Тошкины рассказы

 

или История маленькой девочки из Леднёво, деревни, которой больше нет на карте

 

(на чтение потребуется 1 час 50 минут)

 

 

 

 

– Собирайся, Петрушка, мы с тобой идём в школу, – приговаривает пятилетняя Тошка, засовывая резиновую игрушку-скомороха в холщовую сумку, куда мама уже уложила бутылку молока и большущий кусок рыбного пирога, завёрнутого в лощёную бумагу.

– Ребятишки на перемене обедать будут, и ты покушай, – давала последние наставления Настя, собирая Тошку в школу. – Поделись пирогом, я специально побольше положила. Все поняла?

Настя не выдерживает и прижимает Тошку к себе: «Маленькая ты моя, тебе бы в садик с ровней ходить… Ну ничего, я с учительницей договорилась, она тебя на последнюю парту посадит, тетрадку даст, карандаши. Только тихонечко сиди, хорошо, доченька?!»

Настя просительно заглядывает Тошке в глаза, она понимает, как непросто будет усидеть неугомонной Тошке в классе.

Тошка слушает Настю в пол-уха. Она полна восторженных переживаний. Еще бы! Сегодня первое сентября и она идет в школу. Правда, одета она не по-школьному: синее ситцевое платьишко в белый горох, но зато на макушке – огромный белый бант. А еще у нее новые туфли – коричневые, с красивыми шнурками. Тошка сопротивляется, не хочет одевать теплую кофту, она ей слегка великовата и скрывает нарядную оборку на платье. И только после того, как мама разрешила ей снять кофту в классе, Тошка успокоилась.

– Надежда Григорьевна, спасибо, что согласились присмотреть за Тоней, – говорит мама, передавая Тошку учительнице. – Директор обещал отпуск, и, как заявление подпишет, так я её сразу и заберу. Она заверила, что не будет ребятишек от занятий отвлекать.

Чмокнув Тошку в макушку, мама заспешила к выходу, боясь, что дочка сейчас разревётся и кинется за ней.

Но Тошка и не думала капризничать. Держа в одной руке сумку с Петрушкой, а другой держась за учительницу, она важно зашагала в класс.

Тошка корчила смешные рожицы – старшие девочки хихикали. Надежда Григорьевна уже несколько раз делала им замечания. Наконец, не выдержав, пересадила Тошку на первую парту к первоклассникам, дала тетрадь в косую линейку, ручку с чернильницей и заставила писать палочки. К концу урока белый горох на платье заметно посинел, как и Тошкины руки, но зато в тетрадке выстроились ровные ряды палочек и ноликов.

Вечером Тошка выполняла домашнее задание. Мама поддержала игру и со всей серьезностью относилась к Тошкиным занятиям. Они вместе писали, считали, изучали буквы.

– Это буква «мама», – ликовала Тошка. – И «метро», и «малина». Мам, а мам? А что такое «метро»?

Однажды в Тошкиной тетради появилась четверка. Настя с изумлением разглядывала написанную красными чернилами цифру. Тошка явно написать её не могла, разве что старшеклассники пошутили.

Стопка исписанных тетрадей росла. Однажды Тошка пришла домой с учебниками.

– Ты где их взяла? – испугалась Настя и принялась поспешно натягивать на Тошку пальто и шапку. – Бери книжки и пошли к учительнице! Ишь, что удумала.

Тошка всю дорогу угрюмо молчала, лишь косилась на Настю.

– Это мы, Надежда Григорьевна, – постучала Настя в дверь квартиры учительницы. – Мы вам учебники принесли, Тошка их нечаянно из школы прихватила.

Надежда Григорьевна с изумлением смотрела на мать с дочкой. Спохватившись, пригласила в дом.

– Анастасия Даниловна, это я выдала ей учебники, – спокойно сказала она, наливая чай в стаканы и выставляя из буфета вазочку с вареньем…

Надежда Григорьевна ласково взглянула на взъерошенную и обиженную Тошку:

– Вы меня простите, но я давно хотела с вами поговорить. У вас отпуск когда начинается?

– С понедельника, – вздохнула мама. – Пусть еще в субботу в школу сходит, а потом я её заберу.

– Анастасия Даниловна, очень вас прошу, не забирайте Тоню. Не поверите, но она у меня лучшая ученица. Понимаю, что маленькая, но ведь схватывает всё на лету.

Настя хотела возразить, но поймала предостерегающий взгляд учительницы. Вытянувшись в струнку, не дыша, Тошка ждала материнский приговор. И Настя сдалась. Договорившись с учительницей, что если эксперимент не удастся, Тошка пойдет в школу через год, они отправились домой. Тошка болтала без умолку. От прежней обиды не осталось и следа, да и не умела её дочь долго обижаться.

– Мы учебники в газету завернём? – волнуясь, спрашивала она мать, забегая и просительно заглядывая ей в глаза.

– Завернём, – соглашалась Настя, испытывая чувство вины перед своей дочерью.

– А Петрушку помоем?

– Помоем.

– И карандаши подточим? Они у меня поломались.

– И карандаши в порядок приведём, – улыбается мать.

Приготовив сумку с Петрушкой, завёрнутым в маленькое полотенчико, чтобы не продуло после бани, Тошка наконец перекочевала на двуспальную кровать. Настя в очередной раз заправила утюг раскалёнными углями и принялась гладить Тошкино шерстяное платье. Повесив платье на вешалку, Настя достала из шкафа швейную машинку, поставила её на стол. Вскорости сюда перекочевал и отрез чёрного сатина.

Ласково укрыв разметавшуюся во сне дочку, Настя наконец задула лампу.

– Спи, моя маленькая школьница, – прошептала она, укладываясь рядом.

– Мама! Мама! – доносился голос дочери, как сквозь слой ваты. – Мамочка, проснись!

– Что?! Проспали?! – подхватилась Настя и тут же поняла, что стоит глубокая ночь.

– Тошка, ты чего не спишь? – испугалась она, разглядев сидящую на постели Тошку.

– Мама, – тревожно сказала Тошка и горько всхлипнула, – у меня же формы нет, мне же без формы теперь нельзя.

– Спи, маленькая, – ласково обняла дочку Настя. – Пока ты спала, я тебе форму приготовила. И фартук сатиновый сшила…

Тошка улыбалась во сне. Ей снилась школа.