als menschliche sinnliche Thätigkeit, Praxis, nicht subjektiv. Daher geschah es, dass die thätige Seite, im Gegensatz zum Materialismus, vom Idealismus entwickelt wurde - aber nur abstrakt, da der Idealismus natürlich die wirkliche, sinnliche Thätigkeit als solche nicht kennt.	Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая и фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой.
Feuerbach will sinnliche, von den Gedankenobjekten wirklich unterschiedene Objekte; aber er fasst die menschliche Thätigkeit selbst nicht als gegenständliche Thätigkeit. Er betrachtet daher im «Wesen des Christenthums» nur das theoretische Verhalten als das ächt menschliche, während die Praxis nur in ihrer schmutzig-jüdischen Erscheinungsform gefasst und fixirt wird. Er begreift daher nicht die Bedeutung der «revolutionären», der praktisch-kritischen Thätigkeit.	Фейербах хочет иметь дело с чувственными объектами, действительно отличными от мысленных объектов, но самоё человеческую деятельность он берёт не как предметную деятельность. Потому в «Сущности христианства» он рассматривает как истинно человеческую только теоретическую деятельность, тогда как практика берётся и фиксируется только в грязно-торгашеской форме её проявления. Он не понимает поэтому значения «революционной», «практически-критической» деятельности.
2.	2.
Die Frage, ob dem menschlichen Denken gegenständliche Wahrheit zukomme, ist keine Frage der Theorie, sondern eine praktische Frage. In der Praxis muss der Mensch die Wahrheit, d. h. die Wirklichkeit und Macht, die Diesseitigkeit seines Denkens beweisen. Der Streit über die Wirklichkeit oder Nichtwirklichkeit eines Denkens, das sich von der Praxis isolirt, ist eine rein scholastische Frage.	Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, – вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос.
3.	3.
Die materialistische Lehre, dass die Menschen Produkte der Umstände und der Erziehung, veränderte Menschen also Produkte anderer Umstände und geänderter Erziehung sind, vergisst, dass die Umstände eben von den Menschen verändert werden, und dass der Erzieher selbst erzogen werden muss. Sie kommt daher mit Nothwendigkeit dahin, die Gesellschaft in zwei Theile zu sondern, von denen der eine über der Gesellschaft erhaben ist. (Z.B. bei Robert Owen.)	Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и изменённого воспитания, – это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно неизбежно поэтому приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом (например, у Роберта Оуэна).
Das Zusammenfallen des Aenderns der Umstände und der menschlichen Thätigkeit kann nur als umwälzende Praxis gefasst und rationell verstanden werden.	Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика.
4.	4.
Feuerbach geht aus von dem Faktum der religiösen Selbstentfremdung, der Verdopplung der Welt in eine religiöse, vorgestellte, und eine wirkliche Welt. Seine Arbeit besteht darin, die religiöse Welt in ihre weltliche Grundlage aufzulösen. Er übersieht, dass nach Vollbringung dieser Arbeit die Hauptsache noch zu thun bleibt.	Фейербах исходит из факта религиозного самоотчуждения, из удвоения мира на религиозный, воображаемый мир и действительный мир. И он занят тем, что сводит религиозный мир к его земной основе. Он не замечает, что после выполнения этой работы главное-то остаётся ещё не сделанным.
