Клочки

Цирк

Какой сегодня день? – Такой же, как вчера.
Мы верим в новый день! – Ведь он таким же будет.
Программа не нова, но всё-таки – ура! –
В манеже
                  дрессированные
                                                 люди!

Тот прёт по головам с таким серьёзным видом.
Тот шлёпается вниз – попробуй ловче-ка!
И сами из себя ваяют пирамиды,
И сами избирают дрессировщиков!

Всеобщая любовь! Взаимное доверье!
Бичами ловко хлещут укротители.
И, кланяясь толпе, из-под улыбки, зверем
Глядят на дрессированного зрителя.

В манеже – кровь и пот, талант и красота.
Захватывает дух:
                              – Чего умеют люди!

До Страшного суда распроданы места!
Какой сегодня день?
                                    Что завтра будет?

Молитва

                        Дочери

Я б – даже у Тебя – сверкающих камней,
В беде поблажки, снисхожденья в битве
Просить не стал. Не обо мне молитва.
Не обо мне. И даже не о ней.

Я дар Твой промотал. Не дорожа ничем
Смеялся. Пил. Не сторонился женщин.
Услышь меня! Ведь я грешу всё меньше,
И – скоро – стану праведным. Совсем.

Не о судьбе, Тобой дарованной любя, –
Будь ей, как всем. Будь с ней грубей и строже…
Я просто не могу, не смею, Боже,
Её оставить в мире без Тебя!

И всё. Я не молю ни о продленье дней,
Ни о мечтах, подрезанных, как бритвой. –
Тебе видней.
                        Не обо мне молитва.
Не обо мне. И даже не о ней.

Связь

Родней родного стал чужой язык.
Давно не давит грудь чужая форма.
Враги, кругом враги, но это – норма.
Давно внедрился. Ко всему привык.

Не бегал на свиданья со связным.
Не убивал. Не вербовал агентов.
Не крал из сейфов ценных документов.
Но! У него прямая связь с Самим!

Он на посту. Загадочный, как бред,
Чужой для всех времён и континентов.
Он выстоит. Зачем? – виднее Центру!
А Центр… молчит… уже три тыщи лет…

Жена ушла за тридевять земель.
Ждёт по утрам работа как расплата.
И пол немыт… но время связи свято –
Он вызывает Центр:

«Шма Исраэль!»

Тринадцатый

– Я – тринадцатый… Я – тринадцатый…
Ноль-ноль-ноль по местному времени.
…Обитаема… Радиация…
…Углерод… Кислород… Кремний…

– Я – тринадцатый… Наших не встретил.
…Подавитесь своими советами!
Вам бы сутки на этой планете,
Без скафандров и пси-пистолета!

– …Да не болен! Охрип? – от крика!
Сопланетники! Собутыльники!
Эти твари ритмично тикают,
Как будильники. Как будильники!

– Сопланетники, Собутыльники!
…Я – тринадцатый… Я – тринадцатый…
…Я докладывал… Как будильники! –
Ну какая тут адаптация!

– Мы чужие, нездешние, проклятые
В этой речи невнятном шелесте.
Этих глаз и губ иероглифы!
Эти челюсти. Эти челюсти!

– Мы живём среди них: невезучие,
Непохожие, недоизжёванные,
Незаведенные, перекрученные –
Прокажённые мы. Прокажённые!

– Мы боимся, и нас боятся.
Невпопад и целуем, и бьём.
…Я – тринадцатый… Я – тринадцатый…
Всё нормально. Приём. Приём.

Некролог

Вольно! Не любил покойный строя.
Не служил за вашу честь и лесть.
Суть не в том, что он ломал и строил,
А вот в том, что он НЕ делал здесь.

Жизнь, господа, – беда да ерунда,
То не хватает слабостей, то сил,
Но никогда – не так ли, господа? –
Не отнимал, не крал и не просил!

Не сбегал в мираж, пути не видя.
Из дерьма кумиров не кроил.
Многое излишне ненавидя,
Слишком многих, может быть, любил:

Средь серых дней мелькнула, как звезда,
Бог видел, не одна шальная ночь!
Но никогда – не так ли, господа? –
Не любил генеральскую дочь!

