Доллары, водка, матрёшки

(Приключения ростовских челночниц в Азии, Африке и Европе)

 

На чтение краткой версии потребуется 5 часов 45 минут, полной – 6 часов 15 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за сентябрь 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

Первая колика заставила её согнуться пополам и охнуть. Как будто кольнули спицей в живот. «И прямо в правой подвздошной области, – подумала Тостик, – надо же! Аппендицит». Постояла чуть-чуть, стараясь не дышать – смогла разогнуться. Медленно двинулась к дому.

Был пригожий сентябрьский денёк. Только что проводив дочку в школу – та в хорошую школу ходила, английскую – она возвращалась домой. Обычно дочку водила в школу бабушка, хотя ребёнок её стеснялся – как-никак в пятом классе, и старался идти далеко впереди.

Сегодня, однако, был понедельник, единственный день, когда рынок закрыт, и дел было ещё полно. В налоговую надо бы зайти, а тут, надо же – колики. Как некстати! Может, пройдёт?.. Как-нибудь обойдётся.

Но по дороге домой кольнуло ещё пару раз; и это было нехорошо.

Тостик была не из тех, кто, ударившись в панику, сразу трубку хватает и – скорую помощь звать! Слава богу, сама пять лет на скорой проработала и представленье о ней имела. Вот и представим, что скорая помощь здесь. Прощупаем живот.

Лёжа на диване, Тостик себя прощупала. Живот как-то быстро вздулся и затвердел; боль уже не сосредоточивалась в правом нижнем углу, а разливалась повсюду, газы не отходили. Плохо. Некоторые спазмы заставляли корчиться и замирать в страхе: казалось, внутри сейчас что-то лопнет...

«Интересно, – думала бывшая врач, а ныне базарный торговец, – неужто аппендикс лопнул? Вот так, сразу? И развивается перитонит?.. Похоже на «острый живот», честное слово: твёрдый, болезненный при пальпации».

Даже симптом Щёткина – Блюмберга пыталась на себе проверить, надавливая пальцами на живот и резко их отнимая, но так и не могла понять, когда больше болит – когда надавливаешь или когда отнимаешь?.. Болело и так, и так.

Наверное, карма, вследствие негативных эмоций и плохих поступков, решила наказать её в этой жизни, не дожидаясь следующего рождения.

Потом была тошнота, поднялась температура... Но что-то вcё же не убеждало Тостик, не верила она в аппендицит. Говорили, ходит энтеровирус, какой-то грипп с кишечными симптомами...

Кушала только бульончик с рисом, пила но-шпу, уголь активированный, ходила по комнате, согнувшись. Через два-три дня отпустило, боль стала тупой и терпимой и Тостик вернулась к работе.

Но через пару недель всё повторилось опять; и теперь боль в животе сразу была обширной, безо всякой локализации.

Все советовали «провериться», «сходить к специалистам», «сесть на диету»... Тостик пока выжидала – не любила «специалистов».

«А с циклом как?» – спрашивали знакомые врачи по телефону. С циклом всё было нормально.

 

Несколько месяцев подряд с различными интервалами продолжалось это мучение, каждый раз дополняясь новыми подробностями: то с температурой, то без, то с рвотой, то без рвоты, то с болью в правом боку, то в левом, а то и внезапно – вообще замечательно! – желтели язык и глаза.

Так провела она осень и зиму. В Италию ездила реже, по состоянию здоровья; боялась – вдруг её приступ прямо в поездке прихватит? Да и деньги в последнее время так быстро не оборачивались. Дома залежи товара были огромными.

На «Гулливер» теперь ходила лишь в пятницу, субботу и воскресенье – жалела себя. Да в будние дни и народу там стало намного меньше; повторялась, никак, история с «Супермаркетом»...

Но вот, как-то раз вечером так прикрутило её, так муторно стало вдруг, невмоготу... и дышать трудно, и сознание, казалось ей, вот-вот потеряет... что решила отдаться в руки врачей, бывших своих коллег. Позвонила в скорую – приезжайте; вот она я, вся ваша.

Вешалки, полные одежды, пришлось в другую комнату, к морским свинкам, сдвинуть, чтобы людей не пугать.

