Короткий метр

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 11 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

21+

 

 

 

Алексей Петрович не спеша приоткрывает дверь небольшой комнаты, тихо скользит по незримому ламинату и останавливается у детской постели. Прислушивается. И резко приподнимает край одеяла. Личико девочки, чуть подсвеченное экраном планшетника, кривится.

 

Девочка

Ну, па-а-а-а-ап… Я – немно-о-о-о-о-ожко…

 

Алексей Петрович

(«грозным» шёпотом)

Это что за дела? Второй час ночи… А ну, живо «таблетку» сюда…

 

Девочка

Ну, па-а-а-а-ап…

 

Алексей Петрович

(делает «страшное» лицо)

Никаких «пап»… Алиска, спаткай… Спаткай, родная… А то утром опять будешь никакушка… Варёная да квёлая… Опять Нина Александровна станет на тебя жаловаться… Что ты носиком на английском клюёшь… Конечно, какой английский, если ночью в инете чатиться?

 

Алиса

Я не ча…

(елозит в постели)

Ой, ножка запуталась… Пап?

 

Алексей Петрович

Что, доченька?

(смотрит на голубоватый экран планшетника)

Что, родная?

 

Алиса

Пап…

(помолчав)

Пап…

 

Алексей Петрович

(смотрит на бледное личико дочери)

Ну, что ты папкаешь, Алиска? Давай-ка байкай. Ночью надо байкать. А не по инету скакать. Вот со школы придёшь… Пообедаешь… И беги к своим френдам. Где ты там обитаешь? В фейсбуке, вконтакте, в однокашниках?

 

Алиса

Везде…

 

Девочка вылезает из-под одеяла и, скрестив худенькие ножки, садится на разобранной постели по-турецки.

 

Алиса

Пап…

 

Алексей Петрович

Что, родная?

(поправляет воротник розовой байковой пижамки дочери)

Говори, говори… У тебя что-то случилось?

 

Алиса

(тихо)

Это правда…

(помолчав)

Это правда, что ты скоро уйдёшь от нас?

 

Алексей Петрович

(опешив)

Как – уйдёшь? Куда уйдёшь?

 

Алиса

(тихо)

Вообще уйдёшь…

(не мигая, смотрит на отца)

От нас. С мамой. К другой женщине.

 

Алексей Петрович

Господи…

(присаживается на край кроватки)

Алиска, родная… Кто тебе это сказал? Что это такое ты говоришь? А?

 

Алиса

Я…

(помолчав)

Я слышала… Я слышала, как ты с мамкой… Как ты с мамкой ругался. Позавчера. Вы думали, что я на уличку ушла. К машинке нашей. А мне писать захотелось. Я из туалета вышла… Вышла и слышу – как мамка плакает. Не громко плакает. Плакает и говорит тебе: уходи. Мы, говорит, без тебя справимся. Говорит и плакает. Плакает и говорит. Я чуть постояла у двери. И на улицу пошла. А потом вы вышли. Мамка припудрилась. А всё равно глазки были красные. Ты нас бросаешь, пап? Да? Когда? Скоро? Навсегда?

 

Алексей Петрович осторожно обнимает дочь и сквозь майку чувствует – как сильно и часто бухает сердце девочки.

 

Алексей Петрович

(обнимая дочь, тихо)

Боже… Алиска… Доченька моя родная… Какие… Что за глупости ты говоришь… Ты… Ты напридумывала… Чёрт знает что…

 

Алиса

Если ты от нас с мамкой…

(замирает в объятьях отца)

Если ты уйдёшь… Я… Я тогда… Я в окошко… Я в окошко выпрыгну. В окошко. Я не хочу… Я не хочу без тебя жить. Слышишь, папка? Я не буду без тебя жить.

 

Алексей Петрович

Прекрати так говорить! Слышишь?! Немедленно прекрати!

(запястьем утирает влажные глаза)

Я никогда не оставлю тебя! Никогда! Мы всегда будем вместе! Ты для меня – самый родной человечек на Земле! Самый близкий! Самый любимый!

 

Алиса

А – мама?

(шевелится и опять замирает)

А что – мама?

 

Алексей Петрович

А что – мама?