Die Thatsache nämlich, dass die weltliche Grundlage sich von sich selbst abhebt und sich, ein selbständiges Reich, in den Wolken fixirt, ist eben nur aus der Selbstzerrissenheit und dem Sichselbst-Widersprechen dieser weltlichen Grundlage zu erklären. Diese selbst muss also erstens in ihrem Widerspruch verstanden, und sodann durch Beseitigung des Widerspruchs praktisch revolutionirt werden. Also z. B., nachdem die irdische Familie als das Geheimniss der heiligen Familie entdeckt ist, muss nun erstere selbst theoretisch kritisirt und praktisch umgewälzt werden.	А именно, то обстоятельство, что земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство, может быть объяснено только саморазорванностью и самопротиворечивостью этой земной основы. Следовательно, последняя, во-первых, сама должна бьпь понята в своём противоречии, а затем практически революционизирована путём устранения этого противоречия. Следовательно, после того как, например, в земной семье найдена разгадка тайны святого семейства, земная семья должна сама быть подвергнута теоретической критике и практически революционно преобразована.
5.	5.
Feuerbach, mit dem abstrakten Denken nicht zufrieden, appellirt an die sinnliche Anschauung; aber er fasst die Sinnlichkeit nicht als praktische, menschlich-sinnliche Thätigkeit.	Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах апеллирует к чувственному созерцанию; но он рассматривает чувственность не как практическую, человечески-чувственную деятельность.
6.	6.
Feuerbach löst das religiöse Wesen in das menschliche Wesen auf. Aber das menschliche Wesen ist kein, dem einzelnen Individuum innewohnendes Abstraktum. In seiner Wirklichkeit ist es das Ensemble der gesellschaftlichen Verhältnisse.	Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений.
Feuerbach, der auf die Kritik dieses wirklichen Wesens nicht eingeht, ist daher gezwungen:	Фейербах, который не занимается критикой этой действительной сущности, оказывается поэтому вынужденным:
1. von dem geschichtlichen Verlauf zu abstrahiren und das religiöse Gemüth für sich zu fixiren und ein abstrakt – isolirt – menschliches Individuum vorauszusetzen;	1) абстрагироваться от хода истории, рассматривать религиозное чувство [Gemüt] обособленно и предположить абстрактного – изолированного – человеческого индивида;
2. kann bei ihm daher das menschliche Wesen nur als «Gattung», als innere, stumme, die vielen Individuen blos natürlich verbindende Allgemeinheit gefasst werden.	2) поэтому у него человеческая сущность может рассматриваться только как «род», как внутренняя, немая всеобщность, связующая множество индивидов только природными узами.
7.	7.
Feuerbach sieht daher nicht, daß das «religiöse Gemüth» selbst ein gesellschaftliches Produkt ist, und dass das abstrakte Individuum, das er analysirt, in Wirklichkeit einer bestimmten Gesellschaftsform angehört.	Поэтому Фейербах не видит, что «религиозное чувство» само есть общественный продукт и что абстрактный индивид, подвергаемый им анализу, в действительности принадлежит к определённой общественной форме.
8.	8.
Das gesellschaftliche Leben ist wesentlich praktisch. Alle Mysterien, welche die Theorie zum Mysticismus verleiten, finden ihre rationelle Lösung in der menschlichen Praxis und im Begreifen dieser Praxis.	Общественная жизнь является по существу практической. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят своё рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики.
9.	9.
Das Höchste, wozu der anschauende Materialismus es bringt, d. h. der Materialismus, der die Sinnlichkeit nicht als praktische Thätigkeit begreift, ist die Anschauung der einzelnen Individuen in der «bürgerlichen Gesellschaft».	Самое большее, чего достигает созерцательный материализм, т. е. материализм, который понимает чувственность не как практическую деятельность, это – созерцание им отдельных индивидов в «гражданском обществе».
10.	10.
Der Standpunkt des alten Materialismus ist die «bürgerliche» Gesellschaft; der Standpunkt des neuen, die menschliche Gesellschaft, oder die vergesellschaftete Menschheit.	Точка зрения старого материализма есть «гражданское» общество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество.
11.	11.
Die Philosophen haben die Welt nur verschieden interpretirt; es kommt aber darauf an, sie zu verändern.	Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