Приехала врач знакомая, Вера Петрова:

– Ой, Оля! Это ты?..

Тостик лишь криво улыбается, жёлтая вся и худая.

– Что это с тобой?

– Кто его знает, Bepa? Может, аппендицит, да уж не в первый раз – хронический, что ли? Бывает такое?

Та лишь плечами пожимает в растерянности.

Вот потому-то Тостик и не хотела к коллегам. Известен ей их потенциал: не знает она – не знают и они. «Скорая помощь» – они же извозчики, бедолаги.

– Везите меня, везите!

Вся дрожа в лихорадке, легла Тостик на жёсткие холодные носилки – на таких только в морг мертвецов возить – поехала в родную БСМП.

Там взяли кровь из пальца и мочу, несмотря на слабые возражения Тостик, железным катетером – там ещё, ко всему, расцарапали.

Прямо в приёмной, на кушетке.

Потом пришёл пожилой хирург – он ещё Тостик в институте преподавал, но не помнил её, конечно: разве всех студентов упомнишь? И то – есть разница между здоровой девочкой восемнадцати лет и женщиной тридцати пяти в болезненном состоянии?.. Пощупал живот и он, и – ни к какому выводу не пришёл. И лейкоцитоз в крови, говорит, не выражен.

– Можно, конечно, прооперировать аппендицит, – говорит, – хуже, конечно, от этого не будет... Вы хотите оперировать аппендицит?

– Честно говоря, без крайней необходимости и точного диагноза – не хочу, – отвечает Тостик.

Зачем ненужные операции? После каждого вмешательства спайки внутри разрастаются, рубцы остаются и прочее. Знать бы хоть, за что страдаешь...

– Тогда я вас на консультацию к гинекологам отправлю.

Ушёл хирург, и Тостик ещё подумала: вряд ли он сам, по своей воле мединститут оставил и в больницу скорой помощи, в эту клоаку, работать пришёл. Видно, оттуда его попёрли; за пьянство ли, или из-за личных конфликтов... а может, платили мало.

Женщина-гинеколог её осмотрела и тоже сказала, вздохнув:

– Ну, что... Мы можем вас сейчас положить с воспалением яичников. Хотите, мы вас положим?

Как бы выбор предоставляла: «хотите – положим, хотите – нет»... Нет, чтобы сказать уверенно: «У вас, дорогая, воспаление яичников, вас надо по этому поводу лечить!».

– А это срочно? Есть необходимость? – спросила Тостик.

– Да нет, – пожала плечами та. – Вроде острого ничего нет.

О’кей. Тостик тут и сама себя лучше почувствовала. Дурнота прошла, и она решила и в этот раз дома отлежаться. Видно, поездка на «скорой» хорошенько её растрясла, и медицинские манипуляции типа железного катетера её взбодрили; можно было и домой идти.

 

Летом, однако, мама и тётя Амелия уговорили её в областную больницу лечь, на обследование. За все свои долгие тридцать шесть лет Тостик лежала в больнице лишь раз – в родильном отделении. И там, надо сказать, всё прошло как нельзя лучше: Тостик держалась стойко, как партизан в гестапо, не доставив радости врагам истошными криками; и разродилась легко и успешно, как немногим теперь удаётся. Но этот удачный опыт остался в далёком прошлом.

Только теперь она почувствовала на собственной шкуре, что значит обследование, а также много раз виденный в мединституте лозунг:

«ВРАЧУ – ИЗЛЕЧИСЯ САМ!» (Придумал его, конечно же, Гиппократ, неизменный автор клятв, лозунгов и всякой медицинской патетики. Он, видимо, больше времени уделял измышлению лозунгов и словоблудию, чем своим прямым медицинским обязанностям^[7]).

Тут-то и произвели над ней все возможные эксперименты, применили к ней все пытки, изобретённые гастроэнтерологией!

С утра – ничего не есть: анализы, потом – подготовка к рентгену, клистиры (унизительнейшая процедура!), затем, в перерыве – гастроскопия, во время которой она испытала страх неминуемой смерти...

