Что могу я отдать...

Милостыня

…одной ногой –
другой, простите, нет –
я обхожу поля, леса и долы…
Я улыбаюсь солнцу…
И в ответ
мне солнце улыбается…

Подолом
мету я пыль извечную дорог…
Мне дорога до радуги дорога…
Подаст мне ветра,
верю,
Бог
глоток…
А я подам немного веры в Бога…

Да – гомон птиц…
Созревшую зарю…
И – неба клок –
в котомке –
нету сил нести…
И милостыню малую дарю
я всем, ничей по чьей
я нынче милости…

Меня. Здесь. Нет.

Расцвёл рассвет.
Ломает сердце грудь мне.
Меня здесь нет.
И никогда не будет.

Горят мосты.
Дремотны дуры-драмы.
Слова пусты,
но гулки, как тамтамы.

Турнир. Корвет.
Дуэли. Конь. Распутье.
Меня там нет.
И никогда не будет.

Личины лиц.
Облиты лаком лики.
Язык девиц
уже не вяжет лыка.

Поёт поэт.
И пьёт. И бьёт посуду.
Меня здесь нет.
И никогда не будет.

Мощна мошна.
Бульдожьих брыл элита.
Мечта мучна.
А цели целлюлитны.

Кордебалет,
как будто вши – на блюде.
Меня там нет.
И никогда не будет.

Родов орда.
Клоака кланов, клонов.
Белиберда
либидо, бар, болонок.

«Клико» букет.
«Картье». «Кардена». Будды.
Меня. Здесь. Нет.
И. Никогда. Не. Будет.

Еще не поздно...

…но круг желаний уж очерчен
каким-то дьявольским лекалом…
А ночь дышала и порхала,
как мышь летучая,
и вчерне
рождались строчки,
чтобы утром,
едва наметившимся,
гадким,
играть опять со мною в прятки
и в чехарду играть…

Как будто
душа не хочет ставить точки,
а сам хозяин моет руки…
Уходят в ночь
цвета и звуки,
и паузы прочь,
поодиночке
уходят в ночь…

Ещё не поздно…
Но круг желаний уж очерчен…
Уходят спать слова,
и черти
с ночных небес срывают звёзды
и вниз швыряют…

Небо дышит
то георгинами, то болью…

Ковёр земли проеден молью…

Кота пугают мыши…

Выше,
над крышей мира,
нет уюта…

И мира нет…

И зреют смерчи…

Но круг желаний уж очерчен…

Ещё не поздно…

Завтра, утром…

В корень зря...

…в корень зря,
но, видимо,
не зря
неискоренимо,
твердолобо
ненавижу,
мягко говоря,
гогот,
слякоть,
галстуки
и злобу…

Головных уборов тесноту,
холодник,
кокоток,
гул религий,
певунов,
похмелье,
пустоту
скорлупы яичной или книги…

Не терплю
лоснящихся чинуш,
общепит,
наушничество,
флаги,
скрип петель,
шнурки
и вялый душ,
и шуршанье скомканной бумаги…

Не лукавлю всуе,
не юлю –
умопомраченья до
негожа
мне щека,
прилипшая к белью
шёлковому
колкой потной кожей…

И – тупик
сердечка в виде
губ,
голый пуп,
тепло душевных прений,
всякий вождь державный…
И не люб
зверь любой
на цирковой арене,
горлопан,
слюною горячо
брызжущий в эфире,
ноготь грязный,
шарф и фарш…

И – мало ль что ещё –
образно,
конечно,
безобразного…

Старушка, что кормила кошек...

…старушка,
что кормила кошек,
скончалась давеча…

Гвоздик
следы
с асфальтовых дорожек
метлою
вдовый
смёл
старик…

И – воспаряемую –
может,
старушку
мучило лишь то,
что три котлетки
нынче
кошкам
с утра
не вынесет никто…

Никто не встретит у подъезда
мур-мур-мурлыканьем густым…

Старушки нет…

А свято место
осталось всё-таки пустым…

Я видел ангелов...

…я видел ангелов…
Они –
озябшие,
запыленные –
сложив за спинами свои
натруженные крылья,
смотрели молча в небеса…

Иль ждали
позолоты
среди закатной –
полоса
освободится ль
взлётная…

Я видел ангелов…

И – сам
не свой –
стоял на поле,
даря нечаянным слезам
спасительную волю…

Отличие

…прими себя таким,
какой ты есть –
не в гуще
толпы бурлящей
или
в зеркальном отраженье…
Прими себя одним
единственнейшим сущим
средь жуткого обилия
обрядов да ряжений…

Прими себя другим –
неузнанным однажды
оскомину набившими
домашними вещами
и, прикасаясь к ним,
чужим,
ладонью влажной,
прими себя родившимся
с первейшими лучами
рассветными
под гимн
и гомон звонкий
птичьих
держав
и, понимая,
что жизнь не бесконечна,
прими себя таким,
каким ты был в отличии
от прочих членов стаи
голодной
человечьей…

Ни секунды лишней...

…ах, если б нам принять
жизнь –
как чреду зияний,
что надо заполнять,
тем самым упраздняя…

Ох, если б знать нам до
рождения,
что бездна
предполагает дно,
как правило –
небесное…

Ух, если б поспешить
понять,
что волей высшей
не суждено прожить
нам ни секунды лишней…

Горы цвета халвы...

…горы цвета халвы…
Да ослиные визги…
Я родился,
увы,
после жизни…

Кроет сумерек мглу
звёздным крепом…
Что отдать я могу,
кроме неба?..

Голоса – ни гу-гу
павших…
Знаете –
что отдать я могу,
кроме памяти?..

И морозной
опять
веет свежестью…
Что могу я отдать,
кроме нежности?..

Нынче снова кровать –
крапом крови…
Что могу я отдать,
жизни кроме?..