Не накопил ни мудрости, ни знаний.
Не заслужил ни пенсию, ни чин.
Познал отменно разве что названья
И цены самых мерзких в мире вин.

Допил и встал. И вышел. Ни следа,
Ни памяти не оставляя в дар вам.
Но никогда – не так ли, господа? –
Не ел с холуем и не пил с жандармом.

Отпахал сполна за хлеб и кров.
Что и продавал, так только руки.
Пришельцем в вашем лучшем из миров
Жил на краю и сатанел от скуки.

Знал, что никто не звал его сюда.
Жить не учил. К борьбе не призывал.
И никогда – не так ли, господа? –
Товарищами
                        Вас
                                 Не называл!

* * *

Заткни меня за пояс, словно кольт!
Сожми меня в руке, как томагавк!
Шагай, неважно для чего и сколько,
В дырявых мокасинах на ногах!

Пусть нас не испугает птичий гам,
Шум ветра, свист стрелы над головой.
А за спиной пылает мой вигвам
И твой уютный замок родовой.

Пусть хлещет ветер, пусть по скулам бьёт
Холодная вода – солёный вал,
А ты меня, как руки рвущий шкот,
Держи, скрипя зубами, как штурвал.

Как соляные высятся столбы,
Те, кто привычно пялятся назад,
А ты, обрезав щупальца судьбы,
Повесь меня на грудь, как автомат!

Плыви, отбросив волосы со лба.
Скачи, погоню чувствуя спиной.
Иди со мной – судьба иль не судьба!
Плыви, скачи, беги, шагай – со мной!

Шагай, неважно для чего и сколько,
В дырявых мокасинах на ногах!
И я тебя, как рукоятку кольта,
Сожму тебя в руке, как томагавк.

Золотая рыбка

Я сетей не бросал, я без взмаха весла
Просто ждал – пусть волна приближается.
Ты сама, синеву расплескав, приплыла
И забилась в неловкие пальцы.

И в ладонях держа трепетанье мечты,
Я поверил и счастью и чуду.
– Мне нужна только ты, только ты, только ты,
Остальное и сам я добуду!

…Оглядишься, забьёшься, зашепчешь: – Ой-ой,
Не тобою из моря я вызвана!
Но уже золотою твоей чешуёй
Не ладони, а сердце обрызгано.

Не мани меня: – Вот оно, счастье, лови!
Пожелай, и исполню с улыбкой!..

Видишь, пальцы разжал я, плыви же, плыви,
Бог с тобой, золотая рыбка!

Жалобный романс

Всё блондинится мне, всё брюнетится.
Сколько раз зарекался: – Не дамся!
И опять… – Неужели мы всё-таки встретились?
– Попрощаемся? – Ну, попрощаемся!..

Уйдёшь неостывшей, знакомой.
Вернёшься – тебя не узнать.
Поселяешься в сердце, как дома,
Лишь когда ты уходишь опять.
Всё легче любимые руки,
Всё сердца размеренней стук.
Всё короче тоска о разлуке.
Всё длиннее дороги разлук.
Безудержный, зряшный, вчерашний
Всё яростней крик: – Подожди!
Всё легче, решительней, чаще, всё чаще
Уходишь ты в ночь и дожди.

Что-то вертится, вертится, вертится.
Что-то началось и не кончается.
Как по-разному можем мы встретиться!
Как похоже всегда мы прощаемся:

Уйдёшь неостывшей, знакомой.
Вернёшься – тебя не узнать.
Поселяешься в сердце, как дома,
Лишь когда ты уходишь опять.
Всё легче любимые руки,
Всё сердца размеренней стук.
Всё короче тоска о разлуке.
Всё длиннее дороги разлук.
Безудержный, зряшный, вчерашний
Всё яростней крик: – Подожди!
Всё легче, решительней, чаще, всё чаще
Уходишь ты в ночь и дожди.

Мужественный романс

Как я старался, как пыхтел,
Как быть хотел невозмутимым,
Как, словно тросточкой, вертел
Тяжёлым мужеством картинным! –

Было, было что-то в этом роде:
Ни податься вспять, ни разминуться…
Женщины приходят и уходят,
А стихи и песни остаются.

Как я старался, как пыхтел,
Как с опозданьем тормозами
Скрипел. Как я на Вас хотел
Смотреть холодными глазами! –

Было, было что-то в этом роде:
Ни податься вспять, ни разминуться…
Женщины приходят и уходят,
А стихи и песни остаются.

Тоску, пока в комок не сжалась,
Сгребал в кулак, давил плечом
И лгал… что не нужна мне Ваша жалось….
Что я переживу… что жив ещё!

Было, было что-то в этом роде:
Ни податься вспять, ни разминуться…
Женщины приходят и уходят,
Снова ложь. До смерти остаются!

Жестокий романс

Хочешь, выпьем – трояк не жалко,
Только глянь веселей, ну-ка!
Не ходи, не ходи к гадалке!
Не давай, не давай ей руку!

Не давай! – Мы растопим скуку!
Не давай! – Мы сломаем лёд!
Не давай, не давай ей руку:
Уведёт тебя. Уведёт.

Уведёт, ведь с судьбой не справиться.
Я – король! Но и он не валет:
В дом трефовый вернёшься, красавица –
У бубнового дома нет.

Я б украл тебя, рано, поздно ли,
Но гадалка ведь знает судьбу…
И летят мои мелкие козыри
В королевского дома трубу.

Ах, гадалки! За карт ваших шёпотом
Просто службы специфика: дам,
Дам бубей! Королев наших пропитых!
Возвращать их трефовым домам.

Романтический романс

Я погиб – с поста не отлучиться
Мне, плетни ломая, по садам.
Спи спокойно, просто мне не спится,
Не сбегу я – я солдат, мадам!

Ночь, как чёрный кофе.
День, как чистый спирт.
Детской сказки профиль
У плеча сопит.
Мне в её ресницах
Троп не отыскать.
Не остановиться.
Не вернуться вспять.

Спи спокойно. Просто мне не спится.
Без приказа я поста не сдам.
Жребий брошен. Позади граница.
(Спи спокойно, просто мне не спится).
Враг жесток, но…. Я солдат, мадам!

Ночь, как чёрный кофе.
День, как чистый спирт.
Детской сказки профиль
У плеча сопит.
Мне в её ресницах
Троп не отыскать.
Не остановиться.
Не вернуться вспять.

Песня о Родине

Хоть заищись, нигде не сыщешь в мире
Таких, как здесь, лесов, полей, небес.
Здесь всё иначе, всё длинней и шире,
Здесь всё не так, как где-нибудь не здесь!

Меня мои леса, снега и воды –
Мои солдаты – зорко стерегут.
На ваши пресловутые свободы
Мне наплевать. Как только здесь плюют.

Моя любовь чудовищна по силе,
И знает весь потусторонний мир:
На всей планете нет другой России,
Во всей России лишь одна Сибирь.

Им не понять безумья этой шири,
А я привычно не скрываю слёз,
Когда вхожу, вот именно, в Сибири
В родной барак среди родных берёз.

У них там мудрецы дошли до ручки:
Который год хотят, да не поймут,
Что простенький пейзажик за колючкой
Прекрасней всех Гаваев и Бермуд.

Меня спросили б! А, хоть и не спросили б,
И без вопросов убедится мир:
Нет сока слаще, чем с берёз России.
А несогласных ждёт моя Сибирь!

К потомкам

Эй вы, мутированные,
Дивергированные, преадаптированные,
Тыкво-зонтико-примусомордые,
Хордовые и не хордовые!

Вы, с улыбками мясорубки,
В шубах поли-хлор-собственной шерсти,
Двукопыто-коленчаторукие,
С кривошипно-шатунными челюстями!

Винто-членисто-брюхоногие,
Заднежаберно-спинно-желудковые!
Это к вам обращаются боги,
Сотворившие вас, ублюдков,

С экстерьерами табуретки,
Утюга, безотвального плуга,
Ради счастья которых предки
До конца истребляли друг друга,

За космические полёты,
Антимир, покорение плазмы.
А из вас получилось что-то
Крокодило-паукообразное,

Скорпионо-верблюдовидное,
Наконец, неприличное просто,
И питаетесь, вымолвить стыдно,
Стронцием-девяносто…

Нам себя ли считать виноватыми
В доле наших потомков убогих,
Или в чём-то ошиблись когда-то
Нас самих сотворившие боги?

