Рассказы о детях

Второклассника Мишку Фишера почему-то невзлюбили его товарищи. Он частенько возвращался из школы, украшенный то синяком, то ссадиной или царапиной.

– Что с тобой происходит? – спрашивали родители.

– Упал… Ударился… Наткнулся… – следовал стереотипный ответ.

Но однажды мальчик проговорился, что ему на перемене чуть не сломали пальцы.

– Он как схватит да как повернет, да как дернет – у меня аж слезы закапали, хотя я не плакал…

– Кто "он"?

В ответ – упрямое молчание.

Родители всполошились. Долго ли до беды… К тому же Миша с четырех лет учился играть на скрипке, и педагоги отмечали необыкновенную одаренность мальчика и прочили ему большое будущее. "Возможно, вторым Вадиком Репиным будет. Только берегите пальцы. Берегите пальцы! Никаких баскетболов-волейболов, боксов и прочих драк…" Вот тебе и берегите…

Детская жестокость бывает необузданной и беспричинной или, наоборот, вызывается самыми невинными поводами. Например, в соседнем подъезде мальчишки с третьего этажа бросали котенка: им хотелось проверить, правда ли, что кошка обязательно падает на четыре лапы и хвост ей вместо парашюта… Интересно…. Может, и мишиным одноклассникам тоже интересно…

На следующий день, по секрету от Мишки, папа пошел в школу и рассказал все учительнице Ирине Матвеевне.

– Почему же он мне ничего не говорил? – удивилась она.

– Стеснялся, наверное. – Папа почему-то не сказал, что он учил сына никогда ни на кого не ябедничать: последнее это дело…

– Что значит, стеснялся? Учительница – это вторая мать, ей все нужно рассказывать.

– Он и первой матери не рассказывал… Я прошу вас, Ирина Матвеевна, проследите, пожалуйста…

– Я не только прослежу, я пресеку это безобразие раз и навсегда. Можете не сомневаться! Завтра же я построю класс на линейке. И каждый, на кого укажет ваш сын, выйдет из строя, и Миша будет бить его на моих глазах и перед всеми, а тот не посмеет не только дать сдачи, но и защищаться!

Ее глаза светились азартом новатора. Наверное, она чувствовала себя педагогом-первопроходцем, достойной продолжательницей дела своих великих предшественников: Ушинского, Макаренко, Крупской или даже Корчака, если ей приходилось слышать это имя…

Папа не поверил своим ушам:

– Да как же можно такое? Дети же… Этому даже названия нет!

– Еще как можно! – возбужденно ответила учительница. – Это им наука на всю жизнь. А как это называется… Расстрел перед строем – вот как это называется! Знаете, была такая мера наказания во время войны для дезертиров и мародеров. И я завтра же, завтра же сделаю это!

Но ей не пришлось осуществить свое намерение, потому что назавтра родители оставили Мишку дома. И послезавтра тоже. А еще через неделю он учился в другой школе.