Платье

 

 

 

Всю неделю, с утра, в начале восьмого, и вечером, где-то около шести, Анна видела это платье. Идеально чёрное. С глубоким, почти до середины бледной плоской груди пластмассовой девицы, треугольным вырезом. Невозможно узенькое в талии. И внезапно обрывающееся слегка плиссированными складками на длинных розовых бёдрах манекена…

 

– Анна Васильевна!.. – громко окликнула девушку в среду полная краснощёкая женщина. – Что спим?! Весь стол в коридоре уже заставили!.. Хочешь, чтобы на пол мочу люди клали?!

Анна опомнилась.

– Да, да… Простите меня, Софья Николаевна… Да, я – сейчас… Простите…

– Не лаборант, а чёрт знает что… – пробурчала женщина. – В голове – одни мужики… С интернетами…

Анна выскочила с белым деревянным ящиком в коридор и начала быстро убирать со столика баночки с разноцветными анализами.

 

А в понедельник после работы Анна остановилась у края тротуара, повертела головой и медленно подошла к витрине бутика.

Платье нежно сияло в голубовато-жёлтых неоновых лучах.

Девушка снова оглянулась, одёрнула потёртую синюю джинсовую курточку, провела ладошкой по тёмной юбке, подошла к большой стеклянной двери и осторожно потянула тонкую никелированную ручку.

В салоне бутика не было ни одного покупателя.

Громадный, почти квадратный, охранник чуть скосил глаза.

– Здравствуйте… – шепнула Анна.

Из-за серебристой блестящей колонны показалась высокая, очень худая девица.

– Здравствуйте… – чуть слышно повторила Анна.

Девица глянула на охранника. Тот посмотрел на Анну и пожал бугристыми плечами.

– Здравствуйте… – снова сказала Анна.

Девица слегка подняла тонкие перманентные бровки.

– Скажите… – девушка посмотрела на витринного манекена. – Скажите, пожалуйста…

Продавец ещё немного вздёрнула ниточки бровей.

– Скажите, пожалуйста… – Анна проглотила тугой комок в горле. – А сколько…

– Дорого… – вдруг сказала девица. – У нас всё – очень дорого, девушка… Очень… Тебе – не по карману…

Анна открыла рот.

Продавец чуть улыбнулась.

– И на такие формы, как у тебя, милая, Париж пока не шьёт…

 

Полные щёки девушки вспыхнули жарким румянцем.

 

– И, слава богу, что не шьёт… – продавец снова улыбнулась и глянула на охранника. – Миша…

 

Анна судорожно обернулась, побежала к выходу и со всего размаху стукнулась носом о прозрачную стеклянную дверь.

Продавец зашлась смехом.

Анна сквозь мутную пелену слёз увидела тёмную громаду.

– У вас – кровь… – далёким гулким эхом пророкотал голос мужчины. – Возьмите платок… И вставайте, вставайте… Вставайте же…

Анна оперлась локтем на руку охранника. Тяжело поднялась с пола. Приложила платок к лицу.

– И голову запрокиньте… – мужчина поправил курточку девушки. – Выше запрокиньте… Чтобы кровь перестала…

– Миша!.. – наконец, оторжала девица. – Да выведи ты её!.. Она сейчас нам тут всё забрызгает!.. Слышишь?! Заляпает, а нам убирать!.. Мишка!.. Зачем ты дурочку эту вообще пустил?..

– Слышу!.. – охранник внимательно посмотрел на лицо девушки. – Ну?.. Как?.. Можете идти?..

Анна, прижимая платок к носу, кивнула.

– Аккуратненько… – мужчина приоткрыл стеклянную, с небольшим алым пятном, дверь. – Там – ступенька ещё… Не упади… Вот – твоя сумочка… Держи…

Вечерний, сизый тротуар уже был подкрашен мягким светом кованых уличных фонарей. Три плотных ряда машин вдруг тронулись с места, прокатили с пяток метров и снова встали. Мимо Анны, как чёрные молнии, пронеслось двое юнцов на роликовых коньках.

– Ну?.. – улыбнулся охранник. – Можешь идти?..

Девушка кивнула. Взяла сумочку.

– Иди, значит… А платок себе оставь… И голову не опускай пока… Только под машину не прыгни… Постой немного… Подожди, пока кровь остановится…

 

Под утро Анна открыла глаза. Встала с постели. Включила матовый плафон бра. Подошла к зеркалу. Тронула указательным пальцем бурую картофелинку носа. Поморщилась. Слегка подтянула бежевые трусики. Посмотрела на круглый животик. Провела ладонями по широким, полным бёдрам бледных коротких ног. Медленно приподняла большую белую грудь. Отошла пару шагов назад. Прикрыла глаза.

