В наше интересное время

Пришлось долго и трудно мучиться, прикидывая, о чем бы таком написать критическую статью1 – Статья написана, когда автор учился в институте. Выбор тем был свободный.. Решение пришло только тогда, когда вдруг вспомнилась чья-то мудрая мысль: "Писать необходимо лишь о том, что знаешь очень хорошо, или о том, чего не знает никто", относящаяся, правда, к работе писателя, а не критика... Поэтому, слегка изменив слова (но оставив суть), я выбрал лозунг: "Написать необходимо о том, о чем я знаю лучше, чем о другом, и о том, что меня волнует и вдохновляет больше, чем другое". Стругацкие.

Но что я могу написать? Могу ли сказать что-то новое, свежее, да еще так, чтобы это было интересно прочитать и, особенно, обдумать? А почему бы и нет... Принцип работы – придерживаться золотой середины, а именно: нельзя себя недооценивать (это повлияет на слог), но и, тем более, переоценивать (это повлияет на суть). Следовательно, статья должна быть посвящена произведению не слишком большому, не слишком глубокому (увы), словом, которое автору по зубам. Стругацкие работали строго по возрастающей – от раннего, попроще, к позднему, великому. Передо мной – их ранние рассказы. О каждом хотелось бы что-то сказать, поделиться ощущениями, скажу больше, наслаждением, которое они доставляют. Но в итоге получится минимум трехтомник, а для трехтомников ваш полкорный слуга пока слабоват.

Остановлюсь на рассказе, название которого вынесено в заголовок. Почему именно на нем? Ну, вот мы и подошли к сути...

Во-первых, рассказ этот издан лишь единожды, в сборнике редких вещей Стругацких (второй дополнительный том десятитомника Стругацких, Москва, "Текст", 1993г.).

Во-вторых, лично мне упоминание о нем попалось только один раз, вскользь, самим Б.Н.Стругацким (не говоря уже о критических работах).

И, наконец, немногочисленные рассказы – нелюбимые дети Стругацких. Это значит, что мне не так страшно будет в чем-то ошибиться, и писать будет легче.
 

"В наше интересное время" жить очень интересно. Даже интереснее, чем писать, как сказал сам Борис Стругацкий2 – см. интервью Б. Стругацкого в "Литературной газете" 10 апреля 1991 г.! В названии – жизненное и творческое кредо писателей. Каждому из их героев интересно жить, каждый вызывает читательскую симпатию, каждый заражает любовью к жизни. Это название – проекция в творческое будущее. Возникает твердое убеждение, что и сам рассказ – такая проекция. Он необычен. Для фантастики своего времени он необычен вдвойне. Повествование начинается с середины предложения и читатель как-то сразу оказывается с головой погружен в повествование. Я склонен полагать, что это логичное и закономерное начало, несмотря на примечание Бориса Стругацкого о том, что первые две страницы случайно утрачены и руки не дошли их восстановить. А ведь такой прием встречается неоднократно (например, в повести "Отягощенные злом или Сорок лет спустя").

На первый взгляд сюжет весьма прост, ничем не примечателен: "сидит у себя на даче редактор, клянет дурную погоду и правит скучную рукопись"3 – из примечания к рассказу Б. Стругацкого. Ночью неожиданно на пороге появляется "совсем незнакомый человек в очень странном костюме". Хозяин согревает замерзшего незнакомца, угощает водкой. Спустя час непонятные люди на вездеходах весело забирают странного гостя с собой. Все. Что к чему – совершенно не ясно. "Я считаю, что недоговоренность должна быть основным инструментом литературы", – сказал Аркадий Стругацкий4 – "В подвале у Романа" – интервью А. Стругацкого на семинаре молодых писателей-фантастов 17 марта 1982 г.. Может быть, несколько категорично, но справедливо. А в этом рассказе недоговоренность захватила слишком сильные позиции: по первому прочтению кажется, что это кусок, вырванный из повести. Многих это отпугнет. Плохо. Но вот остальные будут заинтригованы. Прочтут второй раз, и тут... кажущийся недостаток превращается в достоинство. Тайна приоткрывается. Начинаются внутренние споры. Рождается истина. Не удержусь от еще одного комментария Аркадия Натановича: "Чем больше художественное произведение вызывает противоречивых мнений, чем больше допускает толкований, чем больше вызывает столкновений читателя с самим собой – тем оно лучше"5 – там же.. Противоречивым мнениям здесь простор.

Рассказ фантастический. Но что тут фантастического? Казалось бы – ничего. Но фантастика (в чем весь смак!) зашифрована в сплетениях обыкновенных событий. Стоит вглядеться в детали, и вдруг начинаешь понимать, что незнакомец-то с неба свалился! Посмотрите внимательнее, как он удивляется и радуется месту, времени, погоде, тому, что он весь в грязи... Нет-нет! Я не хочу называть его пришельцем! Это вовсе не так. Пришельцы водку для согрева не пьют, опасаясь при этом, что им влетит. (Удивляюсь: как проста, оказывается, моя задача – вот объясню сейчас читателю, кого имели ввиду молодые Стругацкие, и все. Готова статья... Прошу прощения, отвлекся). Позволю себе такую ассоциацию: этот рассказ – рулет. Пока он свернут, непонятно, где тесто, а где повидло. Сейчас я этот рулет разворачивать буду. Сложу тесто в одну баночку, повидло – в другую. Посмотрим, что получится.
 

Первое. Незнакомец в очень странном костюме и босой.

Второе. Лицо его "какое-то хитрое и довольное, словно он только что кого-то ловко обманул или перехитрил".

Третье. "Грязь у вас здесь – прямо первобытная. Хорошо!" – говорит он радостно.

Четвертое. "Он задумчиво улыбался". Очень задумчиво.

Пятое. Он колеблется: пить или не пить? Машет рукой и пьет. Словно космонавт, который давно не пил, а проверку после полета еще не прошел.

Шестое.

"– Что у вас тут новенького?

– Где это – у нас?

Он немножко смешался".

Седьмое. Слишком подозрительно цепляется за версию о том, что у него в лесу застряла машина.

Восьмое. Он не разрешает прикасаться к своей таинственной куртке, из которой случайно выпадает коробочка с зеленым огоньком.

Девятое. Он слишком спортивен.

Десятое. Кто за ним приезжает? "Двое – бородатый и в очках" – это, понятно, научные работники. Третий – "маленький в черном плаще" – человек из спецслужб.

Одиннадцатое. Научные работники безумно рады, что незнакомец жив и цел.

И главное. Незнакомец прощается. Он благодарен. Что подарить на память доброму человеку? "Обыкновенный камешек, пористый, серый, похожий на песчаник". Вам не кажется, что этот камешек очень издалека? Тем более, что спецслужбы его все равно изымают...

Когда эти факты собраны воедино, выплывает фантастический подтекст: незнакомец – участник какого-то необычайного и очень секретного эксперимента. Телепортации6 – Мгновенное перемещение в пространстве., вероятно.
 

Получается, что рассказ посвящен хорошо разработанной в фантастике теме: секретный эксперимент. По традиции это – очень хороший повод для захватывающего сюжета или оживления какой-нибудь, простите, нудятины. А здесь все наоборот: секретный эксперимент – загадка, которую читатель должен отгадать, тайна, в которую он должен поверить. Причем открыть тайну можно только через анализ поведения героев, смысл секрета (о, будущие Мастера!) зашифрован в персонажах.

Для молодых, начинающих писателей такой прием – большая заслуга. Очень приятно, что до сути пришлось докапываться.

А что касается героев – бледноваты они, конечно. Но ведь здесь это и не главное. Единственное, что вызывает теплую улыбку понимания – да, рассказчик, хотя и обычный человек – это он, Главный герой Стругацких, тот, к кому мы привыкли, это уже почти он: "Послышались голоса. Незнакомец открыл окно и высунулся по пояс. "Сейчас он сунет руку в задний карман..." подумал я и приготовился на него прыгнуть. Но он только крикнул...". Приготовился прыгнуть в неизвестность, защищать незнакомых обладателей голосов за окном от неизвестно кого и чего, впрочем... защищать Справедливость Он уже готов. Уже узнается в расплывчатом образе Он, благородный Максим ("Обитаемый остров"), Иван ("Хищные вещи века), Андрей ("Град обреченный") и многие другие, от чьего лица часто ведется повествование...
 

Вот и все. А закончить хотелось бы словами Бориса Натановича, как раз об этом рассказе. "Рассказ, как это теперь видно, был очень и очень необычен для своего времени, когда главным в любом НФ произведении считалась по возможности крутая и нетривиальная фантастическая идея. По-видимому, этот маленький рассказик и был первой нашей попыткой (совершенно неосознанной!) написать то, что десять-пятнадцать лет спустя мы определили для себя как РЕАЛИСТИЧНУЮ ФАНТАСТИКУ"7 – "К читателям" – предисловие Б. Стругацкого ко второму дополнительному тому десятитомника Стругацких, Москва, "Текст", 1993 г..