Само по себе введение зонда, сопровождаемое судорожными глотательными движениями, рвотными позывами и звучной отрыжкой, было сильнейшим стрессом. Но вдруг оказалось, что с этим зондом, закрывшим ей носоглотку, Тостик не может дышать! Может, были какие проблемы с носом, хроническая простуда или ещё что – но только стала она задыхаться, и за невозможностью говорить, знаками и мычанием пыталась дать понять, что воздуха ей не хватает.

Но специалисты-эндоскописты значения таким странностям поведения не придавали; они на разное насмотрелись и всё приписывали психическому возбуждению. Говорили потом, что были даже больные, которые им перекусывали зонд – японский, дорогостоящий – всю волоконную оптику!

Затем у неё заметили вдруг желтизну; взяли кровь на биохимию и ужаснулись: бурая кровь! Кровь побурела, коричневого цвета...

Такого потрясения она уже вынести не могла; надеялась только, что это – не рак. Рак так циклично не протекает, и боли – уже в самом конце, не правда ли?..

Рассматривая показания билирубина, прямого и непрямого (Тостик и раньше их путала, а теперь и совсем уж забыла, какой о чём говорит), врачи не могли понять: на механическую желтуху непохоже, на инфекционную – тоже... Может, гемолитическая?

Может, от стресса, от боли, от ужаса кровь у Тостик так побурела?

Холецистография: нашли песок в желчном пузыре. Кажется.

Неясно; потому что вообще-то плохо получилась холецистография. Зря Тостик давилась, глотала барий – к утру в жёлчном пузыре остались только его следы.

– Повторим ещё раз?

– Нет уж, увольте! – взмолилась Тостик.

Завотделением хирургии сказал:

– Аппендикс тут ни при чём. Аппендикс тонкий, как карандаш. Ну, можно его удалить; но зачем?

Гинекологи сказали:

– Ну, есть два слегка воспалённых яичника; правый чуть-чуть увеличен. В крайнем случае, можно его удалить – хотите?..

Нет, не хочу! Не хочу! Не хочу! Ничего мне не удаляйте, не разобравшись толком!

Вы что – издеваетесь, что ли?

 

B конце концов, и этот приступ миновал. А может, но-шпа и бисептол помогли – они от любого воспаления помогают, даже если не знать, что именно лечишь. Не прошло и недели, как Тостик ушла из больницы, хотя полагалось лежать ей недели три.

Как раз было время выпускных вечеров, нужно было платья вечерние продать, а то зависнут потом... Ларёк, опять же, надолго оставить нельзя. Помимо ежедневной платы, взымали также и месячную; за этим свита «бандюков» зорко следила. Делали обход по всему базару, и если кто месячную плату не вносил, даже отсутствуя по болезни, опоздал хоть на день – седому дядьке Михалычу, главному, нужно было уже коньяк нести, причём не любой коньяк, а какой-то особой марки – абы какой Михалыч не пил.

А если задержка на несколько дней – могли и ларёк отнять.

Этого только и ждали, гады.

 

И вот показали Тостик конечный диагноз при выписке: «Обострение хронического панкреатита». Кошмар! Хронический панкреатит! Болезнь тяжёлая и серьёзная, ничего хорошего владельцу не обещающая.

Врачей в гастроэнтерологии Тостик знала всех до одного. И все считались хорошими специалистами. Но ей, видит бог, что-то неладное присобачили.

– Действительно панкреатит?

Врач, которая Тостик «вела», смотрит на неё добрыми голубыми глазами и говорит:

– Да; вот УЗИ показало уплотнение поджелудочной железы.

– С чего бы это, господи?

– А ты, Олечка, случайно не выпиваешь… чуток? – спрашивает вкрадчиво другая врач, Можайская, та, что с дочкой приходила и Тостик их чуть было, за малым, не выперла.

– Да нет, – отвечает Олечка. – Не выпиваю. Курить – курю… чуток, а пить – не пью абсолютно.

Врач с добрыми глазками, та, что Тостик лечила, осталась разочарована. Думала, что Тостик энной суммой её отблагодарит.

