Евгений Староверов
Повесть
Быль на и за гранью фола
Оглавление 17. Часть 1. Глава 17 18. Часть 1. Глава 18 19. Часть 2. Глава 1 Часть 1. Глава 18
Ну, вышел Фися из больницы, ну без пальцев, хромой, и что?! Думаете, захандрил, запил горькую? Щас, как бы ни так! Не таков Егорша Фисин человек, чтобы из-за дерьма всякого в хандру падать. Вообще, Русичи сделаны из совершенно других экскрементов, нежели всё остальное человечество. Помните, как в песне: Нам нет преград, Ни в море, ни на суше… Говорят, запрягаем медленно, но ведь запрягаем! А уж если запряжём, такого наездим, спаси бог! Изобретем ковер-самолет, продадим фашисту за флакон шнапса. Шнапс выльем, бутылку сдадим, а на вырученную мелочь купим пузырёк «Шипра», выпьем и тут же начистим харю тому самому немцу. А нехрен выделываться, все как люди – мама, а он, гадина – муттер.
Море нам по колено, это ещё Пётр доказал. А если не по колено, а глубже, так мы его засыплем, а рядом новое выкопаем, в соответствии с национальными требованиями. Нам всё легко даётся и так же легко пропивается. Мы всё умеем, всё можем, всё посмеем, но у нас ни хрена нет! Почему нет? А лень! Всё у нас растёт, всё процветает, но предпочитаем купить у соседей. И как сказал один среднестатистический умник, – Я: Хронический лентяй я, плакать поздно, Приобрётши, мы не скачем в экстазе до потолка. Потерявши, не рвём волосья на задницах. Всё суета! Мы печные, кирзово-телогреечные философы. Легко пришло, легко ушло. Не жили богато, не хер начинать! Утро вечера мудренее. Это всё о нас. Мы почти все дремучие, совхозные Фиси. И хотя многие получили прекрасное образование, надели фраки с лапсердаками. Научились говорить по импортному «О,кей» и козявки уже не мажем под стул, на котором сидим, а аккуратно скатываем в мячик и убираем в платочек, на потом. Кушаем вилочкой и ножичком. Ротик промокаем салфеточкой – на людях! Но дома, в глубоком тылу с нас мигом слетает вся эта вшивая позолота, и тогда… Под стул, рукавом, после еды громко рыгнуть, а уж если пёрнуть, то так, чтобы обои отслоились, а соседи в ужасе вызвали 911.
Нам нет преград! Во истину, не построили ещё таких преград, которые бы могли остановить Русича! Мы сами преграда, кого хошь остановим. Проверено! Наполеоны, Гитлеры, Карлы всякие двенадцатые обломали о нас конечности. А некоторые так капитально зацепились яйцами, что тут и остались навсегда. Непрядва им пухом! А потому нам хоть палец отрежь, хоть жопу ампутируй, не заревем. Да мы сами себе ноги трамваем удалим, а потом сядем в подземном переходе и за день сделаем месячную зарплату токаря-универсала. Земля – юдоль скорби? Ну, не знаю, не знаю.
Вот и Фися не заревел, ну, попыхтел маленько в мастерской, напридумывал кучу приспособлений, заменяющих отсутствующие пальцы, и вперёд! Что может классный столяр-плотник с семнадцатью пальцами? Да всё, что угодно! Топорища, коромысла, рамы, наличники. Стулья, табуретки и ещё море всякой всячины. А пацанва от Фиси вовсе не отходит. Ведь это и свистульки, и сабельки, и пистолеты… Да хреналь нам три пальца, тьфу! Для мужика один палец важен, а остальные – так, группа поддержки, подтанцовка, бэк-вокал, едри меня в альвеолы!
Чего только ни бывает на белом свете, каких чудес ни случается. Живи хоть тысячу лет, и всё равно не перестанешь удивляться всей многогранности, всей пестроте и непредсказуемости этого такого маленького и такого огромного мира. Говорят, человек, переставший удивляться, своё уже отжил и теперь черпает из чужого срока. Такое чудо, наверное, величайшее из чудес произошло с кузнецом Антоном Барминым. То ли боги наградили за жизнь праведную, потраченную на и для людей. То ли Сатана, змей древний, решил подшутить над мужиком под старую задницу. Антон влюбился!
И раньше, понятное дело, монахом не был. Случались женщины, девки бывали, до жены и после. Да чего греха таить, и во время жены тоже случались блядские рецидивы. Но, чтобы вот так, как хреном в темя?! Грешным делом Антон уже подумывал, что всё, в тираж вышел, отпрыгался. Ан нет, не тут-то было. А как всё началось!
Сидел Антон воскресным вечером за столом в горнице и занимался любимым делом. Был у кузнеца секрет, о котором частично знал только друг его, Фися. Дело в том, что уже не первый год марал Антон бумагу, писал, стало быть. И не просто писал, а сочинял сказку в стихах. О чём? А обо всём понемногу. Простая тема, о простых деревенских тружениках, живущих в таёжной Уральской глухомани. Но, это, как говорится, в конце повести прилагается, а автор опять увлёкся.