Услужливое воображение тут же одело девушку. В изящное чёрное платье. Очень узкое в талии. С глубоким декольте. С плиссе – посередине длинных загорелых бёдер.

На хрупкой молочно-шоколадной шее холодным огнём вспыхнуло бриллиантовое ожерелье.

А розовые подошвы маленьких ступней осторожно забрались в белые, на тончайших «шпильках», лакированные туфельки…

 

– Ну?! – Софья Николаевна пристально посмотрела на девушку. – И кто тебе нос расквасил, голубушка?..

Анна молча выкатила из кабинета небольшой металлический стол.

– Результаты по врачам разнеси!.. – женщина слегка повысила голос. – А те, которые – на руки, выставь на подоконник!.. Нечего в лаборатории толкотню устраивать… Пусть в коридоре свою мочу ищут… Ты поняла?..

– Поняла… – Анна сунула пачку маленьких листков с картонную коробку из-под миндального печенья.

– Подралась с кем, что ли?.. – Софья Николаевна снова глянула на лицо девушки. – Или мужик какой ударил?.. Ты – поосторожнее с ними, с кобелями… Столько дураков нынче развелось… Закончишь – зайди к Светлане Игоревне… Пусть тебе снимок сделает… Вдруг – перелом?.. Хрящей… Перегородки… Вон – опухоль какая… Думала: пудрой присыпала и никто ничего не заметит?.. Слышишь?..

– Слышу… – тихо сказала Анна. – Я сама ударилась… Спросонья… О дверь…

Софья Николаевна рассмеялась.

– Сама?! О дверь?! И так – пять раз?!

Девушка отвернулась.

– Замуж тебе надо, голубушка… Сколько раз я тебе говорила?.. Как любой нормальной бабе… Мужика надо иметь… Своего… И тогда некогда будет но ночам по квартире шарахаться… И – о двери головой биться… Слышишь?..

 

Стеклянная, с отражениями машин, прохожих, фонарей, дверь бутика открылась. Из салона, смеясь на ходу, выскользнули две девицы. Охранник, за толстым стеклом двери, щёлкнул выключателем света. Вышел на улицу. Приложил «таблетку» сигнализации к маленькому кругляшу приёмника – в шершавой стене дома. Провёл огромной ладонью по коротко стриженной русой голове. Обернулся. И увидел на противоположной стороне улицы Анну.

Девушка тут же отвернулась.

Охранник медленно залез в припаркованный поодаль джип.

Анна краем глаза ещё раз глянула на чёрное платьице – в витрине бутика. Убрала с уголка губ непослушную тёмную прядь и, осторожно обойдя свежую лужицу, пошла по вечернему тротуару.

Джип коротко притормозил прямо у левого бедра девушки.

– Подруга!.. – боковое стекло автомобиля поехало вниз. – Эй, красавица?..

Анна замерла.

– Ты чего здесь околачиваешься каждый вечер-то?

Охранник пристально посмотрел на девушку.

– Что тебе надо?.. Приключения на свой задок ищешь, а?..

Анна молчала.

– Я тебя уже вторую неделю вижу… Задумала чего?.. Или просто – делать нечего?.. Тебе же сказали: не по твоему карману одёжка… Чего глазеть-то?.. Иди вон на рынок и глазей… Или тебя ментам сдать?.. Пусть «пробьют»: кто ты есть такая… Что молчишь?..

– Вот – ваш платок… – Анна протянула мужчине выстиранный, выглаженный, аккуратно сложенный ситцевый квадратик. – Спасибо…

Охранник взял платок.

– Спасибо вам… – повторила девушка.

– Эй, погоди!.. Да постой же!..

Анна остановилась.

Мужчина вылез из машины. Обогнул джип.

– Как – нос-то твой?.. Болит?..

– Ничего… – Анна опустила глаза. – Да, болит…

– Меня Миша зовут… – охранник чуть улыбнулся. – А тебя?..