Только, простите, энную сумму – за что?.. Тостик тоже была разочарована. В пьяницы её записали. Диагноз ей правильный поставили? В этом Тостик была совсем не уверена. Ей так не казалось.

 

На «Гулливере» появилась как раз к обходу бандюков, успела.

Мзду заплатила, и в этот раз котоватый тип, походя, сзади её ущипнул.

Тостик окаменела. Вот что стали себе позволять, сволочи! И невозможно поднять скандал. Может, никто не заметил, а так – выставишь себя на посмешище. Тебе ответят нагло:

– Кто – я тебя ущипнул?!

Или:

– Ты что, шуток не понимаешь?

Мало того, что платишь им подати нелегальные, так они ещё за человека тебя не считают!

В Италии, знала Тостик, платят за место на базаре раз в год, и оно – официально твоё; его можно продать, когда пожелаешь, вместе с лицензией. И больше – ничего никому. А тут – беспредел, понимаешь ты; ишь, какую махновщину, царство бандитское развели!

 

Панкреатит не панкреатит, а села Тостик на диету, какую обычно при этой болезни предписывают: ничего жареного, жирного, острого, газированных напитков; ни шоколада, пирожных, сластей всевозможных… В общем, ничего вкусного нельзя. Только принимать некое количество нейтральной на вкус пищевой массы в день, чтобы с голоду не умереть.

Нужно ли говорить, что она замечательно похудела? Вернулась, можно сказать, к своему девичьему весу.

В конце лета повезла, как обычно, дочку в Италию.

Ребёнку не очень-то нравилась Италия, но ездила послушно туда, куда мама возила. Дети зато завидовали в школе: не всех родители летом и на море отправляли, не то, что за границу. Бывшие ещё недавно советскими, дети уже хорошо понимали, что у одних родители «крутые», а у других – нет.

К тому же, стал летать прямой рейс Римини-Ростов, что упрощало задачу.

В Италии все изумлялись внезапной худобе Тостик и дружно скорбели над строгой диетой. Как? Спагетти без соуса? Белый рис?.. Какое несчастье!

– У неё проблемы с желудком, – доверительно объяснял Марчелло официантам в ресторанах, считая своим долгом оправдаться за «дефективную» Тостик: почему она не ест нормальных блюд?

А те его родственники, что умели читать, копались в энциклопедии, выискивая «панкреатит», и, в конце концов, информировали его о том, что заболевание – серьёзное, часто с летальным исходом.

Но, кажется, незаразное.

С диетой Тостик как-то смирилась, и боли вроде не грызли так сильно, как прежде. Но тут – новая штука, похлеще.

Волосы начали выпадать.

 

Помыв голову в душе, увидела Тостик клочок, прилипший к ноге.

Глазам своим не поверила: начала расчёсываться, сушить – волосы лезли пучками. Мороз побежал по коже: это ещё что такое?!..

Об этой страшной возможности, возможности облысеть – она никогда раньше не думала. Теперь этот страх закрался ей в сердце.

И, втирая в голову разные кремы-бальзамы, впору было сказать себе:

– Ну вот, Оля; теперь и я – в ужисе.

В самом настоящем.

 

Сначала думала: смена климата, стресс, строгая диета, другая вода – вот отчего волосы лезут. Потом стала думать о своём заболевании – может, гормонов каких-то нет в организме, наступил дисбаланс?

Воду и климат пришлось отбросить: волосы продолжали сыпаться в Ростове с тем же успехом, что и в Италии.

Кучу денег истратила Тостик на наши и зарубежные патентованные средства для роста и укрепления волос. Впала в настоящую паранойю, меняя стрижки на более короткие, краски для волос на менее агрессивные, проверяя по нескольку раз в день у зеркала, не расширился ли пробор впереди и не светится ли сквозь волосы голый череп?.. По-настоящему, это больше всего походило на какую-то дьявольскую порчу; на заговор-наговор.

Решила обратиться к специалистам в Италии, и заплатила двести тысяч лир за консультацию в трихологическом центре «Трихосанит», занимающемся именно проблемами волос. Там ей выдали крошечный пакетик с тем, чтобы «собрать туда выпавшие за неделю волосы» и принести на анализ.

Тостик растерялась:

– Волосы, которые выпадут за неделю, боюсь, сюда не поместятся, – сказала она.

– Тогда у нас есть повод для беспокойства, – обрадовал её врач.

Вскоре объявили результат: жирная себоррея (с чего это вдруг? никогда её волосы жирными ей не казались), и избыток тестостеронов.

Тестостероны – это да, может быть. Всегда было что-то мужское в её характере; не зря и Пульчевский на бой её вызывал... но облысеть, как лысеют мужчины, ей совсем не хотелось.

– Можно начать сеансы с нашими особыми препаратами «трихофолтин», – предложили ей в центре.

Полный курс обошёлся бы в цифры с шестью нулями (a в долларах – с тремя).

Тостик была готова… Но в тот же день по телевизору услышала предупреждение ассоциации дерматологов о том, что центры «Трихоcaнит» не являются медицинскими центрами, а их персонал – квалифицированным медперсоналом, а чем-то типа коммерческой организации парикмахеров и косметологов, заинтересованных лишь в продаже своих препаратов.

 

«Со всеми проблемами волос обращайтесь к вашему дерматологу!»

 

Проклятье!.. Тостик отменила назначенные сеансы у «триховредителей» и записалась на приём к дерматологу.

В это же время, как назло, всё чаще стали попадаться ей на глаза лысые женщины.

Раньше Тостик их как-то не замечала; но было их в Италии предостаточно. Нa фоне пышноволосых соотечественниц они особо выделялись розовым блеском скальпа меж тёмных кудрей, но не носили обычно ни парика, ни головного убора, как будто на лысину было им наплевать. Но это итальянки; им, может, на всё и наплевать – многие, например, волосы под мышками носили длинные и густые, как бороды... а Тостик было не всё равно.

В основном, облысевшие были пухлы, с лицами розовыми и одутловатыми, что наводило на мысль о том, что принимали они какие-то гормоны, а может, и психотропные средства.

 

Дерматолог ей не понравился. Он с силой дёргал её за волосы, и каждый раз, естественно, в руке у него что-нибудь да оставалось, и так установил, что «Да, действительно лезут слегка»... a потом успокоил, сказав, что терять до ста пятидесяти волос в день – это вполне нормально. (Что вы думаете? С тех пор в течение долгого времени Тостик с тревогой считала количество выпавших волос каждый день – как будто делать ей больше было нечего).

Наконец, предположил, что, судя по всему, у неё – жирная себоррея и избыток мужских половых гормонов.

– Есть в ней что-то мужское, – доверительно сказал он Марчелло, который при этом присутствовал, – вон, и брови какие густые!

Тостик пыталась выступить в защиту своей женственности, заявляя, что чёрные и густые у неё – только брови, а так она – совсем не волосатая. По крайней мере, не такая волосатая, как многие другие.

Один раз видела она, например, как Мазя выходит из душа, и ей показалось вначале, что на Мазиной – чёрные шерстяные плавки; она ещё удивилась – зачем же Мазя летом, в такую жару, шерстяные трусы одела, клочкастые? И тут только заметила, что на Мазе ничего одето и не было, а это – растительность собственная её... Интересно, что бы на этот счёт сказал дерматолог? А усики у скольких? У Тостик же никогда и намёка не было на усы!

Но дерматолог лишь выписал два разных шампуня и взял пятьдесят тысяч лир за визит.

Посетила она в Италии также врача-специалиста по УЗИ, или, как говорят у них – экографии. Рассказала ему о своём «панкреатите» и болях внизу живота во всех подробностях. Седой доктор долго водил своим датчиком по её животу и, наконец, заявил:

– Никакого панкреатита не вижу.

– ?!

– Поджелудочная не уплотнена; абсолютно нормальная поджелудочная. А вот в малом тазу изменения есть: правый яичник подтянут.

– Точно?..

– Я экографией занимаюсь, – усмехнулся врач, – с тех пор, как её изобрели. Обратитесь к гинекологу, доктор.

И ничего с Тостик, как с «бывшей коллеги», не взял.

