Упокой, Господи, душу…

 

 

 

49

 

ВЕЧЕР. КОРИДОР МЕДЧАСТИ

 

Катя чувствует острый запах нашатыря, открывает глаза и видит перед собой лицо хирурга с чёрно-седой щетиной.

 

ХИРУРГ

Очнулась?.. Что – дурно стало?..

 

КАТЯ

(тихо)

Живот…

 

ХИРУРГ

Что – живот?.. Болит?.. Где?..

 

КАТЯ

(тихо)

Там…

 

ХИРУРГ

(санитарам, быстро)

На – кушетку её!.. Живо!..

 

Два санитара перетаскивает Катю на кушетку.

 

ХИРУРГ

(поднося ватку с нашатырём к носу Кати)

Очнулась?.. Где болит?..

 

КАТЯ

(отворачиваясь от ватки)

Стал болеть живот два дня назад… Потом появился понос… Может – дизентерия?..

 

ХИРУРГ

(быстро обнажая живот Кати)

Разберёмся… Покажи язык.

 

Катя показывает сухой, обложенный язык.

Хирург щупает живот Кати по часовой стрелке.

 

ХИРУРГ

Повернись на левый бок. Можешь?..

(Катя, морщась, поворачивается)

Боль усилилась?

 

КАТЯ

(морщась)

Да…

 

Хирург опускает майку Кати и быстро проводит рукою сверху вниз.

 

ХИРУРГ

Боль усилилась?

 

КАТЯ

(чуть не плача)

Да!..

 

 

 

50

 

ВЕЧЕР. ПОДВАЛ

 

В абсолютной тишине скрипит расшатанная дверь.

В подвал вваливается несколько человек. В руках у одного из них светит «летучая мышь». Другой, видя, что пленники без кляпов, бьёт Бориса по лицу ногой в чувяке. К нему присоединяются остальные. Борис, прижимая локти к рёбрам, втягивая по-черепашьи голову в плечи, подтягивая колени к груди, слышит, как хрустит сломанная кость Игоря.

 

 

 

51

 

ВЕЧЕР. ПАЛАТА МЕДЧАСТИ

 

ХИРУРГ

(доставая градусник)

38,6… Это – признак катастрофы в животе… Срочно нужна операция.

 

КАТЯ

(судорожно сглотнув)

А кто будет оперировать? И где?..

 

ХИРУРГ

Лучше тебя отправить в госпиталь… Но надо запрашивать у оперативного дежурного БТР для сопровождения… На это уйдёт немало времени, которого у нас нет. Аппендицит у тебя – сложный, может лопнуть в любой момент. Решайся.

 

КАТЯ

(помолчав)

Ладно. Вы будете оперировать?

 

ХИРУРГ

Я.

 

 

 

52

 

ВЕЧЕР. ПОДВАЛ

 

Борис приоткрывает глаза. Сквозь распухшие веки при керосиновом свете лапы видит порыжевшие носки мягких сапог с трещиной у самой подошвы. Пытается приподнять голову, но носок сапога врезается ему чуть пониже глаза.

 

 

 

53

 

ВЕЧЕР. МЕДЧАСТЬ. ОПЕРАЦИОННАЯ

 

Санитары вкатывают каталку с Катей в операционную.

 

КАТЯ

Ой, парни, я же почти голая… В коротенькой до пупа распашонке… Что, так и буду лежать?..

 

ХИРУРГ

(строго)

Не говорите ерунды, больная. Вы – в операционной. Кругом – одни медики. Что мы – бритых лобков не видали?..

 

Санитары перекладывают накрытую простынёй Катю на операционный стол. Сестра перемещает нестерильную простыню на бедра Кати. Хирург щедро обрабатывает кожу живота йодом, потом спиртом.

 

 

 

54

 

ВЕЧЕР. ГОРНАЯ ДОРОГА

 

Борис открывает глаза и видит перевёрнутые вниз головой бегущие стреляющие фигурки.

Лошадь, через которую Борис перекинут, дёргается и, прошитая автоматной очередью, тяжело заваливается набок.

Внезапно кто-то включает звук, и всё вокруг грохочет взрывами подствольных гранат, выстрелами, криками…

Борис выбирается из-под убитой лошади, нащупывает острый камень и, лёжа, в несколько движений перепиливает верёвку на запястьях. Перекатывается за ближайший валун и тем же камнем быстро освобождает от пут ноги.

Внезапно прямо рядом с Борисом вырастает и тут же навзничь падает солдат. Борис мгновение смотрит на развороченное крупнокалиберной пулей лицо солдата, вынимает из ещё тёплой руки автомат со штык-ножом, оглядывается и, проверив «рожок», стреляет по коротким вспышкам огня на склоне горы.

Бой откатывается в сторону. Борис, щурясь, видит в полутьме фигурки солдат, огибающих горный склон, слышит гортанные крики моджахедов. И вдруг, прямо за спиной – сухой щелчок. Вслед за ним – звук передёргиваемого автоматного затвора.

Борис резко оборачивается и, увидев в лунном свете моджахеда – оголённого по пояс, волосатого, с тугими волнами мышц по торсу, нажимает на спусковой крючок автомата. Щелчок.

Моджахед, улыбаясь, бросает свой автомат. Борис, не отрывая взгляда от кинжала с искривлённым лезвием, отсоединяет штык-нож.

 

 

 

55

 

ВЕЧЕР. МЕДЧАСТЬ. ОПЕРАЦИОННАЯ

 

КАТЯ

Ой-ой-ой!.. Вы что там мои кишки тянете?.. Больно мне!..

 

ХИРУРГ

Потерпи, Катя… Сейчас ещё добавлю новокаина… Очень трудно подобраться к твоему червеобразному отростку… Он весь окружён спайками –

столько дней здесь воспаление шло…

 

КАТЯ

Ой, мамочки, сейчас умру!..

 

ХИРУРГ

Не умрёшь… Мы тебе не дадим это сделать… Люся, салфетку большую!

(хирург поспешно оборачивает выделенный воспалённый отросток)

Держи осторожно, не дай бог лопнет, а я накладываю кисетный шов на слепую кишку… Будем удалять лишнее у нашей Катерины… Этот аппендикс уже давно просится в банку…

 

Хирург отсекает скальпелем отросток, обрабатывает «культю» йодом и, завязав кисетный шов, плавно утапливает её в слепой кишке.

Ассистент кладёт аппендикс в протянутую Люсей стерильную банку, и тут он лопается на глазах у всех.

 

 

 

56

 

ВЕЧЕР. ГОРЫ

 

Душман резко выбрасывает руку с кинжалом. Лезвие вспарывает Борису левый бок. Борис бьёт в ответ тупым штык-ножом, но тот лишь слегка царапает запястье душмана.

Левый бок Бориса наполняется болью и кровью.

Звуки боя откатываются всё дальше и дальше.

Бориса внезапно качает к скальной стене и он на мгновение прикрывает глаза от накатившей тошноты.

Душман гюрзой прыгает вперёд.

Когда молния кинжала уже почти касается горла, Борис резко приседает, выдыхает жалящую мозг боль и всаживает по самую пластмассовую рукоятку штык-нож в напряжённое солнечное сплетение душмана.

Моджахед сгибается в дугу, хрипит невнятное: «А-а-лля…» и, не выпуская из рук кинжала, рушится к ногам обессилевшего Бориса.