Юрий Орлов
Повесть
Старикам – эмигрантам из СССР
Оглавление 5. Глава 5 6. Глава 6 7. Глава 7 Глава 6
В доме Мишки Зигельшифера когда-то жил знаменитый живописец революционных лошадей Самокиш. Поэтому дом был причастен к борьбе классов. Заслуги Самокиша превратили здание в памятник архитектуры. Защита государства концентрированно выписывалась буквами, некогда золотыми, на мраморной табличке, некогда целой, а теперь надтреснутой: вот, мол, дом, который большевистская сила берётся красить и штукатурить, напоминая гражданам о конях Таврии. Граждане к коням относились подозрительно, потому что дом стремительно разрушался, видимо, по причине топота копыт в астральных слоях. Впрочем, и сама большевистская сила лошадьми больше не интересовалась. Гене кажется, он знает Мишку всю жизнь. Возможно, дольше. Одним пасмурным днём своего детства Гена вышел из дома на улице Некрасова, прошёл через дорогу, вымощенную булыжником, и оказался в соседнем дворе. Прямо перед ним была деревянная лестница, ведущая на веранду одной из квартир. Там стоял мальчик с игрушечным саксофоном. Такой саксофон Гена мечтал иметь. Он отдал мальчику офицерский погон в обмен на возможность извлечь несколько нот. Потом долго жалел о потере погона. Искал мальчика, но сумел найти только его бабулю. Спустя много лет Гена приходил вместе с Мишкой в этот двор. Они поднимались по той самой лестнице на веранду, где неизменно стоял запах баллонного газа и дрожжевого теста, та самая бабуля поила их чаем, и у Гены каждый раз возникало непреодолимое желание спросить, не лежит ли у неё в шкафу среди пропахших нафталином вещей старый офицерский погон. Уже после смерти бабули он поинтересовался, был ли Мишка когда-либо в детстве владельцем игрушечного саксофона или хотя бы погона, но ответ получил категорически отрицательный. Факт, от которого никуда не уйти – их совместное отбывание сроков в одном детском саду, где был осознан и проявлен интерес к противоположному полу и родилась история Мишкиного пениса. Девочка, с которой связана эта история, вспоминалась, как самая непослушная во всём детском саду. Она все время кричала, плакала и капризничала. Её каждый день наказывали. Она, так же, как Гена, терпеть не могла борща. Фамилия девочки была Чернышёва. Наверное, еще со времён детского сада Гена перестал любить большие скопления человеческих тел на маленькой территории. Его выворачивало от одного запаха детсадовского борща, который необходимо было съедать. Ещё более бессмысленным и даже издевательским был тихий час, который длился почему-то два часа. Первый час Гена лежал, мучимый рвотным рефлексом, а второй тихо пел песни или перешептывался с неспящим соседом или соседкой. Однажды во время тихого часа кто-то завопил. Всё пришло в движение. Прибежала медсестра. Мишка, подвывая, натягивал трусики, а девочка Чернышёва, получая от воспитательницы шлепки, орала во все горло. Глаза у неё победно сияли. Продолжение, а также подробности этой истории, возможно с приукрашениями, стали известны из рассказа самого Мишки спустя много лет. Он рассказывал: «Наши кровати стояли так близко, что я смог дотронуться до неё. Она же, в свою очередь, нашарила у меня нечто такое, о чём я сам имел очень приблизительное представление. Наверное, это была первая в моей жизни осознанная эрекция. Девочка Чернышёва была, очевидно, уже в детстве настоящей садисткой. Неожиданным резким движением своего кулачка она лишила мой пенис девственности. В дальнейшем две вещи осложняли мне жизнь: моя фамилия и мой член, которые настолько дополняли друг друга, что ни у кого не оставалось ни тени сомнения, что я еврей». Мишка скрывал свое еврейство до самого отъезда в Израиль. Национальность Мишки ни для Гены, ни для находящихся в круге их общения людей значения не имела. Сам Мишка почему-то убеждал всех в том, что он австриец. Но интрига истории, а также необычной фамилии Мишки достойны рассмотрения. Возможно, родители отдали его раввину для совершения обряда, а затем скрыли это. Имеет право на существование и эзотерическая версия. Если он был еврей, и родители не позволили совершить с ним должный обряд, то в этом случае рукой девочки Чернышевой двигал бы сам Господь Бог. Но поскольку Мишка всё-таки выдавал себя за австрийца, то долгое время ему приходилось давать объяснения, почему же форма его пениса и содержание его фамилии находятся в противоречии. Гена много раз читал на лице у Мишки смущение и досаду, когда какой-нибудь очередной незнакомец, например, новый школьный учитель, заставлял произносить дважды и притом по слогам эту фамилию: «Пожалуйста, молодой человек на последней парте, представьтесь и ответьте на мой вопрос». «Михаил Зигельшифер». «Что? Как?» «Зи-гель-ши-фер». Мишка выговаривал каждый слог, как что-то неприличное или, по крайней мере, достойное осуждения, однако с годами его отношение к самому себе, а заодно к своей фамилии, менялось. Он рассказывал, что дед его со стороны отца был австриец, который в гражданскую войну командовал чуть ли не целой армией красных. Потом дед был расстрелян. Бабушка отсидела в лагерях пятнадцать лет как жена врага народа; отец и дядя воспитывались в детдоме. Дед со стороны матери по национальности был будто бы крымский татарин, и он будто бы воевал с фашистами и даже имел ордена. Однако после войны ему суждено было разделить судьбу своего народа. Бабуля же вместе с тётей Ниной остались жить в Крыму, на улице Некрасова, где прямо через дорогу, вымощенную булыжником, проживали Генины дедушка и бабушка. Во всяком случае, это бабуля сообщила Мишке о том, что семья Казаковых состоит исключительно из евреев, и Генина «благодарность» ей за прояснение вышеупомянутой аксиомы была безгранична. Их самоидентификации проходили одновременно. Гена был подавлен этим процессом. Мишка же, напортив, находил в нём удовлетворение, и с всё большей гордостью бил своей фамилией по слуху нередко встречающихся шовинистов. Впрочем, пятая графа паспортов быстро определила их по национальным нишам. Гена весьма неохотно предъявлял этот документ, в то время как Мишка делал это без всякого внутреннего содрогания, потому что, несмотря на крутой замес в буквах его фамилии, записан был, всё же, как русский. Правда, когда они ходили в баню, то всё менялось местами. И тогда, сидя в парной, Мишке изредка приходилось рассказывать о девочке Чернышёвой из детского садика – в качестве оправдания. Пересказывать эту историю нужды не было никакой, потому что на самом деле Мишкина чирка не интересовала даже гомосексуалиста Сушкина по кличке Удод, который вечно сидел у входа в парную, таращась на буи… Сушкин тогда был уже стар, и Гену, отслужившего к тому времени в армии, узнать не мог. От его грустной улыбки веяло ванилью. Когда распалась страна, и вместе с ней ушли в прошлое попытки сделать рок-музыку кормящей мамой, Мишка сломал созданный им стереотип. – Я – еврей! – объявил он. – И горжусь этим. Скрывать бессмысленно, я уезжаю. Евреи, за мной! И Гена отправился следом, убедив жену и дочь, что в Израиле их ждёт райская жизнь. Но напрасно он надеялся на пятую графу советского паспорта, потому что в Палестине ему быстро объяснили, кто он есть на самом деле.
Оглавление 5. Глава 5 6. Глава 6 7. Глава 7 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 03.12.2024 Игорь, Вы в своё время осилили такой неподъёмный груз (создание журнала), что я просто "снимаю шляпу". Это – не лесть и не моё запоздалое "расшаркивание" (в качестве благодарности). Просто я сам был когда-то редактором двух десятков книг (стихи и проза) плюс нескольких выпусков альманаха в 300 страниц (на бумаге). Поэтому представляю, насколько тяжела эта работа. Евгений Разумов 02.12.2024 Хотелось бы отдельно сказать вам спасибо за публикацию в вашем блоге моего текста. Буквально через неделю со мной связался выпускник режиссерского факультета ГИТИСа и выкупил права на экранизацию короткометражного фильма по моему тексту. Это будет его дипломная работа, а съемки начнутся весной 2025 года. Для меня это весьма приятный опыт. А еще ваш блог (надеюсь, и журнал) читают редакторы других изданий. Так как получил несколько предложений по сотрудничеству. За что вам, в первую очередь, спасибо! Тима Ковальских 02.12.2024 Мне кажется, что у вас очень крутая редакционная политика, и многие люди реально получают возможность воплотить мечту в жизнь. А для некоторых (я уверен в этом) ваше издание стало своеобразным трамплином и путевкой в большую творческую жизнь. Alex-Yves Mannanov
|
||
© 2001—2024 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|