Владимир Зюськин
Рассказ
На чтение потребуется 11 минут | Цитата | Подписаться на журнал
Кровь пульсировала в висках шумными толчками. Один… два… три… пять… двадцать. Канев лежал на спине с закрытыми глазами и считал эти толчки, чётко представляя красный, судорожный комок сердца, выбрасывающий очередную порцию крови. Тридцать семь… сорок… восемьдесят один. Звук тормозов машины за окном сбил его со счёта. Сейчас он слышал шаги на лестнице. Торопливые шаги на втором… третьем этажах. «Если молодая – всё пройдёт бесследно», – загадал он. Шаги на мгновение замерли у его незапертой двери и снова ожили уже в прихожей. На этот раз медиков было двое: пожилая женщина с усталым, словно стёртым лицом и девушка с большими глазами и сочными губами. Без долгих слов они взяли больного в оборот. Врач внимательно прослушала сердце, а сестра начала измерять давление крови. Он смотрел на губы девушки, склонившейся над ним. Он близко видел эти губы – чистоту и мягкость их линий и жемчуг зубов. Но всё это было в каком-то другом, необычном для него свете: ум спокойно фиксировал женские прелести, не затрагивая чувственность. – Тишина и покой! – словно издалека он услышал голос пожилого врача. – Это главное лекарство! Таблетки, конечно, нужно принимать, но главное – покой! Думаю, что сегодня у вас, Канев, будет кризис. Потерпите немного и снова будете здоровым… Пойдём, Рита… В случае чего звоните, но лучше лишний раз не вставать. Почитайте что-нибудь лёгкое. Что это у вас? «Упырь» Толстого? Нет, сейчас это ни к чему! Она взяла с постели книгу и поставила её на полку. Медсестра по имени Рита щёлкнула замком пластмассового футляра, пряча прибор, и ласково улыбнулась на прощание: – Выздоравливайте! И снова голос раздался как будто издалека. Каблуки женщин застучали, удаляясь. Хлопнула дверь машины. Он снова остался один на один с болезнью, которая терзала его вот уже неделю. Рука интуитивно потянулась за подушку. Но пачка сигарет была пустой и тоскливо глянула на него серебряным нутром. С полчаса он лежал неподвижно, пытаясь заснуть, однако это не удавалось. И тогда он с трудом поднялся, слабыми руками натянул на себя одежду, медленно двинулся из дому, вытирая пот с лица и шеи. Держась за перила, спустился с лестницы и, ощущая головокружение, вышел из подъезда. Вышел и замер. Под окнами дома стоял гроб. Широкий, добротно сработанный, он был обтянут чёрной тканью, на которой ярко-белой краской светился крест. Гроб стоял на двух табуретах, и вокруг него не было ни души. Июньское солнце поднялось уже высоко. Утренняя свежесть осталась лишь в листьях кустов и деревьев. Жара ещё не наступила, но в воздухе угадывалось приближение зноя. Он огляделся. Двор не был пустым. Молодая женщина в голубом халате развешивала бельё, то и дело поправляя прядь волос, падающую на глаза. Из соседнего дома, держа в руке удочку, вышел мальчик с заспанными глазами. По клумбе, прижимаясь к земле, крался большой чёрный кот. Звонко пели птицы, славя юный день. И со всей безмятежной, летней жизнью двора так не вязался огромный чёрный гроб с белым крестом, что, уходя, Канев оглянулся: гроб стоял на прежнем месте, был реален и свидетельствовал о печальном исходе бытия. В магазине он чуть не упал. Однако удержался за прилавок, и головокружение прошло, но шум в висках стал сильнее. Было такое ощущение, будто через голову пропустили электрический ток. Старуха, стоящая рядом, глянула на него со злобой и принюхалась, пытаясь уловить запах алкоголя. Обратно он шёл совсем медленно, боясь упасть при очередном наплыве головокружения. Руки и ноги мелко подрагивали и покрывались холодным потом слабости. Подходя к подъезду, Канев с беспокойством думал о том, как будет подниматься по лестнице. Из подъезда навстречу вышла, тоже нетвёрдо ступая, старушка в чёрной косынке. Воспалёнными глазами она долго смотрела на гроб, старчески тряся головой, а потом медленно подняла взор в небо и перекрестилась. Канев наблюдал за ней, отдыхая перед штурмом лестницы, и тоже посмотрел вверх. Небо было голубовато-белёсым и бесстрастным. Двор ожил. То и дело хлопали двери подъездов. Бельё развешивала уже не одна женщина, а три. Они громко общались между собой. Двое пожилых мужчин сидели на скамье и молча курили, поглядывая на гроб. Рядом с ними через скакалку прыгала девочка лет десяти. Большие белые бантики на голове придавали ей сходство с зайчонком. Канев ещё раз глянул на чёрный ящик с белым крестом. И, сделав глубокий вдох, вошёл в полумрак подъезда. «Почему здесь так мало света?» – подумал он, с трудом преодолевая ступени. И тут же понял, в чём дело: небольшое окно покрыто толстым слоем пыли. Домой Канев вошёл только после третьего перекура и, словно спущенная камера, упал на стул. Прошло немало времени, пока он снова оказался в постели и смог измерить температуру. Она поднялась до 39. Канев не помнит: спал он или бодрствовал, когда в его окно ворвались звуки, заставившие кровь похолодеть. Звуки вселенской печали, говорящие о бренности человека, о неизбежности ухода его с жестокой и милой земли. Звуки похоронного марша, исторгнутые оркестром, захлестнули его, подняли и подвели к окну. Прямо под ним – с высоты второго этажа он видел всю картину – совершался похоронный обряд. Пожилые женщины брали венки, появившиеся у стены дома, и становились по двое – друг за другом, образовывая похоронную процессию. Шесть старух подняли и понесли крышку гроба, посредине которой, на белом платке, лежал и блестел, как лакированный, каравай хлеба. В гробу лежал мертвец – сухонькая старушка с седыми, жидкими прядями волос. Гроб был настолько широк, что его хватило бы на две таких старушки. Вглядываясь в обескровленное, испещрённое морщинами лицо, Канев узнал умершую. Она жила на первом этаже, в однокомнатной квартире, вместе с сыном, его женой и внуком. Он даже вспомнил её имя – Пелагея Ивановна. Она в этом доме не только жила, но и работала уборщицей. Так вот почему столько пыли накопилось на стёклах… Пелагея Ивановна была человеком верующим. Её измождённое болезнью, утратившее подвижность лицо обращено в небо – туда, где, как она была убеждена, обитает могущественное справедливое существо, воле которого подвластно всё сущее. Вокруг гроба, нагнувшись к умершей, рыдали, причитая, женщины в чёрных платьях. Оркестр умолк. Из окон домов, образовавших двор, смотрели люди. Много людей. Зрелище смерти притягивает с необъяснимой силой. Особенно старух. Живя на пороге небытия, они, как сомнамбулы, следуют за любым гробом, встретившимся на пути, словно картина чужого погребения сможет отсрочить их собственное. Канев думал об этом, стоя у окна. Его поташнивало и знобило, но он упрямо продолжал смотреть вниз, будто происходящее там должно открыть сокровенную истину истин. Девочка с большими бантами, которая недавно прыгала через скакалку, стояла неподалёку от гроба и вытягивала тонкую шейку, стараясь ничего не упустить из совершающегося действа. Она ещё не могла, не умела соотнести смерть чужого человека с собственной жизнью, подумать, что и она умрёт когда-нибудь, а потому скорбь по скончавшейся была для неё недоступна. Но девочка изо всех сил старалась скопировать грустную мину, застывшую на лицах взрослых; ей это плохо удавалось. Жизнь, набирающая силу, бурлила в ней, как молодое вино в бочонке, не давая стоять спокойно. Девочка переступала с ноги на ногу, раскачивалась, подпрыгивала, махала скакалкой, зажатой в руке. Канев переводил взгляд с девочки на умершую. Старушка, лежащая в непомерно просторном для неё гробу, каких-нибудь 70 лет назад была такой же егозой и так же была далека от мысли, что когда-нибудь и ей – старой, седой, морщинистой – придётся играть главную роль в похоронном обряде… Женщины, склонённые над гробом, закрывали рты платками, чтобы сдерживать рыдания, но всхлипы просачивались сквозь материю, и дети детей умершей испуганно жались к горестно рыдающим матерям. Покойница совершила полный жизненный цикл. Как бы ни сложилась её судьба – прошла все стадии, которые начертаны природой человеку: рождение, свадьба, рождение ребёнка, внука – и умерла, свято веря (вопреки всем спутникам и космонавтам) в загробную жизнь. Об этом говорит большой крест на крышке гроба. Канев смотрел на девочку, крутящуюся на каблуке, и думал, что жизнь движется так же незаметно, как стрелки часов. Он вспомнил старика, с которым год или два назад ехал в одном купе. Старик рассказывал, что отлично помнит, будто было вчера, как он мальчишкой ходил через всю деревню за молоком. Ходил с большой палкой (такая сучковатая, с неободранной корой), потому что на этом краю деревни по улице бегали злые рыжие собаки… Канев видел, словно во сне, как к гробу подошли четыре мужчины. В глаза бросились белые повязки на их рукавах. Женщины закрыли лицо умершей покрывалом небесного цвета, и мужчины подняли гроб на плечи. Снова поплыл по двору похоронный марш. Громче зарыдали женщины. В толпе кое-кто вытирал глаза платком. А девочка-зайчонок исчезла, словно и не было. Канев тщетно искал её взглядом. Мужчины с гробом медленно шли к машине, в кузове которой был расстелен ковёр, но не поставили на него гроб, а, обойдя грузовик, пошли дальше. И как только они приблизились к старушкам, в каком-то забытьи державшим крышку гроба, процессия двинулась. Позади неё так же медленно поехал грузовик. Звуки похоронного марша становились всё тише, слабее. Они обволакивали сердце печалью, бесстрастно говоря о том, что человек бессилен разгадать извечную загадку перехода бытия в неведомо что. Канев впал в прострацию. Он стоял, не шевелясь, глухой и слепой ко всему происходящему в мире. А процессия медленно двигалась по направлению к кладбищу. И все, кто видел её, останавливались и смотрели вслед. Дорогу процессии пересекли двое пьяных. С землисто-бурыми лицами и тусклыми жирными волосами, торчащими, как пакля, они упали, не дойдя до тротуара, и пытались встать, медленные и неуклюжие, как ошпаренные раки. Глядя на них, молодой мужчина с «дипломатом» в руке наклонился к уху модно одетой женщины: – Лучше быть мертвецки пьяным, чем просто мёртвым! Женщина прыснула, закрыв рот ладонью и, глянув на часы-медальон, лежащие на большой, агрессивно торчащей груди, увлекла своего спутника в сторону магазина. Они прошли мимо молодой пары, остановившейся при виде процессии. Юнец в потёртых джинсах важно курил, небрежно выпуская дым через выпяченные губы, над которыми с трудом пробивались реденькие усы. – Все мы там будем, – сказал он явно с чужого голоса и скосил глаза на девушку: какое впечатление произвела на неё эта глубокомысленная фраза? – Не говори так! – одёрнула его подруга. – А если бы она была твоей бабушкой!? – А если бы он вёз патроны! – передразнил юнец[1]. – Мне бы лет до сорока пожить – и баста. Но только весело. Вплотную. Понимаешь, о чём говорю? – Перестань! Опять ты за своё! – девушка, дёрнув плечом, покраснела. А процессия шла дальше. Встречные прохожие спрашивали: кого хоронят? Отчего умерла? И если не спешили, пытались подойти ближе к гробу, чтобы глянуть, хоть мельком, на таинственное и непостижимое явление смерти. – Вот так живёт человек, живёт и вдруг – раз! – в гробу понесли, – сказала пожилая женщина, обращаясь к незнакомым людям. – Я знала покойницу. Красивая женщина была лет двадцать назад… Дать человеку молодость, силу, красоту и оставить к старости с разбитым корытом – всё отобрать!.. Идущая рядом в цветном платке женщина согласно кивала головой, а мужчина с седыми волосами и большими, удивлёнными, как у ребёнка, глазами поддержал: – И всё воюем! Всю жизнь воюем. С родными, знакомыми, жёнами, начальством. Считаем, что только мы правы, и укорачиваем друг другу жизнь, вместо того чтобы бороться со старостью. Канев не видел и не слышал всего этого. Процессия уже входила в ворота кладбища, когда он... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]
[1] Фраза из фильма «Непридуманная история» режиссёра Владимира Герасимова, 1964 г. (прим. редактора).
Чтобы прочитать в полном объёме все тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в мае 2022 года, оформите подписку или купите номер:
|
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 01.10.2024 Журнал НЛ отличается фундаментальным подходом к Слову. Екатерина Сердюкова 28.09.2024 Всё у вас замечательно. Думаю, многим бы польстило появление на страницах НОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. Александр Жиляков 12.09.2024 Честно, говоря, я не надеялась увидеть в современном журнале что-то стоящее. Но Вы меня удивили. Ольга Севостьянова, член Союза журналистов РФ, писатель, публицист
|
||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|