– Аня… Я помню… Я слышала, что – Миша…

– Ань… – охранник помолчал. – Ты… Это… Не обижайся только, да?.. Девки наши на тебя хозяйке сегодня «настучали»… Мол, какая-то сумасшедшая вчера зашла… Дверь чуть не вышибла… И – всё такое… Они же – такие стервозы… Девки наши… А хозяйка на меня «наехала»: зачем, мол, впустил голодранку психованную… Ну, она так ляпнула… Ещё раз, говорит, такое будет – выгоню, понял?.. А место – хорошее… И башляют прилично… Да работы – с гулькин нос… За сегодня, вообще, только три бабы зашло… Одна блузку купила… И – всё… Ань?.. Ну?.. Обиделась, да?..

– А сколько платье то стоит?.. – Анна подняла голову. – Много?..

– Какое платье?.. То, которое в витрине?..

Девушка кивнула.

Миша пожал плечами.

– А чёрт его знает… Тысячи две-три, может… С копейками…

– Да?! – вдруг улыбнулась Анна. – Так дёшево?!! Правда?!!

– Евро!.. – поднял брови охранник. – Две-три тысячи евро, Аня!.. А ты что, подумала – наших рублей?.. Всё же тряпьё – из Франции… Из Италии… От кутюрье всяких… И так далее… Ну, может, – не от самого Кардена с Версаче… Но, как бы… От их домов, что ли… Короче, дорогое всё… А в самом бутике, я слышал, есть и за пять, и за двадцать тысяч шмотки!.. И покупают же, гады!.. Месяц назад девка какая-то на «Линкольне-континенталь» подкатила… Выдры наши перед ней всё стелились… Бисер метали… Часа три по бутику ползала…Тряпья всякого пакетов десять набрала… На сотню, не меньше… Тысяч, естественно… Евриков… Я ещё выносить помогал… А она хлопнула багажником… И рванула, сучка… Мне в рожу – только газы выхлопные…

– Три тысячи умножить на… – наморщила лоб Анна. – На… А сколько сейчас стоит это евро?..

– Было – сорок рублей за один их рупь… – охранник тронул плечо девушки. – Аня, Ань… Что ты считаешь?.. Я же сказал: дорого… Не по нашим с тобой карманам…

– Сорок – на три тысячи… – зашевелила губами Анна. – Получается… Получается двенадцать тысяч рублей наших?.. Да?.. Ни фига себе… Я вон куртку себе осеннюю за пять брала в том году!.. Так это ж – куртка!.. С капюшоном!.. На синтепоне!.. Тёплая!.. А платье…

– А сто двадцать – не хочешь?.. – охранник побарабанил костяшками пальцев по блестящему капоту джипа. – Сто двадцать тысяч наших рубликов!.. Считалка!.. Двойка была в школе?.. По арифметике...

– Сто двадцать?!! – испугалась Анна. – Тысяч?!! За платье?!!

Миша кивнул.

– Ага. Дошло, наконец, подруга?.. В какую лавочку ты вчера зарулила?..

– Сто двадцать тысяч… – прошептала девушка. – У меня сосед, Ванька, за сто машину купил весной!.. Целую машину!.. Немецкую!.. Не новую, правда… Но ездит!.. А тут – платье… На мои… Да, как раз почти год – не есть, не пить…

– Ты где сама работаешь-то?.. – мужчина снова улыбнулся. – Где-то – рядом?.. Кем?..

– Я?.. – Анна помолчала. – Ой… Да, работаю… Работаю, конечно… В этой… В поликлинике работаю… Лаборантом… А что?.. Если у тебя заболит чего, ты приходи… Я тебя без очереди проведу – куда надо… Что ты на меня так смотришь?.. Не всем же в бутиках торчать!.. Кому-то надо и мочу с коридоров выносить… Люди болеют… Людей лечить надо… Сто двадцать тысяч… За платье… Господи… Совсем с ума сошли…

– Тебе куда, Аня?.. – охранник приоткрыл правую переднюю дверь джипа. – Садись… Подвезу…

– Что?.. – опомнилась девушка. – А, нет… Не надо… Мне тут рядом… Не надо, спасибо тебе… Я – на метро…

– Ну, смотри… – мужчина залез в машину. – А то давай – садись… Ещё куда-нибудь носом своим въедешь…

– Нет, нет… – замотала головой Анна. – Не надо… Мне – близко… Слышь?.. Миша…

Девушка помолчала.

– Ты не бойся меня… Сторожи себе спокойно… Не буду я больше тебе глаза мозолить… Так и хозяйке своей скажи… Пусть не переживает… За барахло своё многотысячное…

– А в какой поликлинике работаешь, говоришь?.. – охранник весело глянул на девушку. – Может, действительно, когда загляну… С насморком… Или живот прихватит…

– В этой… – девушка развела руками. – О, боже… Совсем дурная стала… В двадцать седьмой… С Новогиреевской сразу – направо… Второй этаж… Лаборатория… Воробьёву Анну спросишь… Вдруг меня не будет… Я вечно по этажам ношусь…

Джип медленно тронулся.

