HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Владимир Захаров

Пенсионная реформа

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за март 2020 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за март 2020 года

 

На чтение потребуется 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 8.03.2020
Иллюстрация. Название: «В ожидании пенсии в казначействе». Автор: Владимир Маковский (1846–1920). Источник: https://avatars.mds.yandex.net/get-zen_doc/1337093/pub_5afc28f579885ea8cf0dad4c_5afc2ad92f578cba002eb9fa/scale_1200

 

 

 

Всюду неуютно. Не холод, но какая-то постоянная знобота. Отопление ещё не дали. Осень в оскале. Куда не глянь, всё облеплено осклизлыми падшими листиками, как пиявками. Сердца горят. Тонечка умеет улыбаться. Улыбнётся и изнутри жаром обдаст. Макар греется этим её умением. Особенно, когда рядом. Когда же порознь, то бледнеет, замедляется и коченеет членами. Раньше любил оседать вместе с небом, древами и прочим. Усмирялся, пригибаясь к земле. С прочими тварями поводил носом, прислушиваясь к запаху снега. Сейчас сердца горят. Его – не ярко, неповоротливым углём, но эта новая забота о сохранении пыла выстилает изнутри новыми покровами. «Если в её улыбке столько щедрого, то надо непременно нарваться на поцелуй, – думает Макар и поёрзывает на стуле. – Вкус её жаропрочных губ... какой?»

Тонечка своей короткостриженой птичьей головкой частенько к нему оборачивается, словно хочет раз от разу удостовериться, что заручилась его поддержкой безоговорочно и его единомыслие не является только следствием её женских приятностей. Макар поддерживает эту её в себе уверенность штудированием революционных глупостей в Интернете. Ему посторонне, муторно, но он старается.

– Dura lex, sed lex! Хочу закончить на этом, – велеречиво грассирует Алексей Гаврилович. – Закон суров, но справедлив. Но обращаю ваше внимание, что закон принимают люди, с позволения или попустительства таких же людей. И если это происходит, то он справедлив для того времени и того общества. Значит, именно его заслужили и на него согласились: по равнодушию, незнанию или прямой злонамеренности. Вы знаете, что сейчас собираются принять бесчеловечный закон о пенсионном возрасте. Через час на центральной площади будет проходить митинг «несогласных». От оставшейся пары я вас, под свою ответственность, освобождаю. С ректората мне, конечно, прилетит по шапке, но где наша не... Можете пойти домой, провести время с друзьями, напиться – тоже неплохой вариант. Но знайте, что в это время на площади кто-то будет бороться и за вас в том числе. Вы уже достаточно взрослые, и пора перестать передоверять чужим рукам окружающий вас мир, ваше же будущее.

Алексей Гаврилович встряхивает преисполненной благородностью головой и, отбросив в вечность решительный и глубокомысленный взор, порывисто сходит с кафедры. Макар хочет броситься к Тонечке и, перехватив пониже груди, рывком напомнить ей, как дышать, так как она, восторженно глядя на преподавателя латыни, явно об этом позабыла. На таком вот полувздохе Тоня и оборачивается к нему с застывшей в широко раскрытых прекрасных глазах восторженной эмоцией: «Вон оно, какие люди за нас. С такими точно победим». «Да, да», – кивает в ответ Макар, сам тем временем с сожалением сознавая, что ему никогда не стать «таким человеком», как этот хлыщ, и что борьбу за разум Тонечки он уже проиграл. Тем более, никак не возможно допустить проигрыша в остальном.

– Нам нельзя опоздать, Макарчик! – хватает его за руку Тонечка и, полоща ноги с подгибающимися щиколотками об ступени, волочёт за собой.

Макар догадывается, что Тонечка в первую очередь хочет поспеть за остывающим в воздухе шлейфом дорогого парфюма и мужественности, оставленным Алексеем Гавриловичем. Натяжением рук Макар искусственно её притормаживает, и когда они выплёскиваются за двери аудитории  и во всей длине коридора не обнаруживают преподавателя, Макар облегчённо незаметно улыбается. Напряжённая струна тела девушки разочарованно расслабляется, и Тонечка оцепенело замирает, погружаясь головой в плечи. Макар чутко запоминает эти её мгновенные изменения тонуса и ставит перед собой задачу подчинить их себе. Ему желаемо вызывать в этой девушке те же порывистые напряжения и стать единственным на всей земле их инициатором.