 

 

Некоторые аспекты марксистской философии в свете «Тезисов»

 

1. Если не центральным, то самым популярным является 11 тезис: «Философы лишь различным образом объяснили мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».

 

По поводу этого тезиса было много толков, а ещё более кривотолков. И неспроста, ибо Маркс предлагает совершенно новый подход к философии. Классическая европейская философия, начиная с Платона и Аристотеля и вплоть до наших дней, в центре всей философской проблематики ставила проблемы познания человеком окружающего мира. Человек по своей сути в этой концепции это человек познающий. Одни, материалисты, считали, что человек воспринимает своими чувствами окружающий мир и эти впечатления, как желудок пищу, переваривает в понятия и теории. Другие, идеалисты, в своей крайней и последовательной концепции полагали, что все идеи заложены внутри человека, а существует ли мир реально за завесой ощущений, даже и судить не моги.

 

Всех рассудил здесь, хотя и не всех примирил, Кант. Человек черпает свои знания исключительно из внешнего мира: и здесь Кант материалист. Но он пропускает их через призму своих познавательных способностей, которые, – как, допустим, зелёные очки на носу окрашивают весь мир в зелёный свет, – примешиваются к познаваемому миру, так что мы и судить не можем, каков он на самом деле, ибо, в отличие от зелёных очков, снять свои познавательные способности человек не может. И здесь Кант идеалист.

 

Маркс, безусловно, материалист в этом споре, но он начисто отвергает идею о том, что человек по сути своей – это познающий человек. Человек по сути, полагает Маркс, это деятельный человек. Познание хоть и важный аспект его бытия, но не только не единственный и не главный, но даже и вообще не самостоятельный. Человек не занимается познанием как таковым. Человек – это не научный работник на окладе. Человек действует и, практически преобразуя своими действиями мир, одновременно в ходе этой деятельности и познаёт его.

 

Или как наглядно метафоризировал эту мысль Энгельс: «Чтобы узнать, каков пирог, нужно попробовать его».

 

 

Предшественники и последователи Маркса по 11 тезису

 

1. Заметив, что хотя Маркс и революционизировал современную ему философию, он опирался на давнюю философскую традицию, идущую еще от Эпикура (а докторская диссертация Маркса как раз и исследовала философию последнего) и стоиков, и включающую позднюю римскую и раннюю христианскую философскую традицию. Согласно этой традиции познание мира – это не главная задача философии. Главный её цимус состоит в практической области, которая однако лежала не в изменении существующего мира, а в воспитании в себе homo beatus – прекрасного человека: facere docet philosophia, non dicere.

 

Точно так же по следам Маркса пошла во многом и современная философия: было ли это влияние Маркса или общий тренд эпохи – вопрос не столь уж существенный. Так, экзистенциалисты также отвергали концепцию человека как существа познающего. Но до идеи человека действующего они так и не доросли: им бы прослушать курс марксистко-ленинской философии: глядишь, были бы поумнее чуток. Для них человек – это прежде всего существо существующее. Der Mensch ist, и на этом ist они и сосредотачивают огонь своего внимания.

 

2. Ещё один важный тезис – 7 (хотя они все важны):

 

«"религиозное чувство" само есть общественный продукт и абстрактный индивид, подвергаемый [классической европейской философией] анализу, в действительности принадлежит к определённой общественной форме».

 

Сказано не в бровь, а в глаз. Предшественником Маркса по 7 тезису был Гегель, изречение которого «всё непосредственное опосредовано» он любил повторять и в своих произведениях, и в жизни. Классическая европейская философия, занимаясь человеком, познающим мир, крутится внутри схемы «человек – природа». Вот природа, а вот человек. И вещи и явления природы перетекают из природы в человека без его желания или при его активном содействии (по этому поводу тут существуют разные философские школы) и перевариваются им в ощущения, понятия, идеи.

 

Вот как, допустим, рисует процесс восприятия Кант. Человек видит условный дом как набор линий и цветовых пятен, а также запахов и чего-нибудь ещё. Его чувственность, как первая познавательная способность, обладая свойством восприимчивости, моментально предлагает ему ряд форм для связывания в единое целое различных впечатлений. Скажем, в его сознании проносятся шар, цилиндр, конус – но все они не подходят под то, что́ он видит. А вот параллелепипед подходит. На этом он и останавливается. Потом подбирает детали: размер параллелепипеда, особенности формы – разные там впадины и выпуклости. Потом так же подбирает цвет, идущие запахи, пока наконец конкретный дом не запечатлевается в его восприятии.

 

Всё происходит совсем не так, говорит Маркс. А как? А вот как. Идёт маленький человек. Он только что научился ходить, а теперь учится говорить. А рядом с ним отстукивает чечётку каблучками по асфальту и ведёт его за ручку его мама. Маленький человек видит дом. «Это дом», – говорит ему мама. Рядом бежит собака. «А это собака», – говорит ему мама. И добавляет: «Она бежит». И когда человек становится взрослым и видит дом или собаку, он воспринимает их именно не через какие-то особые познавательные способности, а именно через призму этих маминых пояснений. Более того, когда он видит нечто незнакомое, напоминающее дом или собаку, он и на них смотрит глазами своего детства и маминых уроков и говорит себе: «Хоть и похоже, но это не дом», «Хоть и бежит, и даже останавливается и поднимает заднюю лапу, но это не собака».

 

А мама его сама в свою очередь получила эти представления от своей мамы, и так до начала веков. И таким образом в маминых пояснениях концентрируется весь не однотысячелетний опыт человечества.

 

Соответственно, и думая о боге, человек приносит в свои думки эти вынесенные из земного опыта представления и говорит: «бог это президент», «бог издаёт законы, которым люди должны подчиняться»...

 

Разумеется, такая постановка проблемы не отменяет вопроса о том, как происходит само восприятие, как именно видит этот маленький человек. Но вопрос этот, настаивает Маркс, хотя и очень сложный, однако вопрос отнюдь не философский, а сугубо научный. Маркс, скорее всего, не интересовался физиологией, а как раз в то время, когда он писал свой «Капитал», исследования в этой области забабахал наш Сеченов. (Маркс для нас, разумеется, не икона, поэтому добавим, что, хотя Сеченов, как и его последователи, был и экспериментатором мощным, и научным теоретиком нехилым, но без философской постановки проблемы он вряд ли подошёл бы к своим исследованиям. Так что сбрасывать Канта с корабля современности пока рановато).

 

3. В продолжение 7-го тезиса следует 8-ой:

 

«Общественная жизнь по существу является практической. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят своё рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики».

 

Вспомним 8-й тезис: человек познаёт мир в ходе практической, и даже предметной деятельности. Причём не как Робинзон Крузо, а как член человеческого сообщества, то есть вместе со своими родственниками, друзьями и соседями и против и вопреки своим врагам и недоброжелателям. Поэтому человеку противостоит не природа, а созданный им же самим как членом человеческого сообщества мир. Он ходит, говорит, живёт, действует не в лоне какой-то надуманной природы, а в мире созданных человеческим трудом предметов. И что очень важно подчеркнуть – выработанных в ходе этого труда общественных отношений.

 

В предметах труда, как-то заметил Маркс, отражена вся чувственная история человечества.

 

В какой-нибудь простой шариковой ручке воплощены мысли и достижения не одного человеческого поколения. «Наконечник шариковой ручки состоит из трубки (из меди, нейзильбера, стали или др.), одним концом входящей в стержень, и маленького металлического шарика, размещённого с небольшим зазором в другом конце трубки так, что один его конец выступает из трубки. Для достижения износоустойчивости шарики изготавливают из твёрдого материала, например, из стали или карбида вольфрама, а сферической формы добиваются шлифованием с использованием алмазной пасты или другими методами… Вязкость и плотность чернил должны быть такими, чтобы чернила не вытекали (были густыми) из стержня ни с открытого конца, ни через зазор между трубкой и шариком, прилипали к последнему и переносились на бумагу, к тому же чернила должны достаточно быстро сохнуть на бумаге, поэтому чернила для шариковых авторучек (чернильная паста) создаются на масляной основе с добавлением пигментов или красителей для придания им различных цветов. За счёт простоты конструкции шариковые ручки дёшевы и широко распространены».

 

Карбид вольфрама, красители, шлифование – сколько предметов и производственных операций должны были придумать люди, чтобы сделать появление шариковой ручки возможным.

