Война и Кир (№15)

У нас новый прозаик, Виктор Крючков.

Это такой экзистенциальный воин, человек в чёрном – тематически. «Одиночество, непонимание, сплошной банал», «инерция репутаций», «отрешенные, погруженные во внутреннее созерцание, лица пассажиров. Все летят, спешат, мчатся...», всё это давит, и «нет меня – есть оболочка, которая занимается рутинными делами, кого-то слушает, кому-то пытается помочь. Усталость. Опустошенность», и нужен «экшн», нужно всему этому дать бой.

Стилистически же это скорее некий курьёз. Герои, объясняющиеся на каком-то невообразимом «канцелярите» (« – Но одним из немаловажных факторов, остановивших меня, было следующее событие», « – Знаешь, после нескольких жарких дискуссий по этому поводу я понял, что безвреднее объяснять окружающим свои убеждения зелеными бета-волнами, которые выпускает систематично каждый телевизор»), метафоры уровня «резвый и шустрый, как вода в унитазе», «застывшим сфинксом у окна Стас курил в открытую форточку». Не говоря уже о «шелухе информационного мусора», о таких «находках», как «Голову его обрамляли кудри белокурых волос» или «Старая, видавшая лучшие времена темно-синяя куртка «аляска» прикрывала худые плечи, которые вполне могли принадлежать девчонке. Серая шапка решительно обтягивала голову». Кому же вполне могла принадлежать голова?.. Чего-чего шелуха? Мусора?..

Я не знаю, о какой прозе мы говорим, если герой «брел медленно, праздным шагом, пригибаясь под мощными гроздями спелого виноградника». Надо бы рассказать, как это – праздно, потом – почему не прошагаешь праздно и пригибаясь (да ещё и под тяжестью), и уже потом – что человек просто сам не знает, о чём пишет.

Что же до войны (до воинов)... За что бьёмся?

«Она лежала на смятой постели, небольшое оранжевое полотенце едва прикрывало её наготу, и блики от огоньков свечей плясали на её смуглом теле. Свечи горели давно – парафиновые потёки застывшими огарками приросли к столу и изголовью кровати... – Тебе было больно?.. Ты просто прелесть, Маша...», «Меня ждала Богдана, в моей рубашке на голое тело, с распущенными волосами, с каким-то журналом в руках и самым прекрасным розовым полотенцем на голове. – Привет, – как-то испуганно, робко улыбнулась она мне, – а почему так долго? Ты в порядке, милый?..»

Просто прелесть, как экзистенциальные воины отдыхают. Утомившись в бою. Со сплошным баналом...

...И у нас «старый» поэт, Кир Захарчук. В том смысле, что его сборник «Общая тетрадь» в нашем журнале уже давно.

Не безумно талантливо, но симпатично. Видно, как идёт эта волна, трансляция, без которой вообще ничего, ни безумно талантливого, ни просто симпатичного, не бывает. Нельзя сказать, чтобы он с этой волной управлялся – тем более не скажешь, чтобы управлял – но плывёт довольно свободно. Даже расслабленно. Хорошо: нет следов усилий. А плохо то, что нет и прелести усилий. Так и идёт всё, как бог на душу положит. Иногда это просто каким-то «плохим переводом» оборачивается, часто – длиннотами, несуразностями...