Только будущим поколениям
Письма из конверта не вынуть:
Сидят и чешут коленями
Свои неопрятные спины…

Я поехал

У этой страны ни беды, ни войны,
Ни дна, ни покрышки успехам.
Здесь всё – выше нормы, и всем – хоть бы хны.
И все ей верны, а равны – как равны!..
Такие дела… Я – поехал.

Проводят во мрак. Налегке. Натощак.
Кто грустью, кто злостью, кто смехом…
А там – что ни шаг, незнакомого страх.
И, может быть, хуже. И точно – не так.
Такие дела… Я – поехал.

А Родина? – что ж, полетит по пятам,
Став памятью, запахом, эхом.
Ведь это не паспорт – ментам не отдам.
Она мне досталась не легче, чем вам!
Такие дела… я – поехал.

Ностальгия

Одичавшие… Нагие…
С кем им пить? И что им есть?
А ещё и ностальгия –
Эта страшная болезнь!

В странах тёплых и холодных
Вечный бич изгоев разных,
Неизбывна, безысходна
И, скорей всего, заразна.

А в России (лишь в России)
Ни один не болен ею.
Но тоска о ностальгии
С каждым годом всё больнее.

И в России (лишь в России)
Мнят с тоскою и тщетою:
Нам бы вашу ностальгию!
Даже вместе с нищетою.

…Где рыдают о России,
Сколько стран прекрасных есть!
Ностальгия. Ностальгия! –
Благородная болезнь!

            1988 г. Аэропорт Толмачёво

Занимательная философия

Добро и зло

Джунгли стонут, хрипят и воют.
Скрипят, как зубы, трещат, как рёбра.
– Не пугайся.
                        У водопоя
Просто встретились двое недобрых…

Громкий плач. Тишина. И снова
Жуткий плач, леденящий душу.
– Осторожнее:
                          Добрый злого
Вслух жалея, бесшумно душит…

Джунгли спят, ни листком не дрогнув,
В тишине и покое млея.
– Бе-ре-гись!
                        Это двое добрых
Соревнуются: кто добрее…


Абсолютная истина

Ложь ела правду заживо
В любые времена.
Но ложь – своя у каждого.
А правда-то одна.

Одна на всех, а значит
Слегка доступна всем…
Но стало всё иначе
При тех, «кто был никем».

Крошили правду бдительно
Мозолистой рукой,
Чтоб стала относительной,
Ну, то есть, никакой.

С неправдой шутки плохи:
Упрячет – не найдёшь,
Втоптали правды крохи
В одну большую ложь.

Одна – ей нет преграды,
И меч она, и щит:
Но кто же ложь от правды
Без правды отличит!

Вот лишь на сердце мерзко,
Тосклив без правды путь…
Куплю хоть «Пионерской» –
Бутылку завернуть!

* * *

Не сыпьте соль на раны –
Кто без пятен?
Не судит победителей история…
И дым отечества нам сладок и приятен,
Даже когда в нём запах крематория.

* * *

Письмо к тебе не то, что сводки и депеши,
Нет в точности нужды, зато мечты – всерьёз.
На нас спустилась ночь, красивая, конечно,
Но красивей ночь твоих волос.

Здесь те же дни идут, но, Боже, как неспешно.
Здесь небо, да песок на много вёрст вокруг…
Да летние ветра, горячие, конечно,
Но горячей твоих касанье рук.

Чуть обувь велика, и хаки – не безгрешно.
Спорить с интендантом нашим нелегко.
Оружие мужчин – тяжёлое, конечно,
Но тяжелей, что ты так далеко.

Никто из нас домой не возвратится прежним.
Годам не зачеркнуть таких ночей и дней.
Всё правильно. Война – трудна она, конечно,
А всё же, ожидание – трудней.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» декабре 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: