Его первая любовь, или Нелюбимый Ромео

На чтение потребуется полтора часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

 

 

Лейла, дочь учителя истории, считалась самой хорошенькой девочкой не только в школе, но и во всей деревне. В юную обладательницу карих миндалевидных глаз, пухлых губок и изящной, словно выточенной фигурки влюблялись не только её одногодки, но и взрослые юноши, давно покинувшие школьные стены. А самым ярым поклонником Лейлы был её одноклассник Рамин – старший сын колхозного пастуха Эйваза. Капризной, избалованной девочке неразговорчивый, застенчивый и сутулый подросток в потрёпанных тряпочных кедах был совсем не по вкусу, но природное кокетство вынуждало её чарующе улыбаться ему всякий раз, когда она чувствовала, что её холодность и безразличие начинают утомлять его и заставляют обходить её стороной. Ведь изобилие поклонников позволяло ей жеманно поддразнивать и вызывать зависть у своих менее успешных в этом деле подруг.

И ради этого она улыбалась и Рамину, и другим мальчикам, чтобы затем, кривя презрительно губки, говорить своим подругам:

– Как же они все мне надоели!

А Рамин не понимал или не желал понимать истинного смысла этих мимолётно подаренных ему улыбок, и вновь радостно и покорно превращался в нелюбимого Ромео.

Так полушутливо называли его между собой одноклассники, и постепенно эта кличка утвердилась за ним.

Друзья Рамина мечтали поскорее окончить школу и поступить в хорошие университеты. Стать учителями, врачами или инженерами. В Советской стране эти профессии всегда считались одними из самых почётных, и выросшие в деревне шестнадцатилетние подростки считали, что их выбор идеален. Ими будут гордиться родители, соседи и вся великая страна!

 

– Рамин, а ты кем хочешь стать, когда окончишь школу? – спросил невинным тоном Али, заговорщически подмигнув остальным мальчишкам, беззаботно рассевшимися в этот зимний, но солнечный день на скамейке во дворе школы. Али учился лучше всех в классе и был старостой.

Рамин бросил на одноклассников мрачный взгляд и ответил:

– Женюсь на Лейле. А учиться не буду. На свете есть занятия гораздо приятнее, чем эта проклятая учёба.

– А кормить чем будешь жену? – еле сдерживаясь от смеха, не отставал от него Али.

– Пойду работать. Не всем же по институтам шляться.

– Ха-ха! Ну, я же вам говорил, что все мечты этого Ромео крутятся лишь вокруг любимой дочурки нашего учителя! Да только согласится ли гордячка Лейла связать свою жизнь с неучем вроде тебя? Запомни, красивые девчонки неудачников не любят, – Али ухмылялся уже с особой язвительностью, а в его узковатых чёрных глазах промелькнул быстрый и злобный огонёк.

Рамин не заметил этого взгляда, но открыл рот, намереваясь испустить пару шумных ругательств в адрес старосты, обозвавшего его неудачником, но тут прозвенел звонок, оповещавший о конце перемены. Мальчикам пришлось немедленно покинуть уютную скамейку и вернуться в класс. Объяснение их достойной поощрения торопливости отыскалось быстро – начинался урок истории, а учитель по этому предмету слыл самым безжалостным и придирчивым педагогом во всей школе.

 

Рамин приплёлся в класс последним. На его смуглом прыщавом лице с тонкими губами и горбинкой на длинном носу, да и во всей его нескладной тощей фигуре было написано явное отвращение к мысли, что придётся вытерпеть ещё один нудный урок, прежде чем он вырвется на свободу. Но при взгляде на Лейлу, о чём-то оживлённо перешёптывающуюся с подругой по парте, недовольное выражение на лице мальчика немедленно сменилось глуповато-умильной улыбкой.

«Ради тебя я готов терпеть любые муки, – говорила эта улыбка, – меня ничто не сломит».

Невольно затаив дыхание, он медленно прошёл мимо Лейлы, тщетно надеясь поймать её взгляд и направился к своему боевому посту – самой последней парте.

В класс вошёл Самед Гасанович, и урок истории начался. Рамин, заботясь о собственном удобстве, вытянул ноги перед собой и устремил пламенный взгляд на изящный затылок Лейлы, искусно обвитый косами и повязанный кокетливой красной ленточкой. Вообще-то в школе девочкам запрещали носить банты ярких цветов, но Лейла обожала красный цвет и твёрдо противостояла всем советам и укорам учителей, иногда бранивших её за это несоответствие неписаному школьному уставу.

Когда Лейла вдруг поворачивала головку, то Рамин с бешеным стуком в сердце мог беспрепятственно любоваться её нежным профилем: милым маленьким носиком, соблазнительной ямочкой на щечке, смеющимися тёмными глазами и длинными ресницами, сводившими его с ума.

– Интересно, – пробормотал он, находясь в каком-то сладостном забытье, – прочитала ли она мою записку?

– Велиев, о чём я сейчас рассказывал твоим одноклассникам? Повтори, – раздался прямо над головой Рамина металлический голос Самеда Гасановича.

Рамин аж подскочил на стуле от неожиданности.

– Э-э, восстание хуррамитов… прошло под лозунгом… эээ… это… – с глубокомысленным видом воздев глаза к потолку, запинаясь проговорил мальчик и замолчал.

Несколько бесконечных минут Самед Гасанович безмолвно нависал над подростком, пока лицо того не стало красным, как у варёного рака, а среди глазевших на них одноклассников поднялся лёгкий смешок.

 

– Ты зачем вообще в школу приходишь, а? Велиев? – с нескрываемым любопытством поинтересовался учитель.

Рамин на миг замер, заподозрив что-то неладное, и обречённо ответил:

– Учиться.

Хихиканье в классе нарастало, но нетерпеливый жест Самеда Гасановича заставил всех моментально притихнуть. Рамин бросил молниеносный взгляд на Лейлу, но та сидела не шелохнувшись.

– Твои многочисленные двойки и тройки свидетельствуют об обратном. Ты, Велиев, лодырь и наглец, каких свет не видывал. По тебе интернат строгого режима плачет, и уже давно! – неожиданно выйдя из себя, прошипел учитель.

– А что я такого сделал? Сижу тихо, никого не трогаю!

– Да? А это что? – Самед Гасанович вытащил из кармана пиджака комканый клочок бумаги и грубо швырнул его прямо мальчику в лицо. – Как ты смеешь, дрянной мальчишка, моей дочери записки писать, а?! Да кто ты такой?! Ты пустое место, тунеядец – наглый и ленивый, как осёл! Но я одного не могу понять – неужели ты себя возомнил достойной парой для моей дочери? Да будь у меня десять дочерей, как Лейла, я тебя и тогда на пушечный выстрел к ним не подпустил бы!

Смех одноклассников, разъярённое лицо учителя – всё смешалось в одну досадную, неприятную кучу. Такого унижения Рамин от судьбы не ожидал. До этого он писал много писем Лейле, а она каждый раз отвечала ему через своих вертлявых подружек гордое «нет». Рамин надежды не терял и свято верил, что однажды Лейла отдаст ему своё сердце. А теперь он стоял перед её отцом, а тот всячески унижал его и оскорблял на виду у всего класса. И Лейлы. Перед глазами Рамина все помутилось от охватившей его буйной, животной ярости. В следующее мгновение класс ахнул. Мальчик изо всех сил толкнул учителя. Высокий и статный мужчина выдержал этот неожиданный толчок и не упал. Не раздумывая, Самед Гасанович ударил мальчика указкой, которую он держал в руке. Что было дальше, Рамин долго не мог вспомнить. Это потом ему расскажут, что он силой вырвал указку из рук учителя, сломал её как тростинку об свое колено и швырнул на пол. Затем быстрыми шагами прошёл через весь класс и, открыв дверь, рявкнул на прощание:

– Всё равно, старый хрыч, я женюсь на Лейле! И ты ничего не сможешь с этим поделать! – и хлопнул за собой дверью так, что со стен посыпалась штукатурка.