(целует дочку в бледный височек)

Оксане… Маме не нравится, что я много работаю… Часто уезжаю… Быть может, она думает, что…

 

Алиса

Ты уходишь от мамы?

(чуть отстранившись)

Бросаешь маму? Да? Только не ври.

 

Алексей Петрович медленно вздыхает. Шумно выдыхает.

 

Алиса

Значит, бросаешь…

(включает маленькое розовое бра)

Как ты мог, папка? Я же всё чувствую. И всё понимаю. Да, я ещё маленькая. Но я всё вижу. И всё чувствую. Я вижу – как ты на маму стал смотреть. Ты стал смотреть, будто мамка тебе чужая стала. И она на тебя стала так смотреть, точно… Точно нет тебя. И глаза у неё – красные всегда. Как ты мог, папка? Зачем ты так делаешь?

 

Алексей Петрович

Алис…

(смотрит на маленькую синюю височную жилочки дочери)

Доченька моя родная… Понимаешь… Так бывает… Так бывает между взрослыми людьми. Люди давно живут вместе. Каждый день… Друг друга видят. Слышат. Да, наверное, устают. Друг – от друга. Поэтому иногда…. Иногда злятся друг на друга. Обижают друг друга… Делают глупости…

(помолчав, тихо)

И да… Мне часто приходится уезжать… Ты же знаешь – кем я работаю… Натурные локации… Съёмки в разных городах… Переговоры всякие… За – рубежом, в том числе… Словом…

 

Алиса

(вдруг, громко)

Да как – злятся?! Зачем обижают?! Вы же – родные люди! Родные! Мы – одни семья! Одна, папка! Мамка, ты, я! Зачем нам злиться?! Зачем обижать?!

 

Алексей Петрович

Доченька, не кричи… Маму разбудишь…

(пожимает плечами, тихо)

Иногда так получается… Просто иногда….

 

Алиса

Скажи…

(пристально смотрит в глаза отца)

Скажи, пап… Ты уже не любишь маму? Ты полюбил другую женщину? Да? И мама об этом знает? И прогоняет тебя? Ты не хочешь уходить, а мама тебя прогоняет? Я слышала, как она тебе кричала: я не хочу тебя видеть, негодяй! А как я в коридор зашла, сразу такой милой сделалась. Такой хорошей-хорошей. Как будто я не вижу…

(ложится бархатной щёчкой на широкую ладонь отца)

Скажи, пап… Ты больше не любишь маму? Да? Больше не любишь? И как мы станем так жить? Когда никто никого не любит. Когда все только ругаются. Я не хочу так жить. Я не буду так жить. Слышишь, пап? Если мама тебя выгонит, я выпрыгну в окошко. Мне – не страшно. Я выпрыгну. А вы ругайтесь дальше.

 

Дверь спальни чуть приоткрывается. В узкой щели Алексей Петрович видит смутный женский очерк.

 

Алиса

(тихо)

Я не боюсь, пап…

(обнимает отца за шею)

Я не боюсь умереть, пап. Зачем жить, когда боишься идти домой? Боишься увидеть ваши лица. Увидеть, как вы не смотрите друг на друга. Даже на меня уже не смотрите. Так, по привычке говорите: Алиса, садись кушать; Алиса, Алиса, одевайся; Алиса, вымой руки; Алиса, иди спать; Алиса… Я не хочу так жить. Я не знаю – как люди так живут. Когда никто никого не любит. Когда все делают вид, что всё хорошо. Ничего не хорошо. Уже давно всё – плохо.

 

Дверь в спальню открывается шире, и Алексей Петрович видит, как в свете бра ярко полыхают глаза жены.

 

Алиса

(тихо)

Не прогоняйся, пап…

(всхлипнула)

Слышишь? Не прогоняйся. Скажи маме: если ты меня выгонишь… Нет. Я сама скажу. Сама. Утром. Если она тебя прогонит, я из окошка выпрыгну.

 

Алексей Петрович

(вдруг, громко)

Да ты понимаешь – что городишь?! Из окошка она выпрыгнет! Ты понимаешь, что так говорить не красиво? Гадко так говорить! Ясно? Даже не смей об этом думать!

 

Алиса

(тихо)

Пап…

 

Алексей Петрович

Жизнь…

(накидывает розовое одеяльце на плечи девочки)

Жизнь – это тебе не конфетка. Из окошка она выпрыгнет… Если бы все девочки, у которых родители ссорятся, из окошка прыгали, то вообще бы девочек на Земле не осталось. Это – жизнь, доченька. Люди ссорятся, мирятся, иногда ругаются, снова мирятся, опять злятся друг на друга. Так было всегда. Понимаешь? Уж лучше людям расстаться, чем врать друг другу.

 

Алиса

(тихо)

Ты врал маме?

(помолчав)

У тебя была другая женщина, а ты врал, что любишь маму? Да?! Ты изменял маме?!

 

Алексей Петрович

Нет!

(утирает лицо ладонью)

Просто… Чёрт. Ты пока… Доченька, ты пока просто не поймёшь… Не поймёшь, что…

 

Алиса

(тихо и раздельно)

Не пойму чего? Не пойму того, что ты обманывал маму? Пойму, папа. Пойму. Я это уже поняла. Только не понимаю – как ты мог. Как ты мог быть с другими женщинами. Потом приходить домой, к нам с мамкой. Целовать маму. Ты другим женщинам же слова говорил? Такие же, как и мамке? Тебе было с этими женщинами хорошо?

 

Алексей Петрович

Нет!

(прикрывает глаза)

О, Господи… Нет, доченька. Нет!

(помолчав)

Никогда – доченька. Не изменял. И не изменю.

(помолчав)

Я просто… Запутался. Я не знаю, какие слова подобрать, чтобы… Короче… Я люблю твою маму! Очень люблю! Но, когда люди живут вместе… Не знаю – как сказать… Что-то притупляется, наверное. Теряется острота жизни. Ничего не происходит. Проходит день за днём, а ты… А ты даже не замечаешь этого. Да. Работа, дом, работа, гараж, работа, дача. Один день похож на другой, как две капли воды. И тогда…

 

Алиса

И тогда появляется другие женщины.

(пристально смотрит на отца)

Да, пап? Весёлые, молодые, красивые. С которыми тебе весело, прикольно. Про маму ты забываешь. Конечно! Зачем мама, когда с тобой интересные, молодые, красивые женщины? Пап…

(тихо всхлипывает)

Пап… А думал о том, что этим убиваешь? Убиваешь нашу маму. Убиваешь меня. Я чувствую… Да, я всей собой чувствую, как мама умирает. Всякий раз умирает, когда тебя нет вечером дома. И я умираю. Вместе с мамой. Мы вместе умираем, когда ты гуляешь с другими женщинами…

 

Девочка вдруг падает на подушку и смотрит влажными глазами в бледно-сиреневый потолок.

 

Алиса

(закрывает глаза, тихо)

И когда-нибудь умрём. Я выпрыгну в окошко. Или – под грузовик…

(помолчав, тихо)

А мама… Мама от горя умрёт… Уснёт… И не проснётся… А ты этого не заметишь… Что нас нет… Тебе будет не до того… Ты будешь гулять… С другими женщинами… Будешь целовать их… Дарить им цветочки…

(открывает глаза, тихо)

Нас не станет… Квартира станет пустая… А ты не заметишь, что нас не будет… Ты уже сейчас… Уже сейчас не замечаешь маму… Словно её нет… Уже нет…

(помолчав, тихо)

Меня ещё замечаешь… Потому что любишь… Пока любишь… Маму уже не любишь… А меня ещё любишь… Меня любишь и своих женщин любишь…

 

Алексей Петрович

(тянется ладонью к лицу дочери)

Доченька…

 

Алиса

(резко отпрянув)

Ты этого хочешь, пап? Этого? Значит, так и будет. Значит, нас не станет. И у тебя будет всё здорово. Ты ещё молодой. Женщины тебя станут любить. И никто тебе не будет мешать. И ты будешь жить… Один… В пустой квартире… Один… Нет, не один… Будешь жить в нашей квартире со своими женщинами… Со всеми своими женщинами… Станешь с ними хохотать и веселиться… И никто не будет тебе мешать… Ни мама со своими слезами… Ни я со своими окошком… Ты нас похоронишь и всё… И скоро вообще забудешь нас… Как будто нас вообще никогда не было… Ни мамы, ни меня… Только…

(поворачивает светло-русую головку и лучистыми глазами смотрит на отца)

Пап, только ты нас с мамой не сжигай в печке. Я очень боюсь – в печке. Я раз пальчик о горячий чайник обожгла. Больно-больно было.

 

Алексей Петрович замирает.

 

Алиса

(тихо)

Ты нас…

(помолчав)

Пап, ты нас с мамкой похорони, как всех. В могилках. В гробиках. Рядышком. Хорошо? Хотя… Там, наверно, – червячки. Да? Ну, пусть нас лучше червячки кушают, чем в печке гореть. Пап?

 

Алексей Петрович

(разлепляет запёкшиеся губы)

Что?

 

Алиса

(тихо)

А когда умрёшь…

(помолчав)

Когда умираешь, то уже ничего не чувствуешь? Да, пап? Хоть – печка, хоть – червячки. Правда? А вдруг…

(привстаёт)

А вдруг я не до конца умру? Не до конца умру, когда из окошка выпрыгну. А все подумают, что я умерла. А я живой буду. Я фильм смотрела: там одна девочка утонула. И все подумали, что она умерла. В гробик её положили. Потом – в могилку. И закопали. А она – раз и ожила. Прямо в могилке, в гробике. Она кричать стала. Громко кричать стала. Это ей казалось, что – громко. А вверху на улице, чуть-чуть слышно было. Как будто котёнок пищит. И одна старушка рядом проходила. И вдруг услышала, как кто-то пищит. Сначала не поняла – кто пищит. А когда сообразила, что из-под земли пищат, чуть от страха не упала. И сама кричать стала. Прибежали другие люди. Раскопали могилку с девочкой. Гробик открыли. А там – эта девочка. Испуганная-испуганная. С разбитыми кулачками. Это кулачками о крышку гробика колотила. Кричала и кулачками колотила. Колотила… Коло… Ко…

 

Девочка замолкает.

 

Алексей Петрович с минуту смотрит на уснувшую дочь. Выключает бра. Медленно выходит из спальни. Прикрывает за собой дверь. И, прихватив под локоть жену, движется по тёмному коридору.

 

Женщина

(тихо)

Лёша…

(на пороге гостиной оглядывается на мужа)

Лёшенька…

 

Алексей Петрович

(тихо)

Ложись спать, Оксана…

(смотрит на дрожащий подбородок жены)

Спать… Скоро утро… Надо…

(трёт переносицу)

Надо со всех стеклопакетов снять ручки. Вообще снять. Открывать только утром и вечером… На проветривание… Проветривать и закрывать сразу. А все ручки, кроме одной, я на работу отнесу. Дома ручка у меня будет. Пока Алиска не перебесится. Со своим окошком. Ишь, чего придумала. В окошко прыгать. С девятого этажа. Идиотка…

 

Оксана

(тихо)

Лёша… Лёш, а может, лучше поставить кондиционер? А? Мы же как-то хотели поставить. Давай поставим? В спальне Алиски. И – в гостиной. Да? А ручки – да… Ручки надо снять. Пока Алиска не успокоится. Кто знает, что у неё в голове? Иногда такими взрослыми глазами на меня смотрит, что просто оторопь берёт. Словно ей – тридцатник, а мне – восемь. Лёша…

(помолчав)

Лёша, а ты меня ещё любишь? Или – всё? Или всё угасло?

 

Алексей Петрович

(помолчав)

Да. Надо ставить кондишн. Два кондишна. У Алиски, и в гостиной. Два. А ручки снять. Вообще. Чтобы духу их не было. Сегодня подъеду в «Электролюкс»: выберу, закажу, оплачу. И пусть на этой же неделе ста…

 

Свежий, холодный сквозняк вдруг стремительно проносится по коридору и распахивает дверь гостиной. Что-то гулко стукает.

 

Алексей Петрович с Оксаной замирают и опрометью бросаются в комнату дочери... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: