Влекомый ветром вольных странствий…

Дождавшись отдыха святого…

…дождавшись отдыха святого
от вдохновения трудов
и двери пасмурного крова
на ржавый заперев засов,
возьму билет на поезд скорый,
но под вечер,
закрыв глаза,
увижу вдруг,
как небеса
позолотили нежно горы,
и на лазурных взморьях снов,
где жизнь порой проводит отпуск,
развешены приметы слов,
объявленных в бессрочный розыск…

Саратов, кажется…

…ух, тоска гостиничная –
шрамы на паркете,
скорлупа яичная
в каменном омлете…

И кровать скрипучая,
и ковёр подпорченный
чёрти кем,
и сучка –
тощенькая горничная…

Ах, отрада лишь одна –
умыкнуть под вечер
рыжую,
бесстыжую,
глупую,
беспечную…

А наутро,
раньше,
чем уехать дальше,
положить ей,
спящей,
несколько ромашек…

Австралия

Австралия…

Расправив складки шуб,
опоссумы летают
с эвкалипта
на эвкалипт…

Аборигена губ
касается жука личинка липкая…

А тут ещё – Большой барьерный риф…

И, надо полагать,
акулы – тут же…
Но, тело аквалангом снарядив,
отвагою – трепещущую душу,
ныряешь…

Погружаешься…

Кальмар
парит поодаль…

Щупальцами…

Щупая…

И ты – средь океана,
что – комар
под небосводом –
хиленький да щуплый…

Валокордин закончился…

Рассвет
уже реанимируется ночью…

И никого под одеялом нет,
и – на подушке,
чуть примятой,
впрочем…

Среди ступеней рифовых террас,
как перл в уютной раковине моря,
ловлю обрывки кашалотьих фраз
и бормотанию дельфинов вторю…

И, словно вырванное дерево,
кальмар
парит поодаль,
тихо наблюдая,
как аромат актиний,
что нектар,
я жадно пью иссохшими устами…
И поднимаюсь ниже,
и цвета
глубин вдыхаю
пряные,
пленительные,
хоть верно знаю –
эйфория та
мне не оставит времени на всплытие…

Украина

…у края Украины –
набравшийся сдуру –
стою и рыдаю
под слёзы бандуры…

Луна

…Морфея сладкого в плену
леса и сёла…
Я улетаю на Луну –
нагой,
весёлый…

Я улетаю на Луну
искать покоя
и неземную тишину
вдыхать запоем…

Я улетаю на Луну
к такой-то матери –
взбивать ногами целину,
бродить по кратерам,
и прыгать метров сто в длину
и кверху – на сто,
и, возвращаясь на Луну,
кричать ей:
– Здравствуй!..

И, сплюнув горькую слюну,
уму не внемля,
я улетаю на Луну
увидеть Землю –
такую яркую в ночи
холодной, чёрной,
и – звёзды новые, ничьи,
ненаречённые…

Я улетаю на Луну –
почти счастливый –
гонять приливную волну,
потом – отливную…

Без объяснений – почему
и без прелюдий –
я улетаю на Луну!..

Прощайте, люди!..

Калахари

…в долблёнке утлой по протоке
плыву –
неведомо куда…

Стена папируса,
осоки…

Чиста, безоблачна вода…

По листьям лилий ходят птицы-
яканы
с пальцами,
почти,
как карандаш…

И серебрится
зеркальным боком
по пути
большая рыба…

И – с напёрсток,
сидят лягушки…

Вечер…

Лишь
дымок помёта пахнет остро…

И на суку – фонарик «мышь
летучая»…

Гнездо огромное
молотоглава – над костром…

Я – в Калахари снова –
крово-
смешенье
с местным комаром…

Ялта

…в Ялте – ливни с грозами,
и прибой морской
пахнет тухлой прозою
да гнилой тоской
темы,
зарифмованной
только потому,
чтоб не быть мне –
скованному
сплином –
одному
в «люксе» полуобморочном
видов всяких без
на замену облачности
бирюзой небес…

Рим

…преторианцы и патриции,
и гладиаторы лихие –
не поглотила ваши лица
пространств и времени стихия…

Всё так же рыщите вы,
бродите
средь ныне здравствующих
в поисках
добычи,
власти,
славы,
Родины,
удачи,
смерти,
воли,
доблести –
живущих ныне средь –
отребья,
державных шлюх,
убийц,
торговцев –
под тем же самым
звёздным небом,
под тем же самым
знойным солнцем…

Влекомый ветром вольных странствий…

…влекомый ветром вольных странствий,
не оказался б сдуру где –
в Пекине, Лондоне, Саранске,
Нью-Йорке иль Улан-Удэ –
то полон выпуклостью гнусной,
то препарировано сух,
то злобой бешенною сплюснут,
то благодушьем пышным пухл –
и сколь ещё
без разрешенья
внутри знакомых и чужих,
как в глубине зеркал кривых,
по миру бродит отражений
анатомических моих,
хотя
реально или мнимо
пока на этом свете жив,
математически – один я
среди бесчисленности цифр…

Улыбку снова обретя…

…улыбку снова обретя,
животным наслаждаясь страхом,
со всей повесткой бытия
покончить бы единым махом
и – в путь
свободно
босиком
по той реке,
что убегает
из-под подошв
и ручейком
в хрустальнейший родник впадает...