Два художника

 

 

 

Этот день, как потом оказалось, был последним в его жизни. Они приехали на озеро, расположились небольшим уютным лагерем.

 

Николка шустро натаскал дров для варки ухи и потом сразу принялся за подводную охоту.

 

– Будь осторожен в этом озере, – сказал ему Шишкин. – На дно не опускайся. Там ключи холодные бьют.

 

– Не волнуйся, отец! – ответил ему Николка, приводя в готовность подводное ружье. – Может, рыбину крупную вытащу. С меня ростом.

 

– Счастливой тебе охоты! Я так рад, что ты меня отцом называешь. Верю в нашу удачу. Я тоже бы хотел нырнуть под воду.

 

– Нет уж. Сиди на суше! Мне так спокойнее будет.

 

– И то, правда! – вынимая из рюкзака спички, согласился Шишкин. – Я даже плавать не умею. У меня в детстве только степи были. Но я запомнил их красивыми. И моя собака Пират без устали носилась за грызунами. Хороший был пес. Интересно, как он жизнь кончил. От старости сдох или степные волки загрызли. Выпью за него первую стопку.

 

– Ты бы с водкой вовсе кончал...

 

– В новой жизни само собой пить брошу. Влил в себя достаточно!

 

Иван Валентинович развел на берегу веселый, желто-пламенный костер, повесил над ним закопченный котелок и, размотав удочки, стал выдергивать из воды небольших полосатых окуньков и ершей, водившихся здесь в изобилии. Уха из них особенно наваристая.

 

Рыбу он бросал позади себя в траву. Окуньки извивались и пружинисто подпрыгивали. Ерши скрежетали своими колючками, распускали их во все стороны, будто готовились улететь. Иван Валентинович, несмотря на то, что сразу ошарашился рюмкой, внимательно наблюдал за Николкой, шумно плескавшимся у другого берега.

 

Неожиданно он смолк. Шишкин знал, что там, под обрывом, в тенистом месте, где до воды склонились ивы, в дождь и туман плакавшие о своем одиночестве, был глубокий песчаный омут, вырытый подземными ключами, питавшими озеро. Ключи эти постоянно бурлили, как пароходный винт, отслаивая пласты холодной тяжелой воды. От них вода на дне даже в пору летней жары была судорожно ледяной.

 

Иван Валентинович заволновался. Он, в самом деле, не умел плавать, а других людей, которых можно было позвать на помощь, на берегах озера в этот день отчего-то не было. Всегда здесь или купались, или рыбачили, но сегодня мир точно забыл об этом живописном месте.

 

Мгновенно оцепенев от ужаса, так, что даже в глазах померкло, он вскочил на ноги и, не снимая длинного серого плаща, в котором обычно ходил всюду – как говорится, и в пир, и в мир – засеменил к обрыву. Подбежав, увидел пузыри воздуха, рвавшиеся со дна омута.

 

В одно мгновение осознав, что Николка в опасности, Шишкин, не раздеваясь, прямо в длиннополом плаще бросился с обрыва головой вниз.

 

Вода была мутной, но он не закрыл глаз, чтобы видеть белые пузыри, рвущиеся из гибельной бездны. Его выталкивало наверх, но он упорно продвигался вглубь, зная, что там погибает Николка. Пузырей становилось всё меньше.

 

Он, задыхаясь и почти теряя сознание, нащупал, наконец, в темноте легкое тело своего будущего сына. Николка запутался в сетке цепких подводных корней. Глубина здесь была небольшая, но холодное течение властно тянуло куда-то в сторону – туда, где, вероятно, находился центр омута. Там было очень глубоко. Шишкин успел разглядеть даже какую-то большую рыбину, отдыхающую в этой ужасной воронке.

 

Он обхватил Николку руками, потянул на себя из последних сил и, освободив из капкана корней, вытолкнул наверх, туда, где тусклым пятном мережил расплывчатый комок осеннего солнца. Он трепыхался наверху, будто взволнованное сердце.

 

Николка все понял и, бурно заработав руками, гибкой рыбой скользнул мимо Ивана Валентиновича. "Жив! Я спас его!" – острой вспышкой мелькнула в мозгу радостная мысль.

 

Николка, очутившись на воздухе, сорвал с себя маску, откашлялся, и, объятый страхом от близости со смертью, пулей выскочил на берег. Опомнившись, оглянулся назад.

 

Шишкин тоже всплыл на поверхность и беспомощно барахтался на поверхности воды. Он кричал что-то бессвязное, захлебываясь, и раз за разом погружался в воду. К тому же, его относило в центр омута.

 

Закричав от ужаса, мальчишка, не раздумывая, опять сиганул головой вниз с обрыва, устремляясь на помощь не умеющему плавать художнику. Он в несколько махов достиг цели, ухватил Ивана Валентиновича за плащ. И тут Шишкин бессознательно, как все утопающие, мертвой хваткой вцепился в мальчишку.

 

Им суждено было погибнуть обоим. И тут Николка услышал глухой подводный крик.

 

Это Шишкин, невероятным усилием воли вернувшийся в себя, навсегда попрощался с ним. А следом, даруя мальчишке жизнь, он из последних сил оттолкнулся от него и ушел в непроницаемую глубину.