– Спешить некуда, успеем, – увещевает её Макар. – Хочешь булочку с кофе? Булочка мягкая, а кофе горячий и сладкий.

– Горячий? – всё ещё куда-то в сторону говорит Тоня.

– И сладкий. Погреемся в кофейне, подкрепимся и уж там на тусовку.

– Это не тусовка, а митинг «несогласных», дуралей. Это важно…

– Да, да, вот на это вот...

В подвальном толковище гардероба Макар оберегает Тоню, прикрывая своим телом от порывающихся к ней многочисленных знакомцев. Не раз уже бывало, что зазёвывался, и умыкали из-под носа такие же активисты, как она. Сегодня он намерен этого не допустить. Нельзя затеряться на фоне. Пускай и предстоит многолюдье, но Тоня должна быть исключительно при нём и отчётливо это ощущать.

– Форменное воровство под прикрытием реформы! Прямо в карман уже лезут не стесняясь! – возмущённо щебечет Тонечка, пока Макар устраивает её тонкие ручки в рукава пальтеца. – Всё, переизбрали царька, теперь можно открыто, в наглую людей обкрадывать!

– Угу, ворьё оно такое. Дай только волю… Покурим?

– Угумс...

Выходят за дверь университета, и равнодушная осень с порога обдаёт напитанным дождевой моросью ветром. Пламень дыхания Тонечки, замешанный на уверенной гражданской позиции, мгновенно запирается внутрь. Макар теснит её взбледнувшую в закуток за крыльцом и там с нескольких попыток помогает прикурить сигарету.

– Вот же ж мерзотина, – ёжится он.

– Ага. И всё так под шумок чемпионата по футболу подкатили, пока быдло мячи в чужих воротах пересчитывало.

– Я о погоде...

– Погоде? – не вполне понимает Тоня.

– Забей...

Тоня, подрагивая клювиком ручки, скороспело курит. Макар, подняв над её головой кожаную папку, прикрывает от дождя. Кончик её носа мгновенно выделяется красным на фоне побледневшей кожи. Макар переживает, как бы не застудилась. Впрочем, если и застудиться, то можно будет приголубить заботой и полечить. В романтических фильмах этим занимаются романтичные романтики, и у них получается вполне себе романтично. Макар ухмыляется выпрыгнувшей вдруг мысли, что ещё относительно недавно сам был тем, кого в хворях опекала мать. А теперь поглядите-ка на него, всерьёз озабочен такими же взрослыми вызовами.

 

Полдень, а снаружи серо и сумрачно, как перед закатом. Фары проплывающих мимо механизмов ещё больше сгущают, подчёркивают тёмный состав света. Осень будто отыгрывается за редкое для севера жаркое лето. Продрогшие, перемещающиеся скорыми перебежками горожане, застигнутые врасплох и отшатываются от вымоченной в ледяной смирительной простыни осени. Безуспешно. Настигнутые и укутанные в ней, они мгновенно забываются, смирнеют и излечиваются от летнего легкомыслия. Большинство. Только не тот, чьё сердце горит, и не та, что «не согласна».

– Говорят, его сначала из Москвы, а затем и из Питера погнали.

– Кого? – спрашивает Макар в кофейне, подвигая стул под попку Тони.

– Алексея Гаврилыча.

– А, ну конечно…

– Страшно подумать, что такое в наше время возможно. Что свободного человека будут притеснять, как, скажем, в салтыковской России, или в «совке» том же.

– Я себе растворимый, а тебе?

– Чего?.. А-а... мне крафтового и круассан.

Макар удаляется к стойке, оглядываясь на Тоню. Вот ведь дался ей этот Гаврилыч. О чём бы ни говорили, всё к нему съезжает. Появился с месяц назад и всё взбаламутил. Предыдущий латинист был предпенсионным, запылившимся и безопасным. Бормотал свои «дуралексы» под запись и всячески сторонился студентов. Не думал Макар, что взгрустнёт, соскучится по нему. Этот же, новый, – шумно вкатился в их университет шаром для боулинга, походя сбивая всё вокруг, подминая. С тех пор и только зарождающиеся отношения Макара с Тоней в состоянии пошатывающейся, кренящейся боками кегли.

– А я слышал, что его за другое, – говорит Макар, вернувшись с кофе.

– За другое?

– Что за другое отовсюду попёрли.

– Сплетни, – недовольно отмахивается Тоня.

– За то, что со студентками путался.

– Поклёп.

– Наверно...

– Они так и работают. Не можешь победить – измажь грязью.

– Там, говорят, субстанция поароматней.

– Не верю… он не такой...

– Почему?

– Это видно.

– Кому?

– Что? – не понимает Тоня.

– Кому видно? Его ж никто толком не знает.

– Мне! Человек с нашими взглядами не может быть подлецом. Ясно?! Не верю...

– Да… нашими... пей кофе, остынет…

 

К площади подниматься в горку. Промозглый ветер накатывает сверху, но Тонечка уже не замечает стихии. Собственная, внутренне распаляющаяся стихия упорно вихрится в ней жаркими искорками. Съёжившийся под капюшоном бледный Макар любуется девушкой, тащащей его за собой подобно маленькому, но сноровистому сексуальному локомотивчику. Тоня всё о чём-то важном говорит, но Макар, время от времени с лукавой улыбкой поддакивая ей, лишь улавливает музыкальный щебет, отчётливый и отдельный для него в прочем гомоне буднего города. Мог бы и вовсе прикрыть слезящиеся вытравленные ветром глаза и идти на голос.

Вскоре до них начинает доноситься казённый громоздкий звук откашливающегося микрофона. Площадь уже близко. В Макаре распускается беспокойство, железным цветком прорастая в горло. Он никогда не говорил Тонечке, что людская густота его пугает. Макар с детства обособлялся, везде находя, осязая подошвами ту самую сторонку, в которой можно было безопасно и незаметно отстояться.

Стекающиеся к лобному месту люди подобно масляным капелькам собирались в кляксы покрупней и неодолимо втягивались в общую человеческую лужу. Трибуна была устроена перед ступенями городского драматического театра. Если посмотреть наверх, то увидишь чугунные лошадиные головы, с изумлением в безумных навыкате глазах взирающие с фронтона на толпу. Макар разделял их беспокойную оторопь. Народу собралось порядочно. Много молодёжи. Профсоюзы с городских предприятий, выделяющиеся цеховой одеждой. Ультрас с пёстрыми флагами своих команд. Интеллигенция. Просто зеваки, проходившие мимо. И, конечно, отдельная прослойка – профессиональные «несогласные». Их невыразительные напряжённые лица перемещались в толпе и то тут, то там всплывали нервно-подрагивающими поплавочками. Они постоянно что-то наговаривали в гарнитуру щеки и подобно горошинам перца – концентрировали, сгущали и не давали разжижиться человеческому бульону. Макар, стараясь не попадаться им на глаза, тем не менее, постоянно ощущал на себе посторонний душный полиэтиленовый взгляд. Ещё он не увидел в толпе самих виновников торжества – пенсионеров. Оно и понятно, они с момента принятия мировой пенсионной конвенции предпочитали доживать свои обеспеченные, но ограниченные года на побережьях тёплых стран, предаваясь гедонизму обречённых. Впрочем, поговаривали, что им и выбора особо не предоставляли.

После организационной заминки из группы людей на трибуне, среди которых Макар заметил и Алексея Гаврилыча, к микрофону вышёл заезжий лидер «несогласных». От него так и веяло нездешним столичным глянцем. Он был высок, странно бледен лицом, а взгляд серых глаз был равнодушен и холоден. Только голос, натужно вытесняемый из его грузного тела, был энергичен, жив и властен – будто каменный идол откашливался после вековой вынужденной дрёмы. Макар почувствовал, как толпа умолкла и чутко завибрировала, превратившись в одно большое ухо. Тоня отпустила его руку и, поднявшись на носочки, стала много выше и тоньше.