 

Но не только материальные предметы, но и способы освоения мира, познания совершаются в формах, выработанных человечеством. Вот человек, скажем, не спит всю ночь, мучается и невольно в его душе рождаются стихи. Но стихи, как способ выражения чувств, метрика, строфика, метафоризм – все эти формы выработаны и отработаны предшествующими поколениями, так что сегодня не самый умный и талантливый пацан может изливаться на бумаге (компьютер, думаю, не подойдёт) похлеще, чем Ломоносов или Тредиаковский, которые хотя и обладали гораздо большими поэтическими способностями, но словами ворочали как глыбами.

 

И даже сама природа создана человеком в ходе его практической деятельности. «Человек предписывает законы природе», – как-то проницательно заметил Кант. Эта мысль может показаться парадоксально-параноидальной. Что люди придумали и сделали: землю, моря, звёзды? Ни в коем случае. Просто люди отвоевали себе место у окружающего пространства и времени и обозначили то, что находится за его пределами, природой. А потом противопоставили свой обжитый мир этой ставшей для них вовне природе. Грубо говоря, люди придумали лес из скопления отдельных деревьев и кустарников, а обилие солёной воды определили как море и противопоставили его своему миру.

 

4. В четвёртом тезисе Маркс высказал идею о внутренней противоречивости человеческой практики. Позже он вслед за Гегелем доказывал, что эта противоречивость может быть адекватно понята и освоена только в таких внутренне противоречивых (но не путаных) понятиях. В то время как вся предшествующая философия, да и наука, стремилась как раз избежать противоречия в понятиях.

 

Это действительность текуча и непостоянна, а вот понять её можно только через систему твёрдых, однозначных, не допускающих толкования понятий – так вслед за Платоном утверждала западная мысль.

 

Маркс же исследовал действительность через понятия, содержащие внутреннее противоречие, которое не есть однако путаница. Задача науки – а значит и человека в его практическом освоении мира – найти и понять это противоречие. Сам Маркс продемонстрировал такой подход своим «Капиталом». Противоречив товар: с одной стороны это вещь, которая имеет полезность, а с другой этот продукт труда. Как вещь, которая имеет полезность, товар потребляется, и имеет таким образом потребительную стоимость. А как вещь, которая произведена трудом, он продаётся или обменивается и имеет меновую стоимость.

 

Противоречивость, заложенная в понятие товара, переносится в противоречивость понятия стоимости, труда (конкретный труд производит конкретную вещь, а общественно-значимый труд производит вещь вообще, вещь, продаваемую за деньги и лишённую каких-либо качественных определений, а обладающую лишь количественными – меновой стоимостью), понятие капитала и т. д.

 

Маркса хватило только на политэкономию, остальные же науки развиваются по линии исследования не реальной действительности, а неких идеальных ситуаций, отображаемых идеальными понятиями. И несмотря на то, что такая наука достигла громадных успехов, она постоянно даёт сбои, постоянно наряду со знанием порождает химеры.

 

5. С пониманием противоречия, а тем более закона единства и борьбы противоположностей, наблюдаются сплошные разброд и шатания, не у Маркса и не у Гегеля, а в среде продавцов-преподавателей философии и потребителей-студентов и широкой публики.

 

Путают противоречие, противоположность, различие, несходство и т. д. Для правильного понимания этой категории, по крайней мере такого понимания, чтобы было адекватным пониманию Маркса, нужно уяснить себе два пункта:

 

а) противоречивым могут быть только такие понятия (а также вещи, но понимать, что такое вещь и как она соотносится с понятием, было бы слишком глубоко впахиваться в гегелевскую философию, на что у автора данных комментариев нет ни времени, ни желания), которые взаимно исключают друг друга. Поэтому не может быть противоречия между волной и частицей: частица – это часть вещества, предмет, вещь, а волна – это физическое явление: колебание понятной (вода, воздух) или непонятной (эфир) среды. Противоречивым же может быть существование: вещь может либо быть, либо не быть: tertium non datur. Противоречивым может быть человек – он одновременно противостоит природе и он сам часть её.

 

б) противоречие не есть нечто внешнее; противоречие необходимо присуще объекту, вне рамок единства противоположностей противоречие не может существовать.

