Тошкины рассказы

 

или История маленькой девочки из Леднёво, деревни, которой больше нет на карте

 

(на чтение потребуется 1 час 50 минут)

 

 

 

 

– Тошка-а! – донеслось со стороны пролеска.

– То-о-о, – ветер подхватил и скомкал имя. – Хонте-е-е!

Девочка остановилась, улыбнулась и снова зашагала вдоль берега. Глупый старший брат, он снова её потерял. Так ему и надо, нечего было дразниться. Да ещё перед Федькой. А всё Чехов виноват. Никакая она не Антошка, её Тоней зовут, только, похоже, все это уже давно забыли. И уж тем более не Антон Чехонте. А заблудиться Тошка не боялась, издалека уже был виден сруб крайнего в деревне дома. Леднёво расстраивалось. Что означает это слово, Тошка не понимала, но в разговоре с малышами любила вставить: «Мы скоро как Ярцево будем, потому что расстраиваемся».

Тошка часами могла вот так бродить по берегу, одна или с подружками. Обычно они искали клады. Самый лучший клад – конфетные фантики. Они приплывали издалека. С пароходов. Тошка этим летом тоже была на пароходе. Он специально приплыл к ним в Леднёво.

Взрослые и дети гуськом поднимались по трапу, осторожно шли по ковровым дорожкам. Поворот, и все оказались в магазине, совсем не похожим на их, деревенский. Тошка замерла у конфетной витрины.

– Надька! – крикнула Тошкиной матери Клавдия Мерзлякова. – Девчонка твоя, однако, сластёна!

– Да никакая она не сластёна, – откликнулась Анастасия. – Её фантики с ума сводят. А конфетами она Найду кормит.

Тошка вполуха слушала весёлые переговоры взрослых, которые отоваривались долго и впрок. Покупки складывались в наволочки, а то и в кули. Кешкина мама конфеты высыпала прямо в валенки, которые только что приобрела сыну.

«Бедная мама, – думала Тошка. – Вот и её почему-то Надькой называют. И чем тётке Клавдии мамино имя не нравится?». Вот она, Тошка, хотела бы Настей быть – тогда бы уж никто её не называл Тошкой.

– Тошка, доченька, иди сюда, покажи тёте, какие фантики тебе нужны.

В магазине наступила тишина. Взрослые и дети с интересом следили за Тошкиным пальчиком, который шустро передвигался по стеклу витрины.

– Так я и знала, – вздохнула мама. – Вешайте по триста граммов каждых.

– Маки не надо, – застеснялась Тошка. – У меня три таких фантика есть.

– Маков не надо, – эхом повторила мать.

В кинозале – а они потом смотрели кино – Тошка цепко держала наволочку с конфетами.

–У-у-у!!! – пронеслось над Енисеем.

Девочка вздрогнула, она пропустила приближение парохода. Белоснежная громада величаво двигалась вверх по реке.

– Лермонтов, – прошептала девочка.

Она уже давно различала пароходы по гудкам. Ветер принёс обрывки весёлой музыки. Были видны люди на палубе, кто-то махал платком.

– Счастливые, – пригорюнилась Тошка. – На пароходе плывут, а я тут одна.

Ей вдруг стало страшно и одиноко, защипало глаза, и предательские слезинки покатились по щекам.

– Витя! – закричала девочка.

А брат уже бежал ей навстречу, рассержённый и одновременно встревоженный.

– Ты чего ревёшь? – спросил испуганно.

– А зачем ты меня потерял? Тебе мама что сказала? Глаз с меня не спускать! А ты спустил! – выговаривала двенадцатилетнему брату пятилетняя Тошка.

– Ладно, Антон Чехонте, прекращай скандалить, лучше посмотри, что я тебе принёс, – рассмеялся брат и протянул сестре два ещё влажных конфетных фантика: один ярко-синий с розовым ободком, другой – с россыпью маков.

Бережно взяв в каждую руку по фантику, Тошка с обожанием посмотрела на брата.

– С парохода?.. – прошептала она дрогнувшим голосом.

– Ага, с «Лермонтова». Голубь принёс. Только вот чуточку не донёс, в воду уронил.

Тошка брату поверила, она и сама видела не раз, как с пароходов выпускали голубей. Те сначала взмывали высоко в небо, а потом возвращались на пароход. Но были и такие, которые избирали конечным пунктом их деревню. И теперь Тошка точно знала, что в своих крохотных лапках голуби несли леднёвским ребятишкам подарки – конфетные фантики.