Тошкины рассказы

 

или История маленькой девочки из Леднёво, деревни, которой больше нет на карте

 

(на чтение потребуется 1 час 50 минут)

 

 

 

 

Тошка завидовала. Притулившись на краешке парты, рисовала в тетрадке один круг за другим. Она всегда так делала, когда сердилась. А нервничать было из-за чего. Уже третий день вся школа вращалась вокруг нового ученика – Серёжки Макарова. А её, умницу и заводилу, вообще не замечали. Вон даже Талька, подружка называется, выложила на парту перед новеньким целый кулёк с конфетами. Правда, Тошке она тоже предлагала два «Буревестника», но та отказалась. Не надо ей предательских конфет, она лучше здесь одна посидит и порисует.

– Так у тебя и папы не-е-т? – жалостливо тянет востроносая и конопатая Анька. – Бедненький!

– Тош, представляешь, у Серёги ни мамки, ни папки нет, – жалостливо шепчет Тошке прямо в ухо подобравшийся незаметно Кешка. – Ну, папка ладно, без него даже лучше, а без мамки как?! Кто ему щи варит?

Кешкин папка сгинул год назад. Уехал в Ярцево и сгинул. Тётя Люба говорит, туда ему и дорога. А то водку жрал вёдрами и Кешку лупцевал, а потом плакал пьяными слезами.

Медным звоном наполнился школьный коридор. Это баба Нюра в колокольчик звонит, на уроки зазывает. А чего зазывать, когда вся школа – от первоклассников до четвертого класса – вокруг Серёжки собралась и дружно жалеет.

– Ты чего? – шепчет Талька, усаживаясь за парту. – Ты чего здесь?

Сердитая и обиженная, Тошка молчит.

– Серёжка – сирота! – продолжает наговаривать Талька. – У него, кроме бабушки, никого нет.

– И у меня бабушки нет. И папы нет! А вы всё «Серёжка! Серёжка!» – сердится Тошка и шёпотом передразнивает Тальку.

– Так у тебя тётя Надя есть, – тянет растерянно Талька. – Она вон какая хорошая.

– Хорошая, – подтверждает сердито Тошка, – только не родная она мне. Я, если хочешь знать, сиротее вашего Серёжки.

Талька от неожиданности ойкнула. Вытаращила глазенки и уставилась на Тошку.

– Ты сирота?!

Тошкины синие глаза наполнились слезами.

– Девочки, что с вами? – к парте подошла учительница. – Почему отвлекаетесь? Урок уже начался!

Но сосредоточиться подружки так и не смогли. Обе (Тошка в большей степени) жалели Тошку до слёз.

– Хочешь, я попрошу маму взять тебя на воскресенье к нам? – чуть слышно шептала Талька. – Она добрая и тебя любит.

– Нет, – испугалась Тошка, – я с мамо… с тётей Надей останусь… и с Витей тоже.

– Тош, а Витя тебе настоящий братик или ненастоящий?

Тошка на минуту задумалась.

– Настоящий… наверное, он ведь на меня походит.

– Выходит, и Витя сирота! – покачала по-взрослому головой Талька. – Выходит, вы оба сиротинушки.

На перемене к Серёжкиной парте подошла только конопатая Анька, остальные сгрудились возле враз повеселевшей Тошки.

– А ты из какого детдома? Тебя, Тошка, откуда привезли в Леднёво? А дядя Витя твой настоящий папа или нет? А где твои бабушки и дедушки? – сыпалось со всех сторон.

Тошка отвечала охотно и обстоятельно. Приехала она из Москвы, а значит, детдом московский. Витя тоже москвич. Их настоящий папа – военный летчик, герой с медалями, погиб на войне. Мама – врач, тоже погибла на войне. В бою с фашистами погибли и все их бабушки и дедушки.

– Да ты настоящая геройка, Тошка! – не выдерживает Кешка.

Тошка с Кешкой согласна: конечно, геройка, жаль только, что шестилетним девочкам за это медали не дают.

Домой Тошку провожали всем классом, мальчишки по очереди несли портфель, девочки держали Тошку за руки.

– Хочешь сказки про цветные камушки, – заискивая, спросила востроносая Анька. – А ещё я тебе завтра ватрушки принесу, бабушка сегодня стряпать будет.

Тошка купалась в лучах славы, но где–то там, в глубине ее маленького сердечка, что–то ворочалось и болело.

Дома, бросив портфель у порога, Тошка направилась к этажерке, на которой лежал их семейный альбом. С первой же страницы на нее укоризненно смотрел папа Витя – не летчик. А мамины глаза, всегда такие лучистые и улыбчивые, казалось, в одно мгновение построжали.

– Эх, Тошка, – скрипела Тошкина совесть. – От мамы с папой отказалась.

– Я не отказалась, – испугалась Тошка. – Я их люблю. Я только сегодня сиротой побуду, а завтра всем скажу, что пошутила.

– Посмотри на Серёжку, – продолжала мучить Тошку совесть. – Вон он, на гору поднимается, один-одинёшенек.

Из окна и впрямь виднелась маленькая фигурка в синей фуфайке, медленно бредущая в гору.

– Серёжа-а! – неожиданно для себя спохватилась Тошка и бросилась на улицу. – Сережа–а–а!!!

Он стоял и ждал, маленький, худенький, с холщовой сумкой на плече. Настороженный.

– Серёжа, – ласково обратилась к мальчишке запыхавшаяся Тошка, – давай я тебя провожу?! А потом отпросимся у бабы Кати и пойдём ко мне играть.

Серёжка растерянно переминался с ноги на ногу, он все еще не доверял Тошке.

– Пошли, Серёжа, – позвала и подбежавшая невесть откуда Талька. – Тошкина тётя Надя хорошая, она нас чаем с конфетами напоит.

– Не тётя Надя, а мама, – поправила подружку Тошка. – Я, Талька, не сирота, пошутила я. У меня мамка есть! Настоящая.