Вернулась она в Ростов с внушительной папкой от этого доктора, куда были вклеены все фотограммы. Диагноз уж всякий, знакомый с латынью, мог прочитать, и про то, что pancreas – в норме. Показала тёте Амелии; та лишь плечами пожала. Нет доверия этим «ненашим» специалистам.

Раз Можайская сказала «панкреатит» – значит, панкреатит.

 

Последней, кого Тостик посетила, была доктор Уткина, гинеколог, тоже в своей области большое светило.

– Думаю, что эти приступы болей связаны с овуляцией, то есть, с периодом созревания яйцеклетки... Надо какое-то время, думаю, этих овуляций избегать, – сказала она.

– Как? Принимая гормоны?

– Конечно. Препараты женских гормонов типа тех противозачаточных, что используют повсеместно.

Тостик не доверяла гормонам. Сразу в памяти всплывали пухлые лица, розовые, лоснящиеся, усатые, бородатые женщины... Боясь проявить невежество (плохо ведь помнила уже про гормоны), спросила на всякий случай, как бы в шутку:

– А от этих средств, не то, чтобы... усы, борода, расти не станут?

– Не-ет, – успокоила Уткина, – может, поправишься килограммов на шесть-семь от силы, и всё.

«И всё!» Ничего себе! Вот тебе на. На «шесть-семь» означало, что может, и на десять-двенадцать. Преобразиться полностью!

Гинеколог Уткина была женщиной грузной, шесть-семь килограммов для неё могли значения и не иметь. Но Тостик – нет уж, голубчики.

Тостик толстеть не желала. И так – не худышка с тех пор, как оставила панкреатитную диету.

Лучше будет корчиться от боли, но останется хотя бы такой, как есть.

 

– В церковь тебе сходить надо, – в который раз советовала мама. – Помолись Николаю Угоднику, мне он всегда помогает; поставь ему свечку. И ещё – святому Пантелеймону.

Тостик раздражалась обычно, махала рукой. Когда такое советуют – значит, дела совсем уже плохи. Осталась последняя инстанция. Полная безнадёжность.

Неподалёку от «Гулливера» церковь была небольшая, церквушка. И говорили, посвящена была именно святому Пантелеймону целителю.

Снова стояла осень, первые холода, сырость... неприятные хмурые дни.

Оказавшись в тех местах неизвестно по какому делу, Тостик зашла в церквушку безо всякого желания и вдохновения. Обратилась-таки к последней инстанции.

Людей там было полно. Среди них многие, сразу видно было – жёлтые, серые, бледные – доходяги. Тостик невольно некоторым ставила диагнозы: у этого – печень или головка поджелудочной железы, а та – уже после химиотерапии, а дела всё равно – хец-херец.

А те, видно, родственники. Молятся за своих несчастных... Вид у всех – грустный, пришибленный. И неудивительно. Поблизости был Онкоинститут, где Тостик когда-то медсестрой работала; оттуда пациенты и приходили, а также их близкие. От этого парада безнадёжных настроение только испортилось, на душе стало тяжко...

– Господи! Святой Пантелеймон, – подумала про себя Тостик, – заберите вы у меня все эти деньги, хотя их не так уж много; избавьте меня от всех этих нудных болячек! Здоровье – вот что важнее всего...

...И пошла себе прочь, на больных больше не глядя, ни на что особенно не надеясь. Все молятся об одном и том же – нормально, банально.

Будто ещё одного специалиста посетила, отметилась.

 

Да только, надо сказать, забегая вперёд, совпадение то или нет – безо всякого специального лечения болезнь постепенно на убыль пошла. Приступов больше не было, лишь боль справа внизу какое-то время ещё лёгким покалыванием будто напоминала о себе. А потом и она прошла.

Волосы, правда, позже лезть перестали, когда стресс прошёл. Волосам-то было ещё от чего лезть в ужисе из головы – главные события все были впереди!

Но, не принижая заслуг наших и итальянских медиков, которые – все молодцы (разве что, кроме Можайской) – Пантелеймон, несомненно, способнее всех оказался.

За что ему и всем его сотрудникам небесным от Тостик – огромное спасибо!

 

 

 

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение сентября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.