HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Олеся Брютова

Скульд

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 23.11.2007
Оглавление

18. Часть 18
19. Часть 19
20. Часть 20

Часть 19


 

 

Все то время, что был занят обретением себя, воспоминания о прошлой жизни не тревожили. Дух возвращался без памяти; просто шла внутренняя работа.

Но, наконец, знакомая тоска стала тесниться в груди. Зашептали в уши голоса из прошлого; переворачивалось все, когда видел картины с морским или горным пейзажем.

Я понимал – оно вернется. Сказание не окончено, и меня должны найти его последние песни… К добру ли, к худу, но точка должна быть поставлена.

Мир треснул неожиданно: включил телевизор. Впервые, наверное, за четыре месяца. Попал на передачу, рекламирующую какого-то туроператора:

«…Земля! Земля!» – завопили мы, припав к иллюминатору. Радость наша была не меньшей, чем у древних воинов, привыкших к долгим морским скитаниям. Вот она, таинственная земля Туле, Снежная страна, Врата преисподней! Над гладкой стальной поверхностью моря виднеются пастельные очертания гор с голубыми облаками-туманами у подножия. Настоящая фата-моргана! Ради этого стоит пережить любой шторм. Ни один самолет не способен вызвать такую гамму переживаний. Но, в полной мере преимущества водного транспорта мы оценили потом, когда, огибая остров, высаживались в разных его частях: на севере – в Акюрейри (втором по величине городе Исландии с населением всего восемнадцать тысяч человек); в столице западных фьордов Исафьордюре (расположенном в заливе, куда летом заходят стада китов) и на юго-западе – в Рейкьявике.
Впервые о стране Туле поведал греческий астроном и географ Пифей еще за триста лет до нашей эры. Но свое современное название – Исландия, Ледяная страна – остров получил значительно позже, около восемьсот шестидесятого года. Так окрестил его норвежский мореплаватель Флоки, зимовавший на острове среди дрейфующих льдов. А началом массовых переселений на остров считается восемьсот семьдесят четвертый год, когда викинги Ингольф Арнарссон и его брат Лейф Хродмарсон, спасаясь от притеснений на родине, снарядили два корабля и перебрались на новые земли. Полагаясь на волю бога Тора, они сбросили с корабля бревна в надежде, что те укажут, где им пристать к берегу. Бревна привели их к полуострову Рейкьянес, в залив Факсафлои.

Ингольф был поражен увиденным: всюду безжизненная дымящаяся земля, покрытая кратерами, засыпанная золой и лавой, – но противиться Тору не стал и основал первое поселение. Так появился Рейкьявик, в переводе Залив дымов.

Исландия – страна уникальная. Вся будто соткана из контрастов и в то же время удивительно цельная. В ней непонятным образом гармонично сочетаются ледники, занимающие десять процентов территории, и двести вулканов, тридцать из которых действующие. Туристы…»

 

Меня заклинило. Впился пальцами в подлокотники кресла. Глядел на экран – во все глаза. Там проплывали рассеченные фьордами берега, черные скалы и горячие источники.

Я чуял серный запах в своих ноздрях, под ногами хрустела битая горная порода, извергнутая из земных недр. Шумел водопад. Голова и грудь пылали. Я не слышал голоса нелепой женщины – только вздрогнул, когда произнесла мое имя.

Ингольф встал передо мной, заслонив видение. Услышал его сквозь водяную толщу столетий: «Ну, коли боги тебе не указ – не указ и слова брата. Иди, куда задумал, Хьёр-Лейф… Освобождаю тебя от клятвы»

Тяжелый комок свернулся вместо сердца, а дыхание стиснулось. Современная комната упала куда-то вниз, времена хлестали по щекам кровавыми слезами, звон мечей полнил уши – и чьи-то предсмертные крики. Потянулась из тьмы рука с кольцом.

Туман оборвался. Стала дымная зала, полная беседующих людей в праздничных одеждах.

Я сижу на почетном месте против хозяйского кресла. Молодая девушка подносит мне полную чашу; стыдливый румянец на ее щеках.

Опять будут просить рассказать о миклагардском походе – а я все еще не могу вспоминать его без горечи. Черная желчь сжигала нутро до сих пор, хоть минуло…

 

со дней миклагардского похода минуло девять зим. Вот уже скоро десятой сравняться. А боль все не отпускала. Выжгла изнутри. И страшен я был в битве – как любой, ищущий смерть на поле брани.

Много славных дел у меня за спиной. Прошел с мечом всю северную Ирландию – и не было в нашем краю людей богаче меня с братом. Четыре корабля стало у нас. Три боевых драккара и большое торговое судно, хоть скот перевози. Двенадцать рабов служило мне, две наложницы держал. Расширилась моя земля. Во влиянии своем спорил с ярлом Атли… Да только ни богатство, ни слава меня не грели. Все это я добыл, не желая того. Смерти искал – но смерть передо мной бежала. Должно быть, берегла для проклятия любимой.

О ней вспоминал лишь в тяжелых снах; но содеянное зло полнило мою жизнь. Закоптило душу. Богов я почитать перестал – не за что было. Тем более, жребий мой был мне известен; оттого не просил ничего у асов и ванов.

За это, а еще и за везучесть в бою привязалась намертво слава колдуна. Будто сплелся я в далеких землях с греческой ведьмой, а та нашептала восемнадцать заклятий Одина – которые только богам ведомы. Будто те заклятья-песни повелевают огнем и ветром, вражескими мечами, сердцем женщин… Глупо придумали.

Однако и вправду была мне во многом удача; там даже, где не помышлял ее встретить.

Ирландцы как-то устроили засаду; окружили. На каждого из наших приходилось по пять воинов. Я с десятью людьми прорвался. Остальные сгинули все. Из выживших – кто без глаза, кто пальцев или же всей руки лишился. Израненные. Многие калеками сделались. Мне царапины не досталось; а шел впереди всех.

В другой раз застал шторм; море прогневалось ни на шутку.

Буря внезапно налетела. Такое случается. Кажется, все ветра знаешь возле родных берегов; изучил их норов как собственную секиру, а накроет – откуда только что возьмется? И знаков никаких не пошлет.

Расшвыряло наши корабли; весла людям шеи ломали, коль выпустишь. А не выпустишь – руки из суставов рвут. Кое-как втянули в уключины и закрепили. Парус, понятно, клочьями, если не снял кто. Один корабль сразу же волной захлестнуло. Опрокинулись: не смогли на гребень подняться и пропороли носом вал.

Инги тогда был со мной. Кричит: «Вот теперь-то заберут нас тролли!.. Из-за тебя все; богам не жертвуешь, плюешь на старые обычаи! Приноси сейчас Одину клятву, или все на корм рыбам отправимся!» А меня смех разобрал. Стою, хохочу, как безумный. Ветер в ушах свистит; ревет море. Люди отшатываются в страхе.

Отвечаю: «Проклятые не клянутся!» – и за кормило взялся. Его уж до меня держали двое; не могли совладать.

Поднялись все-таки на вал. Высота страшная. Тут нам вниз бы и ухнуть, да как раз под вторую волну. А драккар мягонько так вниз съезжает, и выносит его меж валов.

Укладываемся между волнами, будто промеряли. Поболтались так сколько-то, тут и ветер стихать начал. Прояснилось.

Вот, верно, после того случая стали меня ведуном считать. Потом уж прозванье свое получил: Хьёр-Лейф, Лейф Меч…

Да, мне часто казалось, будто железный у меня хребет. Иначе давно б согнулся от тяжести свершенного. Но люди не знали о том. Прозвали так за ярость в сражениях. А еще поводом был один случай.

В Ирландии довелось разграбить подземное святилище старого бога той земли. Как-то прозванием… Не то Кромм Круайх, не то Корм Круойх. Святилище тайное, а указали на него монахи. Ирландцы давно уже старых своих богов не признают, жертвуют Доброму Патрику.

Но мы после не минули и монахов.

Некоторые побоялись бы гневить чужеземных богов. А мне – ничего. Я у них милости просить не собирался.

В том святилище сокровищ всяких было не счесть. Дрались служители за него отчаянно; конечно, не за сокровища. Весьма был почитаем этот Кромм. Он вроде Тюра, даровал военную славу. Ему приносили человеческие жертвы, а кровью жертв освящалось оружие. Думали, дух убитых перейдет в меч или копье.

Главный служитель этого бога был могучим человеком. Бледен лицом, как из-под земли вышел. Меч крутил, будто весу в нем нет. С ним я сражался долго. Думал уже – тут мне и конец. Заранее радовался. Хоть досадно было, что не исполнил мести…

Конечно, шею под меч подставлять в голову мне не пришло. Когда он все-таки ошибся, я нанес страшный удар. Из последних сил. Всё вложил в него – либо к победе, либо к смерти. Но жрец разгадал и ушел от клинка. Промахнулся я; вышиб только меч из рук противника. Сильно не обольстился тому: бились у стены, уставленной оружием. Отступить, увернуться, подхватить второй – чего же легче? Но он, когда меч потерял, поступил странно. Глаза его сделались как перед смертью. И сам бросился под мой клинок.

С тем закончился бой.

Знак, что ли, ему был?..

Меч его достался мне. И лучшего трофея не доставалось никогда. Не был обыкновенным тот меч…

Я его когда в руки взял – почувствовал, будто живое существо. Сделан отменно. Железо гладкое, твердое; синевой отливает.

Не признаю оружия, отягощенного золотом и драгоценными камнями. Некоторые в рукоять своих мечей вделывают добытые самоцветы, иное что. Украшают, как любимую жену. У этого эфес был совсем простой, обмотан черной кожей. Я считаю, так и надлежит. Меч должен вызывать завистливые взоры, только когда разит.

А разил он как песня. Раскалывал щиты; кольчуги прорубал, коль емко присадишь. Иной раз словно сам попросится в руки – и уже в ножны не спрячется чистым.

Против меня клинок жреца затаил злобу: как ни начну вытирать его или же точить, вечно порежусь. Точить его было трудно; но зато уж долго не тупился. Я прозвал его Кромм; не расставался с ним. До этого много мечей у меня сменилось, но Кромм не знал ни зазубрин, ни ржавчины.

 

Так вот прошли эти девять зим – в сражениях, походах, победах и поражениях. Но поражения не приносили смерти, а победы не приносили радости.

Могло показаться, за битвами и душевной болью я позабыл свой долг. Свою месть.

Это не так; о мести помнил, просто ждал знамения, обещанного провидицей. При встрече с новым человеком первым делом глядел на его правую руку. Но знака не находил. Я даже не понимал, что такого должен увидеть на руке убийцы. Однако все равно глядел. Другого пути, со смертью Сигурда, у меня не оставалось. К тому ж – все, до того сказанное Унн, исполнилось.

Да… Исполнилось.

Мне было мало за тридцать зим, но так и не привел в свой дом хозяйку. С женщинами вообще стал поступать, как скотина. Так – лишь бы постель грели.

Вот тут подстерегла меня нежданная беда. У Ингольфа подросла и выправилась младшая сестра, Хельга. Инги души в ней не чаял; вечно из похода что-нибудь привезет. Наряжает ее, как дочь ярла. Девушка она славная. Всем взяла – и статью, и нравом. Желающие назвать ее своей оббивали пороги у брата. Что только не сулили. Но он не желал отдавать ее замуж против воли. Однажды дело дошло чуть не до распри; мы кое-как решили спор миром и золотом.

И вот эта самая Хельга наслушалась обо мне рассказов; то ли моей воинской славой пленилась, то ли еще чем… Словом, стал я замечать ее ласковые взгляды. Ну, как у женщин там водится: налетит на меня в темном переходе, будто случайно; робко извинится – и прочь. Плечом заденет, опять-таки не нарочно.

Не таков я, чтоб брата позорить; да и не скучаю особо по этому делу. Вот уж малая радость была мне в ее приязни!.. Однако ж, не каменный – если будет упорствовать, мало ли какой случай выйдет?

Нынче шли назад из похода – ходили опять с сыновьями ярла, – да задержались в пути. Возвращаться мне ближе через усадьбу Инги. Он и сыновей Атли в этот раз позвал на пир в честь успешного набега. Ну, а я без того часто живу в его доме гостем.

Хельга, как увидела наши корабли, бегом в гавань. Глаза мокрые. Обнимает брата, а сама на меня через его плечо глядит. Дескать, вот по ком плакала.

И он вроде как заметил.

Мне от этого всего тяжко. Знаю уже, чем кончится…

И точно: в тот же день Ингольф подсаживается ко мне. Разговор заводит издалека. Мол, столько достойных дев, а ты все один да один. Не годится так. Кому достанется в наследство слава и земли? Кто поставит у дороги памятный камень? Пора уж о том задуматься, и крепко. Вот, хоть бы сестра его, Хельга – чем мне не жена?..

Слушал я, слушал, да говорю:

«Оставь эти разговоры, брат. Если она тебе дорога, не станешь волку скармливать. Ну, а коль согласен своей сестре каждый день утирать слезы – мне все равно; заберу хоть завтра».

Он помрачнел. Отошел, ничего не сказал.

Теперь уже два дня, как не вижу Хельгу. Спросил, где. Инги сквозь зубы: «Что тебе за дело?» Из разговоров понял – хворь взяла. Будто, от горя.

Вот есть же упрямые! Мне как раз недоставало поссориться с братом. И была б еще причина!..

 

На пир к Ингольфу собиралось много уважаемых людей. Некоторые вовсе издалека. Старые воины были, знатоки обычаев; другие недавно прибыли из дальних мест. Один чуть не землю прошел от воды до воды – без секиры правда, с купеческими весами. Да только на беседе это не скажется. А повидал он много. Видел страну Серкланд, где люди рубятся кривыми мечами; видел диковинных зверей о двух хвостах – один спереди, другой сзади… Но, думаю, вранье.

Пир готовили пять дней. Одного пива наварили на двести человек. Инги любил своей удачей хвалиться. Отдельный зал у него был для пиров поставлен.

Все то время не пришлось нам случая потолковать. Я уже пожалел, что выразился слишком прямо; сказанного не перескажешь, однако можно было попытаться смягчить опрометчивые слова. Только Ингольф сперва распоряжался приготовлениями, а после мы с ним думали, как гостей разместить, чтоб не нанести кому обиды. Все не заходил разговор.

 

Вот теперь сижу напротив его кресла – на почетном месте. Он вроде весел. На меня глядит, как обычно. Но, все ж, нет-нет – и затуманится взор. Любит он сестру.

Я ему тяжелую рану нанес; если не сказать – обиду. Да только сказал честно. Куда хуже, коль бы слукавил. А девчонка успокоится. Не такие ее годы, чтоб решения принимать! И пир тут кстати пришелся. Много людей достойных; будут хвалиться – кто силой, кто сноровкой, кто красноречием. Мало ли, чем иные богаты. Хольмстейн вон, вырядился, ровно брат конунгу. Красные одежды подбиты дорогим мехом; все золото, что нашел, нацепил на себя. Секира его недалеко ушла; рукоять позолочена чуть не по самый обух – куда там моему Кромму. Плащ на нем из заморской ткани, с застежкой тонкой работы. Вот кому женщин пленять. Пускай на него и любуется.

У него, кстати, чего-то с женой не заладилось: польстился на богатые дары, которые с нею давали; помню, хвалился все. А жена оказалась с каким-то там изъяном – то ли бездетна, то ли еще чего... Он поначалу с жадностью боролся; потом здравый смысл верх взял: вытолкал ее в шею. С тем и добра лишился. Теперь, верно, другую станет присматривать; а уж под сорок зим. Видно, не любят его боги.

Дальше стал я смотреть, ладно ли приглашенные расселись; сколько уж раз бывало – не там сядет, а после недовольство затаит…

Потом решил найти Хельгу. Может, вовсе не вышла к гостям? Нет. Вот она – за женским столом возле супруги Ингольфа. Бледная. Однако говорит веселые речи, смеется. С норовом все-таки; под стать брату.

А уж он, как всегда, постарался: Халльвейг с Хельгой всех прочих женщин затмили. Платья на них лучшего британского сукна, ожерелья – серебряная чернь златокузнецов Гардарики. Пояса с дорогими каменьями. Инги как-то умудряется им сходные украшения привозить, чтоб меж собой не бранились.

Хельга, конечно, красавица. Говорить тут нечего. Гости, чьи жены не за тем столом, шеи посвертывали себе. Мне, понятное дело, тоже разные мысли в голову пришли. Довольно ведь слово сказать, и все это добро моим будет…

Она сидит на лавке, а распущенные косы пол подметают. Цветом как золото.

Гляжу. Вот только другие кудри в глазах стоят.

Да: что ж я сразу не понял – Инги усадил сестру по левую руку от Халльвейг! Нет, придумал славно: это место среди женщин по почету равно моему; жены у меня нет. Посади он туда чужую – обиду кому-нибудь нанесет. Выкрутился, одним словом. Но теперь-то Хельга мне может подносить чашу, как если б я ей мужем приходился! Брат после нашего разговора не решился бы на подобное. Неужто сама настояла?..

Впрочем, то печаль не моя.

Тут как раз Ингольф встал, перевел мысли. Собирается, видно, приветственные слова сказать и пустить вкруговую кубок – первый кубок, во славу Тора.

Все глаза на него обратились.

Здравы будьте, гости! Пью ваше благополучие! Чтоб всем была удача, какая пришла к нам в этом походе. Пусть жены будут верными, мечи острыми, а слава долгой!

Гул одобрения раздался; Инги отпил и передал кубок Хольмстейну – он слева сидел. Тот поднялся, произнес тоже что-то приветственное. Пустил дальше.

Рабы следили за вином в круговой. Хоть она и велика – гостей собралось того больше. Все говорили разное. Славили удачу нашего похода; меня, брата, сыновей Атли; про свои заслуги вворачивали. Иные, пользуясь случаем, приносили обеты. Они тем ценными были, что сказаны после первой здравницы – на трезвую голову.

 

 

 


Оглавление

18. Часть 18
19. Часть 19
20. Часть 20
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!