Так вот, сидел Антон за столом и трудился, как вдруг… О, это «вдруг», сколько счастливых моментов оно приносило нам, сколько слёз, горя и разочарований! Жалобно вскрикнув, отворилась дверь, и в избу без стука и приглашения вошла Настасья Талызина, дочка подохшего недавно ведьмака. – Здорово живёшь Антоша, – улыбнулась Настя. – Что один скучаешь, или совсем старый стал? Антон удивлённо вскинул брови, вот уж гостья так гостья, но вслух прогудел: – Вот уж кого не ждал, так это тебя, Настёна. Случилось что или, не дай бог, в гости к затворнику решилась заглянуть? Настя загадочно улыбнулась. – Забыл ты, кузнец, что за день сегодня. А ведь знатный день, только вы, мужики, такого не помните. Настасья поставила сумку, с которой пришла, на край лавки и принялась вынимать из неё гостинцы. На столе появился пирог с рыбой, шанежки наливные, коробка конфет и большая бутылка красного вина.
Антон немного опешил. – А чё, по какому поводу празднуем, я что-то и не упомню. По календарю вроде всё чёрное? – А про себя подумал: «Ох, до чего же Настюха хороша, ни хрена бабе не делается. Влюбиться бы в такую, так ведь, поди, на хрен пошлёт. Кому я нужён, старый полуимпотент». А Настя опять загадочно улыбнулась. – Я ведь тебя, Антоша, ещё со школы помню, правда, ты на год старше учился, но запал в душу, и всё тут. Всегда ты мне нравился, все эти годы.
Антон покряхтел, спрятал глаза и признался: – Эх, да чё говорить, я ведь тоже давно на тебя глаз положил, а всё боялся подойти. То сам был женат, то твой покойный алкоголик мешал. А время-то ушло. – Ушло ли? – Настя хитро улыбнулась. – Так вот, по поводу праздника сегодняшнего. Помнишь ли, соколик, как я из города после техникума приехала? Мне тогда двадцать было, и за мной уже Мишка ухлёстывал, царство ему небесное. А в тот вечер Мишка в рейсе был, и мы с тобой, кузнец, на крутой тропочке над Ряшкой встретились. Луна была, трава мягкая и пахучая, и ты был, молодой и красивый. Со словами ласковыми и руками большими и сильными.
Антон смутился, а память-сука услужливо отлистнула календарь на двадцать лет назад. Всё вспомнил Антон, ничего не забыл. А Настасья продолжала: – Так вот, скажи мне, кузнец, сей же час, как на духу. Тебя не держат, меня не пасут. Я тебе хоть немного нравлюсь или вовсе кляча старая, не годная уже ни на что? «Ох, и чертовка баба», – подумал Антон, а вслух промямлил: – Ты, Настёна, и старухой будешь самая красивая, а щас дак и вовсе, ну тово, нуу… Настя звонко рассмеялась. – Ну, а раз тово, тогда вот тебе мой сказ, Тоша. Бери меня замуж, не прогадаешь! Сколь даст бог, всё наше будет. Хватит горе мыкать по одиночке.
Антон вдруг расхохотался так, что листы бумаги с его писаниной разлетелись по всей горнице. – Ишь, опередила, прыткая. А я думаю, как бы к ней подластиться, на какой козе подъехать? – А не надо ко мне, Тоша, подъезжать, я сама пришла, не принуждали. Настя шагнула к кузнецу, Антон встал. Вот она, искра божия, вот она ,стрела голого крылатого засранца!
Двумя часами позже Антон лежал в постели и обнимал своей шершавой рукой мягкое плечо женщины, ждавшей его более двадцати лет! Бог! Что ты делаешь с нами? Зачем эти испытания, за что муки эти? Только с одной проблемой разберёшься, только одну беду преодолеешь, глянь – уже новая вводная поступила, хлеще прежней. Во истину, земля – это юдоль скорби!
Девяносто девять процентов этой земной мороки – скорбь, горе, проблемы, беды. Зато одному оставшемуся проценту радуемся, как дети, и ссымся кипятком. Эх, жизнь, и родиться-то мы не вольны. Всё за нас продумали, что положено, куда надо впрыснули. Закон природы, едри его в аденоиды! С другой стороны, ведь живём, ведь радуемся солнышку, первому свиданию, первому «агу» ребёнка. Значит, есть смысл во всей этой хренотени, которая называется ЖИЗНЬ!
Оглавление 17. Часть 1. Глава 17 18. Часть 1. Глава 18 19. Часть 2. Глава 1 |
![]() Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:![]() Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 14.02.2025 Сознаюсь, я искренне рад, что мой рассказ опубликован в журнале «Новая Литература». Перед этим он, и не раз, прошел строгий отбор, критику рецензентов. Спасибо всем, в том числе главному редактору. Переписка с редакцией всегда деликатна, уважительна, сотрудничество с Вами оставляет приятное впечатление. Так держать! Владимир Локтев 27.12.2024 Мне дорого знакомство и общение с Вами. Высоко ценю возможность публикаций в журнале «Новая Литература», которому желаю становиться всё более заметным и ярким явлением нашей культурной жизни. Получил одиннадцатый номер журнала, просмотрел, наметил к прочтению ряд материалов. Спасибо. Геннадий Литвинцев 17.12.2024 Поздравляю вас, ваш коллектив и читателей вашего издания с наступающим Новым годом и Рождеством! Желаю вам крепкого здоровья, и чтобы в самые трудные моменты жизни вас подхватывала бы волна предновогоднего волшебства, смывала бы все невзгоды и выносила к свершению добрых и неизбежных перемен! Юрий Генч ![]()
![]() |
||
© 2001—2025 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|