 

Пример из жизни мне подобрать очень трудно. Можно было бы ограничиться взятым из политэкономии Маркса, но считаю нелишним сослаться непосредственно на Гегеля. Противоречивым Гегель считает, например, акт восприятия. Воспринимая какую-либо вещь, мы воспринимаем её одновременно как вещь конкретную – здесь и сейчас, и вещь всеобщую – вещь вообще вне времени и пространства.

 

С восприятием вещи как конкретной всё вроде бы понятно. Вот яблоко. Оно здесь и сейчас (набирая эти слова на компьютере, автор специально положил на компьютерном столике яблоко, чтобы было нагляднее). На него можно смотреть, его можно взять и потрогать, его можно и съесть, что я с удовольствием и сделаю, когда закончу набор.

 

А вот как оно может быть всеобщим в духе платоновской идеи яблоком – это, на первый взгляд, кажется непонятным. Однако если вдуматься, никаких проблем с пониманием предвидеться не должно. Если бы конкретное яблоко было только единичной вещью, то каждый раз, сталкиваясь с новым яблоком, мы бы не знали, что это такое. Твёрдое тело, или под кожуркой жидкость, минерал это или фрукт, съедобен он или нет? Но поскольку с яблоками мы встречались не раз, представление об этом предмете уже неотлучно живёт с нами. И это-то представление и есть яблоко вообще, и оно помогает нам обращаться с конкретным предметом без каких-либо дополнительных исследований.

 

И опять же, хотя яблоко здесь и сейчас – это яблоко вообще, оно одновременно и конкретное яблоко. Мы знаем, как можно вести себя с яблоком вообще. А вот конкретное яблоко нужно ещё посмотреть: не гнилое ли оно, не заражено ли пестицидами, что можно узнать на вкус. То есть знание о яблоке вообще не избавляет нас от необходимости относится к данному яблоку как конкретной вещи.

 

6. 2-й тезис звучит так:

 

«Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, – вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь своего мышления, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».

 

Другими словами, практика есть критерий истины. Пожалуй, ни одно положение марксизма так пошло и вульгарно не истолковывалось и не истолковывается до сих пор, как это. Рискну привести пример из самой своей непосредственной практики. Автору данных заметок частенько приходилось учить студентов, а ещё чаще доцентов с кандидатами иностранному языку. И он, автор, то есть я, пишущий эти строки, неизменно взывал к разуму этих недотёп, говоря, что изучение спряжений и склонений не только ничего не даёт для изучения иностранного языка (все эти грамматические таблицы, если хорошо составлены, могут быть хорошим справочным материалом, но научиться языку по ним невозможно), но и прямо вредно.

 

Заниматься нужно с реальными речевыми конструкциями, повторяя и варьируя их до опупения. На что неизменно получал отлуп в непрактичности такой позиции: не будешь знать таблиц, ты хоть говори лучше иностранца на его языке, тебе ни за что не сдать зачёта. То есть практичным при изучении иностранного языка оказывается не знание этого языка, умение там читать или переводить, а сдача кандидатских и докторских минимумов. Увы! порой жизнь подбрасывает такие парадоксальные примеры, что хоть стой, хоть падай. Реальный немец никак не мог сдать в нашем университете кандидатский минимум, ибо не хотел учить какие окончания у существительных в том или ином падеже или склонении (если вы думаете, что он ненастоящий немец, то попробуйте сами на вскидку сказать, какое окончании у существительных III склонения в дательном падеже). Вот и немец говорил, что он и так знает свой язык, чтобы учить какие-то там таблицы. Такой вот попался непрактичный немец.

 

Но практика, которую имеет в виду Маркс, это не узкий опыт отдельного человека или группы людей (хотя и этот опыт является частью практики, но только её частью). Практика по Марксу – это общественно-историческая практика.

 

Философы в качестве критерия истины выдвигали её непротиворечивость, что не всегда верно, ибо сама действительность противоречива. На это многие обращали внимание. «Вася Васильев сидит», скажет один, а другой – «Вася Васильев ходит». И оба будут правы, ибо Василий Васильев сидел, когда говорил первый, и ходил, когда говорил второй.

