Жили-были…

 

 

 

– Эдик, прибавь газку! – настойчиво командует сидящая рядом супруга. – Мы так и к ночи на дачу не попадём.

Эдик Дубов, молчун и тугодум, даже головой не повёл в её сторону, продолжая движение на своём «Жигулёнке» по пригородной улице Энска с той же скоростью. «Эх, бабы!!! – возмутился он внутри себя. – Ну как же я прибавлю газку в таком потоке?!»

– Вот вечно ты так – против меня всё делаешь, молчун дубовый! Всё молчком, молчком – как и не слышит! – недовольно затараторила жена.

Эдик, увидев мнущихся на перекрёстке пешеходов, притормозил и остановился.

– Да тихо ты!!! Я чуть лбом в стекло не воткнулась! Культурный стал. Куда нам до него! Другой бы о семье беспокоился, как на дачу поскорее добраться, а этот – о людях, чтоб они дорогу перешли. До ночи так не доберёмся!

Эдик, ни слова не говоря, лишь цокнув языком и покивав головой, натянул на жену ремень безопасности. А внутренне он возразил: «Доберёмся, если языком будешь меньше трёкать!»

С перекрёстка Эдик резко сорвал «Жигуля», чтобы первым выехать на образовавшийся впереди простор.

– Куда гонишь-то так, Шумахер?! Машину-то не жалко? Одни нервы с тобой! Скорей бы уж доехать!

«Да уж, скорей бы!» – тяжко вздохнул Эдик.

Закончили мелькать вдоль обочины пригородные частоколы палисадников. Впереди – трасса.

– Да обгони же ты этого «Запорожца»! Что ты за ним плетёшься? Трасса-то чистая.

Эдик на сей раз послушался жену и, прибавив газу, пошёл на обгон, но «Запорожец» тоже прибавил прыти, не давая себя обойти. Увидев встречную машину, Эдик прекратил эту тяжбу за первенство и опять пристроился сзади неуступчивого автомобиля.

– Ты когда-нибудь, что-нибудь можешь сделать нормально?! Позор! «Запорыгу» не обогнать!

Эдик, стиснув зубы от обидных слов жены, хотел уже повторить манёвр, но «Запорыга», поморгав правым поворотником, свернул с большака на просёлочную дорогу. Услышав ехидный хохоток, он сердито блеснул глазами на жену; та зловредно улыбалась.

Через пару километров, увидев знак, указывающий на дорогу к их дачному посёлку, Эдик облегчённо вздохнул. Но облегчение было мимолётным. Стиральная доска гравийной дороги выбивала из старенького «Жигулёнка» остатки благополучия: со всех сторон что-то бряцало, стучало и дребезжало.

– Потише не можешь?! Меня сейчас вывернет от такой тряски!

Эдик сбавил скорость, но машинную лихорадку он этим не унял.

– Эдик, объезжай ямы, хватит по ним скакать!

«Да как тут объедешь?– морщит лоб Эдик, напряжённо уставившись на дорогу. – Объезжаешь одну, а попадаешь в другую».

– Яма! – истерично заверещала жена и, вцепившись за руль, стала его выворачивать. Эдик рванул руль в другую сторону. «Жигулёнок» качнулся, подпрыгнул, внизу что-то со скрежетом грымнуло и машина заглохла.

Тишина. Щебетание птах да стрёкот кузнечиков.

– А теперь выйди и посмотри, что ты наделал! Я знала, что мы не доедем…

Эдик ткнул кулачищем по рулю, машина звонко визгнула сигналом, а он, выскочив из неё, решительно, не оглядываясь, зашагал в сторону дачного посёлка… Но потом, как будто что-то вспомнив, обернулся к машине и, сотрясая указательным пальцем, решительно прокричал:

– Я тоже знал, что мы не доедем!