Поздний дождь

Каково место патриотизма в христианской системе ценностей? И вообще, место ли этому чувству в христианской душе? Сказано же, что во Христе «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11).

Между тем, преданность своему роду, племени, народу – одно из начальных, коренных чувств, обеспечивающих выживание человечества. Не выделяя патриотизм как отдельную добродетель, Ветхий Завет подразумевает его как необходимость, отождествляя с верностью Богу. Нет хуже предательства, чем поклонение «чужим богам». Национальная принадлежность отождествлялась с религиозной.

Естественно, что в христианстве, принимающем в себя любые народы, национальный вопрос снимается. По идее в христианском обществе не может быть межнациональных противоречий. Но в своем христианстве мы – по несовершенству – не дотягиваем до такого уровня. И возникают разные христианские конфессии, церкви с национальными приоритетами, совсем как в ветхозаветные времена (тут и русское православие, и украинское униатство, и польское католичество). Это земные церкви, несовершенные. Не их имел в виду Христос, говоря, что Он создаст Церковь, «и врата ада не одолеют ее». Но и отвергать такие церкви нельзя. То, что во Христе «нет ни Еллина, ни Иудея», – верно, будем знать это и помнить. Но что ж делать, если разным народам Христос видится по-разному. Он-то остается все равно Один. Наши перегородки до неба не достигают, – верно заметил один священнослужитель. (Но не следует ли из этого как бы успокаивающего замечания очень неутешительный вывод, что со своими перегородками и мы сами до неба не достаем?)

На нашем земном уровне мы должны хранить верность своему народу, его обычаям, языку, культуре – ради сохранения полноты и целостности своей человеческой личности. Но и не забывать о земном происхождении этих ценностей, важности их именно в земной жизни, их временности.

Привязанность к своей семье, народу, родине – чувства сугубо земные. У верующего человека одна семья, одна родина – Церковь Христова, Небесный Иерусалим. Но для нормальной жизни в земном теле мы должны иметь естественные чувства. Без чувств голода, холода, жажды, самосохранения, продолжения рода мы не можем нормально жить и выполнять свои обязанности по отношению к Богу. То же относится и к чувству патриотизма. Отсутствие патриотизма, как и любого из других чувств, или преувеличенное обострение любого из них разрушает человека или физически, или духовно, или то и другое вместе.

Другое дело, сознательное подавление чувств, что при определенных условиях христианством предусматривается, даже требуется. Христос может потребовать от меня подавления и чувства патриотизма, и чувства самосохранения, если эти чувства будут призывать меня к нарушению Божьих заповедей. Даже чувства любви к близким, к себе. «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лука.14:26). Но чтобы чувства подавлять, их нужно иметь. Если их нет, то это уже и не человек, а что-то близкое к самому сатане.

Заблуждение национализма, когда интересы нации подминают под себя все остальные, – это не просто ошибка ума, это победа животной природы человека над духовной. Это подобно тому, как если бы все наши интересы сосредоточились, к примеру, на удовлетворении чувства голода, или полового чувства, или чувства самосохранения. В какие-то моменты жизни одно из чувств может брать верх, но быть главным содержанием жизни ни одно из чувств не может.

Чтобы принять благообразный вид, национализм называет себя «идеологией» (а иногда даже «мировоззрением»). Однако можно ли назвать «идеологией» культ какого-либо из наших инстинктов? Не объявляем же мы «идеологиями» (возможно – пока?) набирающие силу культы секса, еды, «здорового образа жизни»… Больше прав называться идеологией у фашизма, замешанного на культе инстинктов, украшенном пышной демагогией. К нему национализм обычно и приходит в стремлении стать идеологий.

Национализм не существует без вражды к другим народам. Сосредоточивая и расходуя духовные силы народа в тупом противостоянии «иноземным влияниям», националисты отвлекают его от духовного созидания, от творчества, чем фактически ставят под сомнение его будущее.

История свидетельствует: национализм всегда агрессивен, в перспективе ведет к насилиям, войнам, убийствам. В конце концов националисты оказываются предателями своих же народов. Православный гетман Мазепа ради призрачной «самостийной» Украины предал православного же царя и готов был брататься хоть с протестантами-шведами, хоть с католиками-поляками, хоть с мусульманами-турками. В обозе гитлеровцев пришли «освобождать» Украину бандеровцы, современные националисты спешат отдаться заокеанскому «дяде», вернее, «тестю».