 

Кант, который и приводил подобный пример, правда не с Васей Васильевым, а с каким-то непонятным Иоганном Мюллером, этим примером показывал, что категории формальной логики не применимы к описанию реальной действительности. То есть критерий непротиворечивости подмочен.

 

Другие, в том числе все учёные, утверждают, что опыт – то есть эксперимент – вот это и есть подлинный критерий истины. На что философы успоряли: «Ощущение можно сравнить только с ощущением». Ведь и то, что мы видим и слышим своими ушами и глазами ежедневно, и то, что учёный наблюдает такими же глазами и ушами, а химики ещё и носом в лаборатории – это всё разного рода ощущения. Беркли, выразивший данную мысль, так её прокомментировал. Допустим, вы видите, что палка – прямая. Вы её сунули в воду так, чтобы один конец был в воде, а другой торчал в воздухе, и она вмиг «переломится» в месте вхождения палки в воду. Так какая палка? «Палка прямая в воздухе и кривая в воде, – разрешает парадокс Беркли, настаивавший, что наши ощущения дают нам верное отражение реальности, – просто в обоих случаях мы имеем дело с разными объектами».

 

А Маркс учит: кривая или прямая палка, можно понять только из совокупного всего человеческого опыта. Человек понимает, что когда она прямая, то она прямая независимо от того, находится она в воздухе или в воде. И не потому прямая, что он ширяет её туда-сюда для проверки прямоты, а потому что многолетний и даже многовековый опыт учит, что прямая палка, в какой бы среде она ни находилась, остаётся прямой, и именно полагаясь на эту её прямоту он правильно оценивает её свойства, когда употребляет её в качестве остроги, допустим.

 

Человеческая практика как бы отливается в формы и институты, которые и позволяют человеку в своей деятельности ориентироваться на то, что есть истинно, а что ложно. «Все действительное, – как-то впопыхах толкнул Гегель, – разумно».

 

7. Одним из таких универсальных человеческих институтов является язык. В свое время Юм, утверждая, что всё наше знание берётся из ощущений, впал в ступор на проблему, а из каких таких ощущений возникает понятие причины. Ломал он себе голову над этим, ломал. То утверждал, что причина возникает из ощущения nisus'а – умственного усилия что-либо сделать: хочу пошевелить пальцем и шевелю, не хочу шевелить, не шевелю. То – из ощущения, рождаемого устойчивой повторяемостью некоторых явлений: как ни крути, а за летом будет осень, а там и зима катит в глаза.

 

Но так ни до чего и не доломался. Кант всё свалил на наши познавательные способности: они у него как палочка-выручалочка на все случаи жизни. Сидят де в нашей голове этакие шаблоны связывания событий – категории, вот по ним мы и шпарим наши суждения. («Категории есть предикаты суждений о неопределённом ещё предмете»).

 

Всё однако гораздо проще. Понятие причины рождается в нас само собой, спонтанно, просто из того, как мы говорим. «У меня болит голова, потому что я вчера перебрал», «так как ты не понимаешь марксистско-ленинской философии, ты осёл», «вследствие холодов вода в водоёмах замёрзла, а в реках ещё нет, ибо проточная вода нуждается для замерзания в более низких температурах»... Вот употребление этих «потому что», «так как», «вследствие того, что» и рождает представление о причине.

 

По крайней мере, таким образом вывел свои, а теперь уже и наши категории Аристотель («каждое 'почему' сводится в конечном счёте к определению вещи, а первое 'почему' и есть причина и начало»).

 

Но что такое язык, как не воплощённый человеческий опыт, выработанный и утрамбованный даже не веками, а тысячелетиями? Философы XX века, причём практически всех школ и направлений, именно в языке искали первоосновы человеческих понятий и знаний.

 

8. Как-то в своих «Тезисах» Маркс пропустил одну очень важную для т. н. марксистской философии категорию: а именно... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в мае 2018 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить в журнале за май 2018 (doc, pdf):