Игорь Белисов
Романдилогии «Скорпионья сага» Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 24.11.2013
На чтение потребуется 7 часов | Скачать: Оглавление 4. Слова. 3 5. Слова. 4 6. Слова. 5 Слова. 4
Мы вернулись, и началась семейная жизнь. А через пару дней все резко усложнилось. – Вы читаете эту книгу? – поинтересовалась моя мама, узрев оставленный невесткою томик. – Я просто взяла полистать. – Если не читаете, поставьте в стеллаж. В нашем доме не принято разбрасывать книги, где попало. Этим бы исчерпать ничтожный частный вопрос. Если б не уточнение: – Я не разбрасываю, я положила на столик. – Вы не поняли, в нашем доме существует порядок. – Я поняла, но зачем повышать голос? – Деточка, вас кто так учил разговаривать? – А что такого особенного я сказала? – Ну, знаете… Если так дальше пойдет… Вы как-то неправильно начинаете… Злосчастную книгу в стеллаж возвратил отец. – Да что вы, девчата, из-за ерунды… – Это не ерунда, – сказала мама, – начинается с мелочей. – Вечно ты все раздуваешь. – А тебе вечно жаль молоденьких бестий. – О господи, вспомнила… – А у тебя, видно, короткая память. Был профессором в университете, а стал чиновником в зоопарке… В последних словах мелькнуло нечто темное, мутное, в отцовской биографии мне неизвестное. Я спросил: – Что это за история, с университетом? – Тебя это не касается, – бросила мама. – Как не касается? Вы – мои родители. – Для начала научи свою жену знать ее место!.. Всю ночь я проворочался в полусне. За стенкой долго бурчала глухая ругань. Бедняжка лежала, впервые отвернувшись. В атмосфере висел душный июль. Я раньше не подозревал, что две женщины в доме – проблема. Каждая, конечно, права, и обе неправы. В маме-то всегда звучала нотка строгости, но ведь без самодурства. А моя возлюбленная казалась тихоней – и вдруг такой норов. Да еще отец. Намеки мамы, ввергающие мысли в домыслы. Не думал, что в родном доме буду чувствовать себя неуютно. Вот так живешь себе, живешь, привычный мир кажется вечным, а потом – бац! – все изменилось, и не к лучшему. → Под утро, в качестве снотворного, решил почитать. Раскрыл на случайной странице...
Скорпиона можно держать как домашнее животное. До некоторой степени даже сделать ручным. Выращенный в неволе, он практически не ядовит и, взяв за хвост, его забавно кормить с руки. Однако увлекаться не стоит. Скорпион скорпиону – рознь. Молодые и природные особи проявляют агрессию, и нередко в руки любителя попадают экземпляры, чье жало представляет серьезную опасность. Важно помнить: скорпионы – индивидуалисты и симпатий к сородичам не питают. Если несколько скорпионов окажутся на одной территории, едва столкнувшись, они будут драться до смерти… → В начале августа родители уехали в отпуск, на дачу. Мы остались в квартире вдвоем. Новоиспеченная моя жена расцвела, раскрепостилась, ходила по дому, вольготно потягиваясь. Начала осваивать кухню, исподволь что-то стряпать, не очень съедобно, хотя и не без выдумки. Я и сам почувствовал легкость, почти невесомость. Словно родители были земным тяготением, которое после свадьбы неожиданно наросло. Избавленный от опеки, я освободился от гнета. С новой силой хлынули чувства, сдерживаемые при старших, а теперь отпущенные порхать да плескаться. Мы любили, жили в любви, занимались любовью, в любой час, в любой комнате, в любых изволениях. Как-то раз обнаружилась неприятность. Я понял не сразу, что это неприятность, думал, так, несуразица. Полез в шкаф, и обнаружил, что мои вещи разложены и развешены вовсе не так, было раньше, как я привык. Оказалось, кое-кто всё перетасовала по-своему, ибо решила, что так будет лучше… Спорить не стал. Через день-другой в кухонной тряпке, назначенной для мытья посуды, мне почудилась подозрительная расцветка. Выяснилось, это моя рубашка, пущенная в расход, ибо кое-кто сочла, что вещь заношена… Я стерпел. Но однажды на книжной полке в моей комнате, на самом красном, иконном месте, я не увидел чудесной книги о скорпионах, а вместо нее обнаружил дурацкие «Звезды судьбы». Нет, книгу в макулатуру она не сдала. Пока не сдала. Если ей верить. Временно спрятала. Просто, ей стало обидно, что ее муж так много читает, и так мало себя уделяет непосредственно ей… Я начал издали, деликатно. Намекнул, что у меня есть привычки… Уточнил, что не во всем с нею согласен… Наконец, разъяснил, что здесь существует давно, до нее заведенный, уклад… – И вообще, кто в доме хозяин?! Расплакалась. Дескать, она здесь бесправна, так я еще ее унижаю. Сидела и размазывала по щекам огорчение, раскрасневшись и остекленев. Бедняжка. И опять мне стало ее жаль. Откуда только во мне этот инстинкт жалости? Я впервые тогда заподозрил, что жалость к ней – это безжалостность к себе. Но неужели я буду бороться с женщиной? Уступил. В доме воцарилось шаткое двоевластие. На этом фоне любовь начала как-то меркнуть. Словно власть и любовь – взаимоисключающие явления, вроде оппозиции луны и солнца на небосводе. Так ли это? Ответа я не знал. Но предчувствовал: равновесие не вечно. Двое – ужé иерархия. Один из двоих всегда энергичней, нетерпеливей. И значит, двое – это борьба, где любовь только повод, а конечная цель – власть. Никакой борьбы, впрочем, пока не последовало. Тянулся мир, все более тихий, спокойный, скучный. По мне так было нормально, да вот она заскучала, бродила по комнатам с унынием узницы. Музыка, телевизор, книги, я – все это занимало ее ненадолго. Ей требовалось расширить границы нашего мира. Ей требовалось стороннее общение. → Я подумал, почему бы и нет. Позвонил Кеше, Андрону. Оба обрадовались. Я, кажется, тоже. Договорились встретиться в центре. Выплеснувшись из метро вчетвером, зашагали. Кеша искрил анекдотами. Андрон нет-нет, да и тоже вворачивал. Бедняжка цвела, улыбалась, с веселым интересом поглядывая на друзей и с лукавой упругостью сжимая мой локоть. Казалось, все то же, что до женитьбы – бесшабашная стайка студентов, легкий щебечет о радости бытия. Но нет: что-то изменилось, словно нас разделило стекло, лабораторный колпак, накрывший молодоженов; мы видим друг друга, слышим, взаимно кривляемся, однако не забываем, кто наблюдатель, а кто – подопытный. Мы решили пойти в ресторан – первый и совершенно новый в нашей жизни и в нашей стране. Он недавно открылся на месте известного в свое время кафе, чье время ушло. Ресторан назывался «Макдональдс». Сейчас трудно поверить, что какой-то жалкий макдональдс стал культовым знаком иссякшей эпохи. Не совковая забегаловка общественного питания, но первый десант вожделенного капитализма. Всё, от фасада до интерьера, влекло нездешним дизайном, манило чуждой идеологией и будило слюнки по запретному плоду. Очередь войти внутрь змеилась на сотни метров и едва ли не на часы ожидания. Мы встали, вместе с другими, простоватыми, диковатыми, изголодавшимися по переменам, советскими. «Запад!» – восторгался Кеша, посверкивая глазами. «Демократия…» – внушительно добавлял Андрон. Наконец, толкаясь локтями, плюхнулись к столику. Зашуршали, захрустели, разворачивая. Мы не просто обедали, мы впивались в каждое новое слово: «гамбургер», «чизбургер», «биг мак», «картофель фри»… – Как все вкусно! – млела Бедняжка. – Ничего…– кивнул я. – Но, по-моему, платить такие деньги за бутерброд – идиотизм. – Это для тебя дорого, – ввернул Кеша, – а для жителей нормальных стран питаться в макдональдсе – обычное дело. – Нормальные, это какие же? – Да хоть бы Штаты. – Не парьтесь вы, – усмехнулся Андрон. – Бабки есть. Я плачу. Все уставились на Андрона, и тут же потупились. Кроме Бедняжки. Ходил слух, будто Андрон затеял в профкоме «бизнес». Было неприятно осознавать, что один из нас, студентов-биологов, имеет иное от нас настоящее и, предположительно, более светлое будущее. – А вы знаете, – сказал Кеша, – сколько в Штатах получает биолог? – Сколько? – оживилась моя жена. – Нормально получает, поверь… Каждый раскатывает на машине, живет в собственном доме и проводит отпуск то во Флориде, то в Калифорнии. Все задумались. Машина… Собственный дом… Отпуск под немыслимым небом на немыслимом взморье… Подобного в нашей жизни не предвиделось. Об этом ворчали взрослые и орали новорожденные «гласностью» СМИ. – Из этой страны нужно сваливать, – нахмурился Кеша. – Ничего хорошего здесь не будет. Совок он есть совок. – А я думаю, не надо дергаться, – возразил Андрон. – Начинается время больших возможностей. – Ну, и кем ты здесь будешь, ученый-биолог? Нищим? – Не обязательно быть ученым. – А кем же? – Мало ли… – Нет, ты скажи. Ты такой умный… Кем ты будешь работать? – Новым русским! – Андрон расхохотался... Мы вышли сытые, осоловело-ленивые. Погода изменилась – подзатянуло хмурью. Послеобеденный город казался дремотным, притихшим. Центральная улица была странно пуста. С проезжей части исчезли машины. Что за явление? Мы удивились: разве сегодня какой-нибудь праздник? По тротуарам брели люди, много людей, превращаясь в толпу, выходя на дорогу, рассыпаясь в смуту, в тревожный хаос. И тут загрохотало… Издалека, в сторону центра, быстро вырастая, сотрясая асфальт и плавя горячий воздух, наползала колонна цвета хаки – танки, «бэтээры», «бээмпэ»… Машины шли, расчехлив пушки. На броне сидели солдаты. В их лицах не было и намека праздник, а только бледная, мрачная собранность. Толпа подалась параллельно колонне. Два потока, с этой и с той стороны дороги. Люди что-то кричали, друг другу, солдатам, небу. Мы ничего не понимали, нас влекло заодно. Колонна вдруг грубо дернулась, качнув стволами, затормозила. Головная машина уперлась в преградивших дорогу людей. Их становилось все больше, безоружных, страстных, яростных, они лезли на бронетехнику, размахивали руками, заклиная, клеймя военных. Опять взревело, задымило, залязгало. Я увидел башню, которая вращалась, поводя пушкой. Толпа шарахнулась, нас опрокинуло, я вскочил, поднял Бедняжку, Андрон помог, Кеша кому-то двинул, мы ринулись прочь… – Я говорил, – орал Кеша, – нужно сваливать из этой страны! Будет война! Мы побежали к метро… → Развитие событий смотрели уже по телевизору. Побросав свои грядки, родители пулей вернулись домой. Бедняжка и мама сидели бок обок. Отец щелкал каналами: – Вы что-нибудь понимаете? Я ничего не понимаю. Что происходит?.. Бодрые репортеры взахлеб объясняли «что происходит». Мелькали слова: «конец тоталитарного режима», «волна демократических настроений», «массовые демонстрации», «столкновения с войсками», «срыв подписания нового союзного договора», «государственный переворот», «гэ-ка-че-пэ», «путч»... Их было восемь, во главе с маршалом, немолодых мужчин. В лице у каждого – смертельный риск взятой ответственности. Глаза старого маршала прятались под бровями, дрожали руки, садился голос, в глухом отчаянии мычали слова: «В целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества...». Возникло слово «Форос», доселе секретное. Муж первой в истории нашей страны Первой Леди, первый и последний Президент СССР, выглядел неожиданно оболваненным. Доброго мишку загнали в угол. Сквозь обиду мерцал страх. На Западе его любили, превозносили, но здесь и сейчас он был не в своей тарелке: мягкохарактерный, плюшевый дачник, неожиданно оказавшийся не у дел. Тем временем по другому, независимому каналу, восходила звезда оппозиции. Могучий красавец, в доску свой, настоящий народный лидер, о котором поговаривали, что он мог упасть с моста в реку и тут же махнуть стакан водки, выдвинутый толпою на фоне Белого дома, задиристо и чинно возглашал: «Мы считаем, что такие силовые методы неприемлемы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе, возвращают нас к эпохе холодной войны и изоляции Советского Союза. Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый комитет...». Позже, спустя годы, я пойму, мы все поймем: любое событие содержит как минимум две правды. Историки разберутся, в чем состояла теневая подоплека событий, благодаря чему кто-то сел в президентское кресло, за что кому-то дали Нобелевскую премию мира, и отчего кто-то пустил себе пулю в лоб. А пока... Через три дня все каналы трубили победу. Выступали журналисты, диссиденты, правозащитники. На площади Главного Устрашения граждан накинули петлю на Железного Палача. Статую вздернули. Толпа ликовала. – Свобода! – радовался отец, впившись глазами в экран. Мы тоже радовались, вместе с ним, вместе со всеми. Только мама сидела молча, без экзальтации. И вдруг изрекла: – Бог умер. Можно – всё. → Победа новой власти выражалась в идее, что мы теперь вроде как независимы. Я не очень-то понимал, что это означает. Оставалось глотать голые факты. Еще в 1990-м независимость объявили Литва, Татарстан и Чечено-Ингушетия. В 1991-м их примеру последовали Нихичевань, Грузия, а также особо взбрыкнула Чечня. После августовской драмы зашагал парад суверенитетов: Эстония, Латвия, Украина, Белоруссия, Молдова, Азербайджан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Армения, Азербайджан, Туркменистан. К началу зимы остались «несуверенными» лишь Россия и Казахстан. 8 декабря главы Белоруссии, Украины и России «сообразили на троих» в Беловежской пуще. 12 декабря Верховный Совет РСФСР ратифицировал беловежские соглашения и денонсировал договор 1922 года. Советский Союз перестал существовать... Вопреки Кешеному предсказанию, войны пока не случилось. Но меня не оставляло чувство, что именно после свадьбы жизнь пошла под откос. Я понимал, это совпадение. Вот только чувство, оно не обманывало: привычный мир рушился. И это было только начало...
Оглавление 4. Слова. 3 5. Слова. 4 6. Слова. 5 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 22.04.2024 Вы единственный мне известный ресурс сети, что публикует сборники стихов целиком. Михаил Князев 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|