 

– Здравствуйте, дорогие! Не от хорошей жизни мы с вами собрались на этой площади, под этим немилосердным северным осенним небом. Но нас вынуждают выходить из тёплых уютных домов под ледяной дождь и, забыв про собственную безопасность и здоровье, напоминать власти, что мы существуем и что у нас есть голос. Ведь мы существуем?! – обратился к митингу оратор и, удовлетворившись одобряющими возгласами, продолжил: – Тем человек и отличен от прочих тварей земных, что способен бороться за свою свободу и жизнь, а не подобно травам клониться и увядать с приходом осени…

 

Оратор оживал и даже начинал обнаруживать скупую живость в общей своей окаменелости телесной. Приподнимал руку с раскрытой паучьей пястью пальцев, будто выдаивая нечто из невидимого остальным вымени. Макар по привычке своей старался отстраниться от «всеобщего» и посмотреть на происходящее со стороны. Лидер «несогласных» напоминал ему голема из еврейских сказок. Он был столь же определёнен, грубо тёсан для минимальной функциональности, и Макар подозревал, что голем проявлял признаки жизни, лишь будучи водружённым на сцену, в остальное время пребывая в холодной летаргии. Макар удивлялся своим мыслям. Точнее, он чувствовал исключительность их и то, что они отчуждают его от этих сплотившихся воодушевлённых людей. Отчуждают от Тони.

 

– Напомню, что пару десятилетий назад мир вынужден был принять пенсионную конвенцию. Перенаселённость планеты, голодные бунты, войны за воду и землю, терроризм – всё это вынудило прийти к единственно возможному решению – общественному договору согласия на добровольную эвтаназию по достижению шестидесятипятилетнего возраста. Ещё относительно недавно для человеческой истории никто не мог предположить, что такое возможно, но общество всегда выживало лишь ценой жертв, и тем более ценно величие этой добровольной жертвы ради всеобщего блага, на которую пойдёт каждый из нас.

 

Макар начинал скучать. Голем изрекал всем со школы известные пресные истины. Макар был из того поколения, которое не помнило, как жили иначе. Голод, который пришлось испытать в ещё бессознательном детстве, не являлся осязаемым воспоминанием, а «пенсионный закон» был само собой разумеющимся фактом существования. Стариков Макар видел лишь в ретро-фильмах, и они ему казались столь же сказочными персонажами, как, скажем, гномы или тролли.

 

– Эта жертва была священна! Человек в пятьдесят пять лет выходил на пенсию и гарантированно получал внушительное вознаграждение за свою предыдущую трудовую жизнь, чтобы период доживания провести в достатке, беззаботности и не сожалеть о предстоящем уходе. Это было незыблемым гарантом самого существования закона о пенсии, его основанием и морально-нравственным стержнем… Что же мы видим сейчас?! Наше государство решило в одностороннем порядке выйти из мировой конвенции и сократить пенсионный период на пять лет. Вы только вдумайтесь! Если раньше вы знали, что, честно трудясь, впереди вас ждёт благословенное время осуществления всех пронесённых через тяжёлую жизнь чаяний и надежд, то теперь вы будете тянуть лямку на пять лет больше, а доживать – на пять лет меньше. Пять лет!.. Принятие этого бесчеловечного закона пытаются оправдать финансовым кризисом, падением рождаемости, неурожаем, да чем угодно. Протаскивают его под предлогом, что высвободившиеся ресурсы позволят увеличить сам размер пенсии, но они умалчивают о главном, о том, что отбирают у нас самое бесценное … – время... Время, товарищи!!! Время!!!

 

Этот, после драматично выдержанный паузы, возглас – пронял разогретую толпу, и подобно зверям в подожжённом зоопарке, люди пришли в движение и зароптали... [...]

 

 

02.10.2018

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2020 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2020 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению марта 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Актуальные новые букмекерские конторы в России
Поддержите «Новую Литературу»!