– Или подожди меня!.. – крикнула Анна. – В коридоре!.. Слышишь?!! Парень!..

 

Мелкий противный утренний дождичек вдруг захлестал крупными холодными каплями.

Анна чуть наклонила пёстрый трепещущий зонт против ветра, и тут же сильный порыв вывернул мокрую ткань наизнанку. Девушка нырнула под небольшой каменный козырёк дома. Выправила двумя руками купол зонта. Утёрла платком скулы. И осторожно, стараясь высоко не поднимать зонт, пошла по чёрному от воды тротуару. У маленького, спящего ещё кафе, остановилась и, пряча лицо под шелестящей тканью, быстро посмотрела на витрину бутика.

Платья на манекене не было.

Большую рыжеволосую куклу нарядили в красный, отделанный золотыми галунами, жакет и белую длинную, почти до пят, юбку.

Анна опустила зонт.

Дождь тут же радостно обрушился на тёмную голову девушки.

– Ну, и хорошо… – прошептала Анна. – И правильно… И чёрт с ним… Сто двадцать тысяч… Чтоб они подохли за такие деньги… Вот пусть сами, сволочи, напяливают и носят…

 

– Анна Васильевна!.. – из лаборатории медленно вышла Софья Николаевна. – Опять опаздываем?.. Какая ты, право, несобранная… Уже который раз… Вот лишу тебя премии – будешь знать…

– Простите меня… – девушка заморгала влажными ресницами. – Такой ливень… А у меня ещё зонт сломался… Пока до метро добежала…

– Ну-ка, иди за мной… – женщина посмотрела спутанные мокрые волосы Анны. – Пошли, пошли, милая…

– Софья Николаевна… – засеменила Анна. – Ну, ей-богу… Вы же видели – что на улице… Потоп настоящий… Я же всегда вовре…

Девушка вдруг звонко чихнула.

– Ой…

– А, простыла уже?.. – Софья Николаевна отворила дверь кабинета. – Будешь знать, как в босоножках под ливнем бегать… Заходи, заходи…

– Софья Ни… – Анна ещё несколько раз громко чихнула. – Господи… Простите…

Женщина сунула в большую белую чашку пакетик чая и залила кипятком.

– Сейчас горячего попьёшь… Примешь антигриппин… И – работать… Некогда у нас болеть… Без тебя вся лаборатория встанет… Не понимаешь, что ли, девочка?..

Анна закивала.

– Да, да… Я, наверно, просто немного…

– Тут полчаса назад…

Софья Николаевна помолчала.

– Один большой да красивый заходил… Тебя спрашивал… Слышишь?..

– Меня?! – девушка громко высморкалась. – Кто спрашивал?..

Софья Николаевна улыбнулась.

– Чаёк-то пей… Пока – горячий… Вот тебе два порошочка… Высыпи… Размешай… И пей, милая…

– Ага… – Анна надорвала пакетики с лекарством. – Спасибо вам…

– Я тоже спросила – кто… – женщина опустилась в чёрное кожаное кресло. – А он говорит: мол, ты знаешь – кто… Здоровый такой парень… Весь проём дверной занял… Улыбнулся так хитро… Пакет оставил… И ушёл…

– Какой пакет?.. – девушка хлебнула чая. – Ой, горячий… Не знаю я никаких таких парней…

– Пакет?.. – Софья Николаевна тяжело поднялась с кресла. – А вот этот пакет… Сказал: тебе лично передать… Воробьёвой Анне… От Миши…

Девушка громко звякнула чашкой.

– От Миши?!!

– От Миши… – женщина вытащила из коричневого платяного шкафа чёрный, с белыми буквами D&G, бумажный пакет. – Вот… Анне Воробьёвой… Ты же у нас – Воробьёва?.. Или уже – нет?..

– А что там?.. – прошептала девушка.

Софья Николаевна пожала полными плечами.

– А я почём знаю?.. Я по чужим презентам не любопытная… А парень видный… Здоровый, видать… Как медведь… Вспомнила, кто таков?.. Как можно такого мужика забыть?.. Эх, ты… Дурочка…

Анна прикоснулась к пакету.

– Ну?.. – шепнула Софья Николаевна. – Смотреть будешь?.. Или – как?.. Чего ждёшь?..

Девушка осторожно открыла пакет. Заглянула вовнутрь. Медленно вытянула – другой, полиэтиленовый, прозрачный. А из него – нечто аккуратно сложенное, чёрное…

– Ой… – побледнела Анна. – Господи… Софья Нико… Боже… Это же… То самое… Которое…

Софья Николаевна развернула платье.

– Это же… – Анна заморгала. – Которое – в витрине… Которое – сто двадцать ты… Мамочки мои… Я сейчас умру…

– А что тут такого?.. – женщина подняла платье за плечи. – Ну, платье… Пошито, вроде, хорошо… Только – коротенькое шибко… И вырез – до пупа… И мрачное такое… Жуть… Как в таком ходить?..

– Да что вы такое несёте?!! – вдруг крикнула Анна. – Как – «что такого»?!! Это же – оттуда!..

Девушка ткнула указательным пальцем в белый навесной потолок.

– Оттуда!!! От них!!! Самих!!!

 

Дверь кабинета неожиданно распахнулась.

 

– Софья Николаевна… – пожилой плотный мужчина глянул в блокнот. – Реактивы вам заказаны… В четверг привезут… Надо как-то вам рассчитывать, что ли… Я не могу каждую неделю машину го…

– Семён Борисович… – женщина глянула на Анну. – Потом… Хорошо?.. Потом, дорогой, да?.. Я к тебе сама зайду… Через полчасика… Хорошо?..

Мужчина пожал плечами.

– Стараешься, стараешься для них… Чтобы работали спокойно… Чтобы нареканий не было… А они – потом… Посылают тебя, понимаешь… Мне, что ли, это надо?.. Моча ваша…

 

Дверь хлопнула.

 

– Софья Николаевна… – зашептала Анна. – Миленькая… Простите меня... Простите, ради бога… Я чуть ума не лишилась… От счастья… Если бы вы знали – как я мечтала… Об этом платье… По ночам его видела… Сердце у меня проваливалась, когда в витрине… Софья Николаевна, родненькая… Отпустите меня… На часик… Я только – домой… И сразу – обратно… Я потом всё отработаю… Сколько надо отработаю… И раньше буду приходить… Самая первая буду приходить…

– Анюта, ты успокойся-то… – Софья Николаевна внимательно посмотрела на девушку. – Не части так… Иди, конечно… Раз надо… Только не волнуйся так… Да?.. Не пугай меня… Иди… А хочешь – отдохни сегодня… Не надо обратно приходить… Давай-ка ты валокординчику выпьешь, да?.. А то у тебя – вон… Аж ручки дрожат…

 

Анна вихрем залетела в квартиру. На ходу сдирая мокрый плащ, стукнула дверью комнаты. Скинула босоножки. Быстро расстегнула салатовые пуговки белой блузки. Рванула «молнию» тёмно-зелёной материи. Перешагнула упавшую юбку. Вытянула из полиэтиленового пакета платье. Секунду смотрела на чёрный матовый глянец. И, закрыв глаза, нырнула головой в мягкую, нежную ткань.

– Божечки…

Девушка слегка пошевелила полными плечами. Подвигала локтями. Ещё больше прижала предплечья к вискам. Выдохнула из лёгких воздух.

 

Платье не лезло.

 

– Мамочки…

Анна медленно стянула с головы чёрную ткань. Чуть-чуть дрожа, внимательно осмотрела швы, испод, подол…

– Господи… Надо же… Ни «молний»… Ни пуговок… Ничего… Как же они его… Бог ты мой…

Девушка снова сунула голову в большой треугольный вырез. Скомканная материя опустилась на плечи и снова застряла.

– Мама!.. – крикнула Анна и вновь отчаянно задвигала руками. – Мамочки!!!

Ткань затрещала.

– Мама!!!

Девушка протиснулась, наконец, в узкое пространство наряда и, схватив руками подол, сильно потянула его вниз.

Материя опять затрещала.

Анна замерла. Неглубоко вдохнула. Осторожно выдохнула. Медленно повернулась перед зеркалом.

На спине зияла молочно-розовая огромная дыра.

– А ничего… – наконец, шепнула девушка. – Ничего… Ничего страшного… Мы вставочку сделаем… Найдём ткань похожую… И вставочку вошьём… Ничего страшного… Никто ничего даже не заметит… Ничего никто не заметит… Ей-богу… Надо же… Сволочи… Шьют как… Потянула чуть… А оно и разошлось… За сто двадцать тысяч… Убила бы гадов… Честное слово… Задушила бы…