Балерины

 

Купить в журнале за июнь 2017 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

До первых в области гастролей «Atlux» я видел балет один раз в жизни: по телевизору, летом 91-го. Тогда я углядел в нём какую-то стихийную мощь. Он вызвал у меня ощущение глухоты, рождённой взрывом.

У региональных телевидения и департамента культуры – один верховный бог, в синем костюме, с красным галстуком и стрижкой человечка LEGO. Послать меня к чёрту директриса центра культуры не могла. Но она затаила злобу на мой канал после того, как пару лет назад в наших вечерних новостях вышел сюжет о концерте не то Киркорова, не то Баскова, в котором показали полупустой зал, кресла крупным планом.

– Снимать вы сможете только первые десять минут. Московский театр – это вам не Йожин с бажин. У них свой регламент, – сказала она.

Дураку было ясно, что она врёт, что антрепренёр название нашего города без ошибки выговорить не сможет. И уж, конечно, ему плевать, кто будет снимать престарелых звёзд Большого, отставленных и вынужденных мотаться по провинции.

– Видимо, придётся делать аккредитацию через департамент, – намекнул я ей, что мне до фени их разборки.

– Пятнадцать минут. И, так и быть, попытаюсь устроить интервью. Перед концертом. Сразу после – они уезжают в Самару.

Я думал, что перед выступлением балерины сидят в позе лотоса, читают роман Коэльо или слушают Шенберга. В программке концерта – я просидел в интернете целый час – были фамилии двух бывших почти звёзд. Должны же были у них остаться старые привычки.

Однажды я путешествовал, каучсёрфинг и всё такое. Завис в Екатеринбурге, у девушки Дианы. Пухлая студентка, она жила с матерью, но часто оставалась одна. В переписке рассказывала мне о себе: «братьев и сестёр нет, учусь на журналиста, фотографирую, не прощаю предательства». Я замечал, у единственного ребёнка – всегда обострённое чувство справедливости.

В доме на Готвальда, на восьмом этаже, они делили трёхкомнатную квартиру, не как мать с дочерью, но как подруги. Первый вечер тогда я потратил, разглядывая фото над кухонной стойкой. Оказалось, мама Бэла работала когда-то балериной в Узбекистане. Она при Союзе приехала с гастролями в Екатеринбург, влюбилась в авантюриста-картёжника и осталась. Карьера её все равно шла к концу, она стала преподавать в хореографическом училище и через два года родила Диану.

За неделю мама Бэла показалась лишь единожды. Мы с Дианой на кухне ели каждый свой гамбургер. На стене по огромному, как стол для пинг-понга, телевизору шли утренние новости. Худенькая, со стальными тросами вместо сухожилий женщина прошла по мраморному полу, как ни в чём не бывало, поздоровалась со мной и потянула ручку высоченного холодильника. Она посмотрела на полки, взяла питьевой йогурт и удалилась в недра квартиры. Я понял: там ей брать было нечего. Она, лебедь, так и не научилась есть человеческую пищу, словно дикий найдёныш Каспар Хаузер, чей желудок не воспринимал ничего, кроме чёрного хлеба и воды. Она была величава, породиста и, как следствие, отрешена от мира земного. Прошло много лет со времён её карьеры, но и пятидесятилетней я доверил бы ей выйти на сцену, если бы у нас случился новый переворот.

Чего-то подобного я ожидал от балерин сегодняшних.

Ни черта, меня подстерегал не шок, к которому я был готов, другой. Я увидел лебедей в период зрелости: с клювами, гадкими шеями и противной кожей под крыльями.

За два часа до времени, указанного на афише, гора-оператор Паша и я распахнули двери ДК. В фойе на банкетках отдыхали самые пунктуальные зрители. Мы поднялись по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, на второй этаж. В пустом концертном зале было темно. На сцене разворачивался кусок «Щелкунчика», гремел, не встречая на своём пути преграды из человеческих тел, Чайковский. Мы уселись в верхнем ряду, на крайние бордовые кресла.

Два кордебалетных хоровода, кружась, пронзали друг друга, словно карты в руках фокусника, как безупречно работающие шестерни механизма. Всё было чудесно. Только артисты были не в костюмах, а в обычной одежде. Вдруг из первого ряда выскочила тётка, похожая на дрессировщицу. Она захлопала в ладоши:

– Стоп, стоп, стоп! Стелла, что такое? Мы будем делать коду, или мне тебя заменить? – она была очень деловой и столичной. – Не испытывай моё терпение. Мальчики – молодцы. Ещё раз, с «там-там-тадам».

Снова заиграла музыка, в этот раз файл загрузился дальше, секунд на тридцать – и снова ладоши.

– Ты будешь работать или ты будешь мух считать, Стелла?

Сцена повторилась раз пять. Музыка. Ладоши. Выговор.

Стелла, в чёрной длинной футболке, с пуантами на ногах и гулькой на голове, скрипела зубами так, что слышно было сверху, но молчала.

Тут к нам подошёл мужичок со стрижеными седыми висками, в свитере грубой вязки и синих вельветовых штанах.

– Рабочие моменты, ребят, и только. В гримёрке вам будет удобнее, – и взял под локоть моего Пашу, на которого и смотреть-то обычно боятся.

 

Спустившись под сцену, мы прошли по «овощебазовскому» коридору и оказались в гримёрке. Пуантов на стенах не было, благовониями не пахло, и музыка не играла. Напоминало кабинет завскладом. Были: сервант в углу, ободранный клеёнчатый диван под смотровым окном, высокое зеркало с лампочками на раме, и штук семь холщовых стульев – всё завалено колготками, гамашами, гимнастическими купальниками, косметикой, носками, мигающими телефонами. Посредине комнаты – низкий стол. На нём: корки апельсинов, объедки бутербродов с сыром, чашки с остатками сока.

Распахнулась и долбанула о стену дверь. Низкорослая девочка, жилистая, как плотник, вбежала в комнату с пуантами в руках и, не обращая на нас внимания, стала крушить стол. Паша поднял камеру и прижал к груди. Девочка кинула пуанты в сервант. Стекло разбилось. Она отпрыгнула в угол, повернулась спиной к нам и стала кричать:

– Она меня заменила, сука. СУКА! СУКА! МРАЗЬ! Заменила!

Вошёл свитер, оттолкнул стол с апельсинными корками и потряс девочку за плечи.

– Не принимай это на свой счёт. Она перегибает, а у тебя обострённое чувство справедливости. Ты же её знаешь! Она быстро отходит. Стелла, соберись, твою мать!

На последних словах Стелла резко успокоилась. Он надел на неё пуховик и вывел, притихшую, из гримёрки. А через минуту вернулся вместе с дрессировщицей:

– Вот и маэстро, – сказал он.

Мы уселись на стулья, они – на облезший диван. Началось интервью. Режиссёрша была мертво-мила. Свитер сидел рядом с ней и улыбался.

– Это очень интересная площадка. Хороший опыт. Мы вчера были в Орске, а сегодня уже… – и бла-бла-бла.

Я думал о Стелле. Выгонят ли её. И как она будет добираться до Москвы, если режиссёрша таки не «отойдет быстро». Потом я представил, как маленькая балерина бросила свои танцы и нашла хорошего паренька. Как она пришла на свидание, и, когда её спросили: «Что будешь?», заказала большой гамбургер и съела его, сидя под телевизором, не обращая внимания на новости давно свободного мира. И кончился для неё 91-й год.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2017 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июня 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.