Прометеевы Гари

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2024:

 

На чтение потребуется 2 часа 45 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Человек – это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста... и человек станет таким, каков его проект бытия. Не таким, каким он пожелает.

Жан-Поль Сартр.

 

– Что происходит?! – Утюгов обращался уже к потолку и дальше: к крыше, к небу. – Я не могу понять, ощутить, что происходит. Но что-то происходит!..

Он вдруг отказался понимать и принимать, почему всё разложено по истёртым полочкам и сегодня, и уже на завтра, и навсегда. Разве так может быть? Так не выйти ни из какой мыслимой ситуации, если она уже попала на полку. Но люди выходят из ситуаций, значит, что-то происходит ещё, может происходить – невидимое и свободное, как ещё не занятое положение руки, но уже предусмотренное эргономистами... Он так близко, вплотную подошёл к Лине... Нужно выходить из ситуации! И Утюгов неожиданно спросил:

– Лина, а как ты относишься к сюжету?

Лина замерла на некоторое время, потом опять стала вытирать пыль, потом опять остановилась, потом опять ожила:

– Очередная загадка? Или уже галлюцинации?..  Только вот чьи – твои или уже мои? К сюжету! К какому ещё сюжету?!..

Действительно, для полноты жизни и для счастья Лине как раз не хватает отношения к сюжету.

– Вопрос странный, понимаю, – стал оправдываться Утюгов. – Я объясню, почему задал его, но прежде, Лина, пожалуйста, не отказывайся, ответь, что такое, по-твоему, сюжет?

– Ты, Егор, вообще о чём спрашиваешь? О книжках?..

– Да, да, в этом смысле, – поторопил Егор.

– Ой-ёй, – вздохнула Лина по-итальянски. – Чем бы дитя ни тешилось! Но что завтра будет у меня к чаю? Тесто перекисает...

– Лина, а ты больших пирогов напеки. Они вкуснее на таком тесте.

– Ага, сама напеки и сама съешь, да ещё и заплати, – на удивление миролюбиво не согласилась хозяйка чайной. – Торговля – это тебе не завод! – Лина показала на листок у себя за спиной. – Скажу тебе по-твоему же, с вензелями: у меня должно быть... однообразное разнообразие, понятно? И раскупаемость. Завтра будешь есть вот эти пирожки!

– Завтра я не приду. У меня важное совещание у главмеха... Завтра, Лина, у нас последний день простоя и дисбаланса, я буду неотлучно в цехе.

– А сегодня ты собираешься здесь быть весь день? – и Лина показала на столик в углу. – Вон туда топ-топ, а мне надо кое-что успеть...

Утюгов посмотрел на часы:

– Успеем. Лина, ты всё успеешь, но я должен выйти из ситуации. Мы вместе. Нельзя убежать от себя, от жизни. Ты согласна?..  То есть из ситуации... И только в сюжете (я всё объясню!), через сюжет этот выход есть! Чувствую это. Но сначала именно ты, участница ситуации, должна сказать, что ты думаешь о сюжете, что это такое? Я просто знаю, что у тебя есть ответ.

– Егор, а мне как-то ни жарко, ни холодно, что я в ситуации. Мне-то что?..  Да и забыла я уж всё. Столько лет... Правда, по литературе я была отличницей, но не до такой степени, чтобы всю жизнь помнить о сюжете!..

– Это как раз хорошо! А теперь представь, что всё знаешь о сюжете – и начни рассказывать, и будет получаться. Ты только начни! Говори, что такое сюжет? Говори!..

Вскипел титан, и Лина заварила чай и налила кипятку в два стакана.

– Значит, выходим из ситуации? Через сюжет? М-да, – Лина скрестила руки на груди. – Так! Сюжет – это... то, что происходит...

– Вот-вот!

– Само действие. Правильно я начинаю?..  Ага! «Записки охотника», там сюжета как бы нет, но он всё-таки есть – в особой форме... Да, помню, была я девчонкой, а сейчас... Сюжет!..

– Уже две стороны. Давай дальше, что-нибудь третье.

– Нет, всё! Третье – вот, чай. Бери...

Они стали глоточками отпивать горячий чай в прикуску с конфетами. Куда же сегодня девались все посетители?

– Вот! – вернулся к разговору Егор. – Многого ещё ты не сказала... Объясню чуть позже, почему кое-что знаю о сюжете. Ты сказала: действие, то есть как бы последовательность. Так вот, её, говорят, можно начинать с любого места. Это ведь интересно? И тогда может образоваться уже не действие, а необходимое противодействие... В общем, ты достаточно рассказала о сюжете, а я подчеркну только одно: действия могут происходить в разных местах, а сюжет у них один и тот же, то есть сюжет можно рассматривать как пример плана или особый план, по-заводскому – трафарет. И тут у писателя начинается самое главное...

– Егор! – окликнула Лина уснувшего в монологе собеседника.

– Нет, теперь уж не перебивай. Для меня самое интересное в сюжете, в этом как бы плане, это то, что и в жизни, и в книжке что-то можно предусмотреть, а что-то нельзя. Потому что что-то родится сегодня, только сейчас. Потому что именно сейчас что-то происходит и может меняться на ходу. – Егор выразительно посмотрел вверх, через потолок. – Выход из нашей ситуации – это изменение в сюжете! Писатели иногда на ходу подправляют сюжет...

– Погоди, погоди!.. Ты, Егор, вообще, где работаешь?..  Ну, выйти из нашей ситуации – это я как-то ещё понимаю, да и пора уж понять. Не так ли?!.. Но к чему все эти рассуждения о сюжете? Неужели я пойму больше, чем уже поняла? А?! – Так Лина резюмировала правду жизни.

– Нет, Лина, это ты погоди! Может, мы поймём больше. До нас в нашей квартире жил учитель, осталось много журналов о литературе. Когда жена родила, нам и выйти было не в чем, и мы сидели дома год. Я прочитал эти журналы, особенно рубрики «В писательском цехе», а я ведь работаю тоже в цехе!.. Читаю – точно: тоже что-то не получается, не работает – и заработало. Вот так и засело кое-что: коллеги все же! И пригодилось – то, что там говорилось о сюжете.

– Не пойму пока, как пригодилось? Уже час стоим...

– Помню, пишет один, что герой у него заартачился: не хочет делать то, что запланировал автор. Характер уж не тот у героя определился. Писатель стал пробовать героя в других ситуациях, выяснять, чего же он хочет-то – и в конце концов дописал. Так торжествует, ищет себя правда жизни. Вот и сейчас что-то происходит, а мы правду не видим ещё или, хуже того, хотим обмануть жизнь. А знаешь, что говорил Горький?

– Нет, – тут же ответила Лина, неотрывно глядя Егору в глаза.

– Он так и говорил, что факт – это ещё не вся правда!

– Ой, давай попроще... и побыстрей.

– Одним словом, сюжет – это почти план, но не окончательный. Да, смешно, что любовь я называю ситуацией... Но что делать? Продолжу: просто уйти от ситуации – это уйти в ничто, в отрицание, в ноль, в боль и так далее, а нужно, уходя, войти в сюжет... Вот именно, войти в сюжет! И сделать следующий шаг... М-да, мудрено всё. Герой движет пером автора, чтобы соответствовать правде жизни, чтобы не быть мёртвым героем, чтобы в принципе быть. А для человека готовый план в жизни – это... смерть!

– Какой ужас!

– Да, человек есть, если постоянно пишет себя, ищет, а готовый план жизни – это снова тебя нет! В этом смысле герой романа и герой жизни неразличимы. Дрейфующий по течению разве человек? Так и герой романа, если весь под произволом автора: это уже не литература, это её смерть.

– Ужас! Тоже смерть!..

– Видишь, сюжета два: начальный и найденный. Найденный не значит просто изменённый: найти-то нужно правду! Жить в сюжете – это не терять, а находить! Ты понимаешь это?..

Лина смотрела на Утюгова теперь уж исподлобья, а улыбалась вполовину:

– Чего ты от меня ещё ждёшь? Не терять, а находить – какие могут быть возражения? Но что значит жить в сюжете? Это значит где?

– А сюжет уже разворачивается. Всё происходит так очевидно... Началось с пресса: его затрясло ни с того ни с сего, дисбаланс. Мне впервые не дали показать себя, и у меня тоже дисбаланс... Трясёт и цех, и завод... Это партсобрание с комиссиями до кучи. А самое главное – то, что я не знаю, что мне делать? Я прикован к тебе!.. Понимаешь, всё налицо: производственный конфликт, сквозная тема и красная нить дисбаланса и... любовь! – Утюгов развёл руки и поднял брови. – Да, вот ещё появится какая-нибудь философия, а может, и политика, уж это обязательно. Психологии я уж подпустил... Потом я устраню на прессе дисбаланс, и он начнёт исчезать везде, и наша любовная история тоже как-то разрешится – в угоду сюжету, но пока я не знаю, как. Пока я знаю только то, что не могу от тебя оторваться ни на шаг!..

– Егор, хватит! – приказала Лина, взяв его за руку. – Любовная история, не могу оторваться... не говори так. Что за шутки?!..

– Но это не шутки!

– Тем более не говори. Потому что это не шутки.

– А мы уже не сможем выйти из сюжета, – не то с удовлетворением, не то с сожалением заявил Егор. – Рассказ, а может, роман уже осуществляются, и мы у руля сюжета. Мы сейчас можем всё: вот, отвязать любое судёнышко и уплыть. Мы, конечно, не уплывём, потому что сейчас это несерьёзно, хотя и возможно. Но через минуту наши же характеры заставят нас уплыть...

Лина машинально открыла кассовый ящик, посмотрела на деньги, потом настороженно на Утюгова.

– Как закончится сегодняшний день? Завтрашний? – продолжил Егор. – Этого мы не знаем. Жизнь была бы скучна и не нужна, если б её можно было досконально просчитать... Но стена обстоятельств меняется, и ты должен бороться, разгадывать... И жизнь становится содержательней, наполненной поступками. И смысл...

– Постой, ну правда, скучно уж!.. Уж лучше бы ты руки мне целовал.

– Хм! В том-то и дело: должен ли я их целовать теперь? По сюжету...

– Но ты уже целовал. И в этой части, я думаю, сюжет уже не переделать.

– Конечно, нет... Если только я сейчас не скажу, что это был розыгрыш...

– Розыгрыш?!.. Так!.. Поцелуи – розыгрыш, любовь – ситуация...

Лина даже отпрянула от прилавка, услышав такое. Но Утюгов сомкнул ладошки в мольбе:

– Как ты могла подумать?! Так нельзя! Это просто допущение в рассуждении. Увы, это был не розыгрыш! Увы! Иначе нарушился бы мой характер как персонажа...

Лина улыбнулась:

– Что же за характер у тебя как у персонажа?..  Молчишь? А у меня какой характер должен быть?..

Егор долго смотрел Лине в глаза, словно наблюдая, как в муках рождаются их характеры. Потом ответил так:

– Всё будет хорошо – там, на производстве; я выйду победителем. А вот что у нас с тобой?!..

– Так у нас с тобой ничего. Пока только руки поцеловал. Может, за чай... А что дальше будет по сюжету – не знаю... Утюгов, пока сюжет развивается, ты хотя бы на работу сходил, отметился...

– Нет!.. Я не в силах от тебя оторваться! – категорично мотнул Егор головой.

Он опять сгрёб Линины руки и стал судорожно перебирать тёплые пальчики, как скряга пачку денег или бродяга – горсть золотых.

– Это ты играешь или?

– С каждой минутой я всё больше готов на безрассудство!..

Дальнейшим его действиям по сюжету мешал прилавок. Утюгову, может быть, надо было его обойти или даже обежать, но при этом могло растеряться безрассудство и появиться что-то другое: таковы тайны сюжета. И Егор остался на месте, но заговорил безапелляционно:

– Я посещу тебя вечером. Завтра!..

– Вот как! А я уже пригласила? – поинтересовалась Лина, ревниво пересчитывая пальцы, ласкаемые влюблённым, должно быть, Утюговым.

– Ты не бойся, ничего не будет...

– Утюгов, а ведь я тебя и не боюсь, нисколько, – и Лина стала листать какую-то тетрадку. – А если будет?!

– Но ведь это будет... уже поступок! – опять погрузился Егор в теорию.

– Ну наверно!..

 – А сейчас-то чего бояться? Сейчас ещё не известно, будет ли этот поступок...

– Ох, – вздохнула Лина. – Ты или хитрец, или...

– Я просто честный! Сюжет открыт. Там, может, куча поступков будет...

– Боюсь, ты хитрец! А вообще-то я ничего не боюсь, я уже сказала... Это у тебя характер просыпается, у тебя. А мой ещё и не ложился или, лучше сказать, дремлет, и будить я его не собираюсь... Я ещё не пригласила!

– Пригласи, позови меня!!!

– Ты понимаешь, куда это нас заведёт? – ответила Лина, повернувшись к влюблённому спиной.

– Значит, всё-таки ты не хочешь... Я тебе мешаю...

Лина молчала, будто раздумывала: принять ей этот товар или нет?

– Мне все мешают. Работа такая... Болтают у прилавка, прилипалы. Один ты был исключением. Но теперь и ты мешаешь, – и она повернулась к Утюгову. – Всё, уходи!.. Что же мне делать с тобой?.. Завтра в девять вечера, если... жена отпустит, уж будь любезен, я жду тебя! – Лина опять взяла дрожащими руками тетрадку. – А теперь – иди! На завод, домой, в другую главу романа – куда хочешь. Персонаж... Вышли, называется, из ситуации!.. Иди. Пока! До... не знаю, какой там главы...

Половину из сказанного Егор не разобрал, потому что после слов «завтра в девять» он оглох. Красная нить дисбаланса запуталась в нём. Скрипнув третьей ступенькой, он шагнул на грешную землю и преодолел пыльную щебёночную дорогу в обратном направлении.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» декабре 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: