HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Роман Оленев

Квартет И

Обсудить

Стенограмма программы "Стоп-кадр"

На чтение потребуется 25 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 8.12.2014
«Квартет И». Источник изображения: http://md-eksperiment.org/event.php?id=12817

 

 

 

Если в прошлый раз мы общались с двумя артистами и по отдельности, то на этот раз у нас даже появилась возможность коллективного разговора. Дело в том, что в Одессу приехал «Квартет И». Этот творческий коллектив, в котором, кстати, некоторые участники – одесситы, на сегодняшний день поставил много успешных комедийных спектаклей, на основе некоторых из них уже сняты успешные фильмы, как раз с участием артистов из квартета. В частности – совсем свежая кинокомедия «О чём говорят мужчины».

Вот, о новом фильме, ну и о театральных работах тоже, мы и поговорили с участниками квартета.

 

Ростислав Хаит:[1] Этот спектакль, который мы сегодня играем, «Разговоры мужчин», девятый в нашем репертуаре. Вообще. Но не сейчас, а за всё время, что мы играем. Сейчас мы [играем] пять спектаклей, а вообще он девятый.

 

Камиль Ларин:[2] Просто мы экранизацией стали заниматься позже, то есть, тогда, когда уже  несколько спектаклей было снято.

 

Ростислав Хаит: Да и первые наши спектакли вряд ли можно было экранизировать, потому что мы тогда не писали, собственно, сами пьесы, и поэтому мы переписывали классиков – Мольера, Лабиша[3].

 

Камиль Ларин: Какой более удачный?

 

Роман Оленев: Из этих трёх.

 

Ростислав Хаит: А из трёх, что мы сделали, наиболее удачный, конечно – «О чём говорят мужчины», да, да. Безусловно: тут всё понятно, тут всё сошлось. В «Дне выборов» мы, например, не были продюсерами, мы там очень многим недовольны в фильме. Мы продали права. В «Дне радио» мы уже сами были продюсерами, но опыта не было особого. А в «О чём говорят мужчины» и опыт появился, и продюсерами были, а плюс ещё и материал такой, что оказался ближе людям.

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.)

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.):

 

– Кстати, а с женщинами – то же самое. Вот пока ты её добиваешься, она прекрасна. А вот – вы уже живёте вместе, она утром уходит на работу, целует тебя и говорит:

– Муа! Ты мой небритыш.

– Или даже так:

– Ты мой заспанный чебурашка.

– Не-не-нет. «Чебура-афка»:

– Чебурафка.

– И, вроде вот, это так мило, да?

– Угу.

– Но так противно!

– Да, и то, что ты заспанный небритыш-чебурашка – это натяжка.

– Ле, Лёш. Это «натяфка».

– Ага. Или вот это вот: «Ну всё, до вечера, чмоки!». Ну какие на хер чмоки? Хочешь поцеловать – поцелуй! Всё!

– Согласен.

– Или мелочь какая-то. Знаете, заметил, что у неё сапоги стоптаны с одной стороны больше.

– Ага.

– И думаешь про себя: «косолапит».

– Ха-ха-ха!

– Потом думаешь: «Ну ладно, у тебя тоже так, но вот это слово – ко-со-ла-пит»…

– А так…

– А так…

– А так, она мечта. Её не нужно там трогать руками.

– Слав, не трогай руками.

– Тогда Ромео и Джульетта – получается: хорошо, что они умерли. Ведь они столько преодолели ради своей любви. А выдержала бы, скажем, её любовь, если бы она узнала, что он говорит: «зво́нит». Или что он носки по всей квартире разбрасывает. Привык, что за ним мама, леди Монтекки, подбирает. Или что он ходит по квартире в одних трусах. Чешет там себе.

– А-а-а… Хи-хи-хи… Гм. Пардоньте.

– Нет, я понимаю, он из-за неё подвиг совершил. Но это когда было? И один раз. А чешет он всё время.

 

Роман Оленев: А как вы объясняете такую ситуацию, что, насколько я знаю, вот именно критики как раз накинулись именно на ваш третий фильм, выросший из спектакля.

 

Ростислав Хаит: Не правда.

 

Камиль Ларин: Накинулись с критикой, вы имеете в виду?

 

Ростислав Хаит: Нет, наоборот. Я сейчас папе отвечу, извините. Алё?

 

Камиль Ларин: По нашим… Мы останавливаемся или можно? По нашим ощущениям именно критических статей очень мало, единичные. Всегда есть люди, которые ругают даже признанный какой-то хит. По нашим ощущениям с этим фильмом у нас очень правильный прорыв.

 

Александр Демидов:[4] Они сказали: «Как же такие жирные, некрасивые, лысые, с животами уроды гонят». Ха-ха-ха!

 

Камиль Ларин: Это – да. Это можно не обращать внимания. Надо чаще самому смотреться в зеркало.

 

Роман Оленев: [При разговоре] о вашем новом фильме и новом спектакле «Разговоры мужчин среднего возраста» невольно приходит ассоциация с Евгением Гришковцом. Не знаю, понравится вам это или нет, но по стилю и по подаче очень много схожего: ностальгические воспоминания, акцент на душевные нюансы, зритель ощущает радость от узнавания этих чувств. Когда вас сравнивают с Гришковцом – кто-то даже назвал «коллективным Гришковцом», – вам это льстит, радует, раздражает?

 

Александр Демидов: Огорчает. А Гришковца можно сравнить с Ираклием Андрониковым[5], который до него придумал этот жанр – разговора, и трогательного, и исповедального. И что? Тогда, значит, Гришковец…

 

Камиль Ларин: Он не основатель. Гришковец – не основатель. Нет. Сравнивать – сравнивают. Но у нас есть преимущество. Мы, помимо ещё того, что ребята пишут, а мы это озвучиваем, мы ещё и актёры. Гришковец хорошо подаёт свой материал, но он всё-таки автор. Я смотрел их «Спектакль на двоих» с Игорем Золотовицким[6], который является актёром – и он его очень переигрывал. Поэтому, ну… есть Гришковец, есть мы, и, в общем-то, нормально: у каждого есть свой зритель. А то, что сравнивают – пускай сравнивают.

 

Александр Демидов: Потом, на мой взгляд, Гришковец всё-таки остановился на трогательностях и дальше не развивается. И нам немножко неприятно, когда нас сравнивают, потому что кажется, что мы, грубо говоря, отбираем у него не то чтобы хлеб, а как бы… типа, идём по проторенной дорожке Гришковца. Нет, мы… Это то же самое, как можно нас обвинить, что мы похожи на «Камеди клаб», а мы за десять лет до «Камеди клаба» стали импровизировать, и у нас спектакль был «Клуб комедии», где мы импровизируем.

 

Камиль Ларин: И есть до сих пор.

 

Александр Демидов: Да, и есть до сих пор. Что, значит, получается – кто первый?

 

Роман Оленев: Продолжим тему взаимоотношения юмора на киноэкране и юмора на телеэкране. Я недавно общался с Ильёй Олейниковым, которого, я знаю, вы уважаете, и мы говорили, в том числе, о том, что сегодня именно в российском отечественном кино практически нет комедий, а вот на телеэкране их достаточно. Можно даже сказать, что их можно сокращать. А вы являетесь в то же время достаточно хорошим исключением. Почему происходит такой дисбаланс?

 

Камиль Ларин: Не знаю, наверное, всё зависит от сценария. Это заложено, успех проекта зависит написания сценария. Мало пишут смешного и интересного. У нас это получается, поэтому мы этим и занимаемся. Просто нет людей, которые

 

Ростислав Хаит: …людей, которые могут отразить время.

 

Камиль Ларин: Ну, были там «Особенности национальной охоты», «…рыбалки» – сколько лет назад, десять, двенадцать?

 

Ростислав Хаит: И они уже не особенно отражали время. Вот если «Особенности…» это неплохой фильм, но при этом там не говорится о нормальных людях, там нет обычных. Либо какой-то иностранец, либо какой-то генерал – это ж не обычные. А мы – обычные люди, как в жизни обычные, так и [на сцене]. Дело в том, что нет фильмов про обычных, нормальных людей. Вот фильм «Ирония судьбы». Это фильм про обычных людей (я имею в виду – первый). Фильм «Осенний марафон» – это фильм про обычных людей.

 

Роман Оленев: Ваши герои именно ценны тем, что это офисные работники, менеджеры…

 

Александр Демидов: Медицинские работники. «День радио»…

 

Ростислав Хаит: «День радио», там всё-таки специфика офисная, но на радио.

 

Александр Демидов: Но не придуманная.

 

Ростислав Хаит: Не придуманная, да, это правда.

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.)

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.):

 

– Сань, не надо, я сам справлюсь.

– Нет, ну, может быть… Не, ну почему так, а? Вот мы спешим – и колесо.

– Ну возьми уже трубку!

– Ну всё, успокойся, ну не волнуйся. Она наверняка с детьми.

– Да при чём здесь это? Просто у неё телефон не для того, чтоб с ней можно было связаться, а чтобы он лежал в сумочке, звонил, а она его не слышала.

– Да сейчас она тебе перезвонит.

– Да, она сейчас перезвонит. Я ей перезвоню через два часа, скажу: «Я тебе звонил уже десять раз». Она скажет: «Да-да, я видела». Нормально?

– А вот почему? Вот, подошла, задала вопрос. Я вижу, что ей это очень важно. Я начинаю отвечать, и вдруг понимаю, что она уже ушла. То есть, ей было важно только задать вопрос – ответ совершенно не интересует. Можешь объяснить: вот это вообще что?

– А почему в ресторане ей никогда не нравится то, что заказала она и всегда нравится то, что заказал я? И она начинает есть у меня из тарелки. Я ей говорю: «Закажи себе то же самое». Она говорит: «Зачем? Я только попробовать». И съедает половину.

– Ну, правильно. Ты ж хотел вот именно это количество мяса и это количество картошки.

– Да. И мне не жалко. Я просто не люблю, когда у меня едят из тарелки! Да и жалко тоже.

– А почему, когда она из другой комнаты задаёт мне вопрос, и я слышу последние два слова, вот это, знаешь, когда: «Ва-ва-ва, ва-ва-ва, зелёные тапочки». Я спрашиваю: «Что?». Она говорит: «Зелёные тапочки».

– Ну конечно.

– Почему она повторяет ровно то, что я слышал? Вот эти последние два слова. Как ей это удаётся, а?

 

Роман Оленев: Если сравнивать героев ваших комедий с другими комедиями, которые снимаются в России, то это почти чеховские персонажи – я имею в виду, по сложности внутреннего устройства.

 

Камиль Ларин: Приятно, да.

 

Роман Оленев: И, наверное, вот этот последний ваш спектакль, и фильм, соответственно – он особенно, и вроде бы, опять же, такие успешные менеджеры, так? Или офисные работники. И, тем не менее, они там внутренне как-то мучаются, переживают…

 

Камиль Ларин: Ранимы. Местами. Да.

 

Роман Оленев: Вот это усложнение внутреннего мира героев с чем связано?

 

Ростислав Хаит: Ну, здесь, по-моему, очевиден ответ, потому что просто мы взрослеем и усложняемся. Это не потому, что мы так сознательно [делаем], просто так оно происходит. То есть, кто-то задумывается, там вот… Саша задумывается о смерти, например. Я, например, нет. Вот, Лёша – тоже.

 

Александр Демидов: И мои задумывания о смерти привнесли в наш коллектив драматургическую глубину.

 

Ростислав Хаит: Ну вот, видите: формулировка – всё. (Смеются). Нет, на самом деле всё именно так. Просто взрослее становимся, задумываемся.

 

Роман Оленев: Ну, а самый философский такой спектакль?

 

Ростислав Хаит: Ну-у… у нес есть спектакль «Быстрее чем кролики», который вы не видели и не слышали, наверное. Он и посложнее. Ну, там вообще человек в конце умирает. Притом, что он очень смешной, спектакль.

 

Роман Оленев: А давайте поговорим о цензуре. Я знаю, что два первых ваших экранизированных спектакля были с неким намёком на издёвку по поводу современного политического режима. Были какие-то проблемы?

 

Ростислав Хаит: Ну вот смотрите. В двух словах. Мы, когда писали спектакль «День выборов», тогда были ещё в России губернаторские выборы и, конечно, они нам совсем не нравились, эти губернаторские выборы. Но при этом мы чётко понимаем: после того как их отменили, что гораздо лучше, чтоб были хоть какие-то выборы нежели их отсутствие. И поэтому, к сожалению, наш фильм оказался… вот потом отменили выборы, и у нас фильм абсолютно [подпадает под действия] власти: типа, вот мы такие молодцы, такие, подсуетились, и вот, как власть решила, так мы и сделали. А мы сделали до того и мы обличали как раз тот способ, с помощью которого власть выбирают. А власть подумала-подумала: зачем выбирать в принципе, когда можно просто назначать? И так и решила. Поэтому – нет. У нас, в общем, цензурных проблем не было. Единственное, что в спектакле у нас поп не артист какой-то, не кто-то ещё, как в фильме оказалось. Это реальный поп. А здесь нас попросили сделать: сделайте, что это [мошенник].

 

Роман Оленев: А вот эта история с песней Алексея Кортнева «С нами Путин и Христос»… Это передумали вы?

 

Ростислав Хаит: Нет, она в спектакле есть.

 

Камиль Ларин: До сих пор звучит.

 

Роман Оленев: А в фильме?

 

Ростислав Хаит: А в фильме она не звучит.

 

Роман Оленев: Автоцензура?

 

Ростислав Хаит: Это не автоцензура, нет. Мы сами ни от чего не отказываемся. Нет, это фильм «День выборов» купил права на него продюсер, и он его продюисировал, и сказал: давайте «Путин и Христос» не будет. Мы могли бы настаивать, но мы понимали, что… Вообще, фильм «День выборов» посмотрел Путин, и потом он его разрешил. При этом я не сомневаюсь, что он бы и так вышел и никого он бы не потревожил. Это действительно [так]: автоцензура и самоцензура очень сейчас в России велика, люди боятся, причём, не очень понятно, чего.

 

Роман Оленев: То есть, никакого внешнего контроля – как шутить можно, как нельзя – нет.

 

Ростислав Хаит: На нас в театре вообще никто не давит, что хотим, то и делаем.

 

Александр Демидов: Лично нас – нет, но в целом…

 

Ростислав Хаит: Если бы мы работали на «Первом канале», то, конечно, есть. Если б мы в «Прожекторе» бы работали – то, конечно.

 

Роман Оленев: Почему вы не организуете свой комедийный такой…

 

Ростислав Хаит: Потому что у нас не складывается.

 

Камиль Ларин: Ну, у нас уже длительная нелюбовь – почему-то, взаимная – с телевидением возникла. Ну, не получается такого тандема. У нас какие-то проекты, выходящие, существующие два месяца или четыре, потом они куда-то… нет, они были, конечно, были. У нас несколько передач было таких, но вот как-то…

 

Роман Оленев: А как вы думаете, когда сегодняшние телепродюсеры говорят, что тот юмор, который доминирует, «аншлаговый»…

 

Ростислав Хаит: Вы задаёте вопрос пятилетней давности. Сейчас доминирует юмор «камедиклабовый». Это другая крайность.

 

Роман Оленев: Это зависит от возрастной категории. Молодёжь любит «Камеди клаб», а люди за пятьдесят, сорок предпочитают как-то по инерции ещё [«Аншлаг»]. Как вы думаете, когда продюсеры говорят, что юмор такой, потому что зрительские ожидания исключительно вот такие. Они искренне говорят?

 

Ростислав Хаит: Нет, они, я думаю, не задумываются – искренне или неискренне говорить. Нет, просто юмор сложный – извините за тавтологию – делать сложнее. Мор не одноплановый, юмор с подтекстом. А юмор прямой – там, сказал какое-то слово определённое, а оно само по себе уже имеет успех. Ну, там, слово «ж…па» оно априори сразу: ой, это наверняка смешно, это уже пятьдесят процентов шутки придумано, если ты произнёс это слово. Это просто сложнее. А когда ты на конвейере, то тебе ещё сложнее делать. Тот же «Камеди» – они ж не бездарные ребята. Они там и способные, есть и талантливый кто-то, там, небольшое количество. Но когда ты на конвейере – вот, на телевидении – ты всё время это каждую неделю или там цикл снимаешь – невозможно! А мы – такие бегуны на длинные дистанции.

 

Камиль Ларин: Если бы у нас были какие-то редкие телевключения раз в месяц, наверное, было бы правильно выдавать качественный юмор.

 

Ростислав Хаит: И раз в месяц тоже сложно.

 

Камиль Ларин: Ну, я уж так, по минимуму.

 

Роман Оленев: А кстати, у вас спектаклей масса, я знаю, что «День выборов» и «День радио» вы играете уже почти десять лет. Они очень хитовые и, наверное, нет смысла их как-то подправлять, текст менять. Но тем не менее, время меняется и где-то вы подустали, может быть, от одного и того же текста. Позволяете ли вы себе импровизацию?

 

Камиль Ларин: Импровизацию – да, конечно. Но в корне ничего не меняется. Но если вдруг кому-то что-то приходит – раскалываем друг друга.

 

Ростислав Хаит: Я понимаю, что если не менять сюжетную канву, то сказать можно всё что угодно. Любое слово. Вставить можно даже стихотворение. Вот у нас Игорь Золотовицкий, который играет в «Кроликах» – он вставляет на спор любое стихотворение. И зрители ничего не замечают. Главное – не менять сюжетную канву. Главное, условно говоря, не говорить «нет», когда нужно по смыслу ответить, по сюжету ответить «да». Вот это главное. Всё остальное можно, в общем, как угодно.

 

Роман Оленев: Ещё такая любопытная вещь в связи со спектаклем «Разговоры мужчин среднего возраста» – ну там название длинное, всё не буду называть[7] – там в чём идея: собираются четыре мужчины, обсуждают… мальчишник происходит. Но при этом обсуждают, в общем-то, исключительно вопросы, темы о женщинах. Мне это немножко напоминает девичник по своей сути, по тому что, ну как привычно понимать, что такое мальчишник ещё по советским фильмам: собираются мужики и на время отключаются от своих подруг, жён. У вас всё-таки заострение и такая озабоченность, фантазия, мечты именно о противоположном поле. Как вам вот такая зрительская реакция, что это слегка напоминает девичник?

 

Камиль Ларин: Женщины когда собираются – это девичник, когда ребята – это мальчишник.

 

Ростислав Хаит: Женщины когда собираются, они говорят о мужчинах, мужчины когда собираются – говорят о женщинах. То, что они говорят не о женщинах… Вот я, мужчина, вроде, и когда мы с ребятами наедине с собой сидим в гримёрке, мы беседуем, в основном, о взаимоотношениях с жёнами, с девушками и так далее.

 

Камиль Ларин: Нет, есть, конечно, темы, да, ещё там – машины там…

 

Ростислав Хаит: Да какие машины, мы о машинах сколько говорим? Пять минут.

 

Камиль Ларин: Ну, неважно, ладно, допустим, спорт есть. Но это более широкая тема. Мужчина и женщина – извечная тема, поэтому, естественно, здесь больше предоставляется разговоров о женщинах.

 

Роман Оленев: Тогда я так сформулирую вопрос. