Прометеевы Гари

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2024:

 

На чтение потребуется 2 часа 45 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Сэр Твайфорд, следивший за ходом совещания, был, конечно, на стороне Вдохновенного, потому что любая неразбериха подальше от Лондона – это хорошо! С английским спокойствием он ждал идеологического закрепления разнящихся позиций. Утюгов и главмех посмотрели на свои часы: у каждого время ещё было.

– У вас книжки интересные, – кивнул Утюгов на полочку.

– Ну, это только азбука, – со знанием дела ответил Вдохновенный. – Здесь нет ещё новейших разработок по теории управления, с расчётами и формулами.

– Формулами? – усомнился Утюгов.

– Всё поддаётся формализации. Я не о формализме говорю, надеюсь, это ясно. По службе главного механика я уже кое-что набросал.

Брови Утюгова в судороге изогнулись и сделались не мужскими. Он спросил:

– А что вы вообще читаете? Дома.

Утюгов загадал в уме, что сейчас услышит про Екатерину Великую.

– Только между нами, – предупредил шеф. – Сочинения Екатерины Второй.

– Да, интересно...

Лицо Вдохновенного просветлело, во все стороны потекли флюиды посттехнократизма, не принимаемого домостроевской идеологией отечества.

– Не то интересно, – продолжил Утюгов, – что вы что-то набросали, что надеетесь на новые теории, на формулы. Но использовано ли всё хорошее из старого? Мы не успеваем ремонтировать, потому что по теории надо поломки предупреждать, но об этом даже речи нет. Поэтому, пока я не увижу, что старое реализуется по всем пунктам, не куплюсь ни на какое новое. Вот и на прессе, похоже, к старому не к месту прилепилось какое-то новое, и всех затрясло. Народ разозлён, а я вынужден три дня прятаться в кабинетах. А, Василь Васильич?

– Вот именно, – шеф встал, подводя черту пространной реплике. – Ты просто неспособен вышагнуть из порочного круга! Новые технологии разведут производство и громадные массы людей в разные стороны. На предприятиях останутся прошедшие обучение и отбор эффективные специалисты. Таких, как ты, гордящихся бесконечной работой, к производству и близко не допустят...

Открытый рот Утюгова означал, что откровения шефа либо оглоушили его, либо чрезвычайно обрадовали. Вслед за начальником он тоже осторожно оглянулся на закрытую дверь. Теперь Василь Васильич оказался у книжной полки, продолжая:

– Ты про социальную инженерию слыхал? Когда производство не будет довлеть над человеком, он вплотную займётся социальными вопросами, и на таких полочках будут уже другие пособия: скажем, о строительстве неформальных организаций или об ошибках мышления. Ты думаешь, школы, ясли, детские лагеря, трамваи, магазины – это для развития человека? Всё это лишь для того, чтобы работник мог оставить где-то детей, собираясь на работу, доехать до работы, одеться и поесть – для работы! Некогда подумать о себе, перед глазами бесконечная рутина. И ты, Утюгов, носитель этой рутины, – шеф улыбнулся изречённому им приговору. – Социальный инженер – вот главный специалист будущего.

Шеф занял место за столом, как главный специалист будущего, а Утюгов стал постепенно оправляться от полученной контузии, обрёл дар речи:

– Василь Васильич, спасибо за инженерию. Я только про социальный эксперимент краем уха слышал. А не получится ли так, что к главному социальному инженеру придёт, как сейчас, начальник социального ремонтного участка по вопросам простоя, дисбаланса?..  Не вижу разницы между нынешней работой и будущей социальной деятельностью, тоже производством, не вижу ничего принципиально нового. Снова море рутины, опять разработки, план сверху, снова технология, люди-заготовки, контроль качества, готовая продукция... По мне так работа работой, а раздумья о смысле жизни и о своих проблемах – это сугубо личное, внутреннее дело человека. Без выданных нарядов и соглядатаев. А вообще, интересно... Но мне ближе рутина. В ней что-то естественное, природное: хочешь есть – значит, хочешь работать! Поэтому во главе угла всё-таки производство. Директор внимательно слушает всё: о новшествах в оплате, об озеленении, о культуре, о человеке, но только если это ни на долю процента не помешает производству. Оттуда, – Утюгов показал наверх, – его назначили именно для этого! И что это? Она самая, рутина!.. Ненавижу производство! И мне всё равно, когда и как оно повернётся к человеку. А про человека интересно: тут своё производство, с простоями и авралами. Ходишь на работу, с работы, чем-то живёшь как человек... И какое счастье, что у нашей внутренней жизни не появился главный механик. М-да, три дня лишнего простоя, – перешёл Утюгов на злобу дня.

– А это и есть результат твоей любимой рутины. Антинаучности! – главмех и сэр Томас Уиллиам Твайфорд прищурились на полочку с книгами. – Ведь всё уже на блюдечке поднесено. Нужен только прорыв в другие методы работы!

Вдохновенный остановился, потому что о новых методах в работе или ничего, или уж подробно и предметно. Очередь говорить перешла к Утюгову:

– Мне как человеку, похоже, досталось от вашего прорыва в другие методы. Я вообще избегаю прорывов: рискованное дело. Начнёшь, а вдруг уволишься? Кто продолжит? Замысел только твой. Плюнут, а про тебя скажут: был у нас такой человек, авантюрист! А всё складывалось!.. По теории. И случится, как вот сейчас, дисбаланс...

Вдохновенный побарабанил пальцами по столу: регламент! Утюгов попросил минуту:

– Показательный пример! Помните, вы первый раз на участок пришли? Мы точили вал, а начальник цеха ещё только докладывал об аварии директору, то есть я ещё не получил распоряжения всё другое отложить. Так вот, по оперативности ничто не сравнится с человеком – никакая система или бюрократическая цепочка. А вот случай был до вас на соседнем инструментальном участке, где мастером Вася. У него была этакая крепкая записная книжка, как кусок хозяйственного мыла... В ней всё о всех пятистах заводских штампах и о всяком другом инструменте, о запчастях к ним и полуфабрикатах, даты изготовления и проведённых ремонтов, наличие инструментального металлопроката и тьма всяких пометок галочками, кружками, треугольниками... Бегут: штамп сломался! А Вася отмахивается: «К начальству! Пусть для вас прикажут, а другим откажут…». А сам шасть в записную книжку, что-то там вычитал, и вот уж пуансон шлифуется для штампа... Звонят: «Быстрее!». И так далее. А Вася им: «Почему штамп не наладчик ставил?». Или: «Штамп отремонтирован был месяц назад». То есть воспитывает, обещает постараться, а деталь уже понесли в цех... И вот решили неудобного Васю заменить специальным отделом подготовки производства: пять работников, положение, должностные инструкции, процедура заявок, плановость профилактик и прочее. Короче, решили Васю настоящего заменить Васей искусственным, а Васю-человека освободить от производства, – ваша идея! И вскоре всё застопорилось: заявки принимаются, фиксируются, запчасти выпускаются, складируются, аварии специальным образом протоколируются и анализируются... А завод почти встал! Потому что всё, что на складе оснастки появляется – всё не то! Ладно хоть не побоялись посмотреть правде в глаза: распустили отдел, ненужный Вася достал свою записную книжку из кармана, который она не покидала, и всё заработало – не без ворчания Васи, не без скандальных отказов, не без нервов, но задышало, зажило!.. Так что все эти книжки – это интересно, но не более того. Я так думаю. Мы хотим освободить... нет, заменить человеческую голову, чтобы вообще работала не она, а её бракованная копия. А что будет делать голова? Не пустяковый вопрос, а главный: её нельзя без работы оставлять. Как хорошо, что рутинную работу человека и его головы заменить невозможно! Этим пока и живы. Что будет потом, даже завтра, не знаю.

– Причина ясна: новшество внедряли не системно. Локально! – вынес вердикт главмех, прослушавший внимательно летопись. – А надо тотально! Тут нужна команда единомышленников, охватывающая весь объект преобразования. Прорывы в новое натыкаются на ослеплённость прежним опытом, и тогда учёные зовут к себе... студента! Пусть несёт оригинальную ерунду, по молодости, и на фоне её придёт озарение...

Вдохновенный нёс не ерунду и не пустые оригинальности, а что-то рутинно необходимое, насущное, и поэтому к Утюгову озарение не спешило. М-да, трудно внедрять новое сверху.

– Да, да, – согласился Утюгов. – Я вот частенько задумываюсь: инженеров много, и только один – директор. Ведь таких институтов нет? Но директор только он, потому что он – тот самый единомышленник...

Вдохновенный испытующе взглядывал на Утюгова:

– Не пойму, так ты всё-таки за рутину?!.. За уравниловку, разболтанность, против науки, против стимулов? Ведь речь как раз и идёт о прогрессе производства...

– Поправлю! – перебил Утюгов. – Обычно речь идёт только о прогрессе, а производство – оно больше молча осуществляется. И гарант производства – рутина. Да, да! На её страже стоит власть. Выдвигаем, голосуем, выбираем трудяг, которые потом ставят нам такого же трудягу-директора, так что его мы как бы сами впрямую и выбрали... Как бы! А почему его сразу не избирать?..  Вот у нас Валя работает, депутат. И дело не в том, что ей с мужем разрешено оставаться после работы на два часа и работать ещё по её наряду, чтоб было под двести процентов выработки, как у передовички: ведь она от рабочего класса, и чтоб тити-мити были на одежку и прочее в её депутатском деле. И дело не в том также, что её где-то (может, и не у нас вовсе) выдвинули в облсовет по разнарядке, а потом единогласно, не глядя проголосовали на нескольких избирательных участках. А дело в том, что её избрали все, а за какие достоинства – не видно. Так вот Валя-депутат – это сама рутина! Директор со своим производством за такой властью, как за каменной стеной. Он главный страж производства, пошибче парткома заводского, обкома и остальной верхушки ...

– На все уровни должны быть избраны инициативные, заинтересованные люди, – продолжил Вдохновенный тезис о прогрессе. Что нового может принести твоя Валя? Что нового человеку? А вот если бы выборы были действительные...

Вдохновенный замолчал, потому что закончил фразу.

– То, – продолжил фразу Утюгов, – большинство проголосовало бы по-старому: всё равно за кого. Большинству не только не до политики, но и не до производства, на котором работают, и даже не до себя. Правда, некоторые выбирают работу интересную, без рутины. – И тут к Утюгову пришло небольшое озарение. – Может, человека, исходя из вашей социальной инженерии, надо просто в план директору включить: построить столько-то неформальных организаций, устранить столько-то ошибок мышления, номенклатура прилагается. И я не шучу: народ ждёт! Когда держишь рабочих в жёстком кулаке, тебе же и спасибо говорят, а то, мол, надоедало ждать конца смены. Человек редко сам себя может держать в кулаке, он благодарен, если ему в этом помогут... Меня бы никогда от коллектива не избрали, потому что у меня на участке уже построена неформальная организация подпольного делания гаражных замков налево, а я враг этой организации. Вопрос не в избирательной системе, а в уровне избирателей. Поэтому на производстве рутина – это хорошо, а человек пусть сам в себе разбирается.

Главмех принуждён был выслушать подчинённого исходя из приличий диалога:

– Ты, Утюгов, ретроград!

– Хм, – раздумывал Утюгов, – а вы знаете эмблему медицины: ядовитая змея над рюмкой со снадобьем? Новое может как вылечить, так и убить, а принцип звучит так: не навреди! – Тут Егор подошел, как к чучелу биолог, к полочке с книжками. – Я не против нового и лучшего, но я против всеохватно и кардинально нового, в том числе и в выборах. Да вот взять хотя бы вас: вы полновесно избраны на должность самым демократичным голосованием: выдвинулись на пароходе к нам, отрекомендовались в отделе кадров, вас назначили (то есть избрали) избранные нами власть и дирекция, вам дали мандат доверия и даже гарантировали неприкосновенность: ведь ваше решение менять анкера оставили для исполнения. Как говорится, демократия в действии, права. Про ответственность не продолжать?..

Главмех поднялся, давая понять, что совещание окончилось по его повестке:

– Утюгов, ты давно должен был заменить анкера, но ты, видимо, и не заметил явной неполадки. Это, полагаю, из-за отсутствия должной квалификации. Переаттестацию в своих набросках я уже запланировал.

Утюгову оставалось ответить на этот щипок и удалиться, и он ответил:

– Значит, вы хотите простой повесить на меня? Напрасно, и скоро вы в этом убедитесь. Василь Васильич, а вам не оторопно было сесть в кресло главмеха с образованием электрика?..  Простите, инженера-электрика. Может, есть даже разница.

– Выйди вон!

Утюгов поднялся:

– А это уже не от отсутствия, а от присутствия инженерии. Вас, думаю, для начала простят, но вы обретете уже другой... статор!

– Статус, чёрт подери! – не выдержал сэр Твайфорд.

Утюгов этого не слышал, так как уже показал сэру Твайфорду тыл. По коридору в сторону актового зала струились участники партхозактива, на котором, может быть, Вдохновенный включит в повестку вопрос «Карл Поппер и его социальная инженерия».

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» декабре 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: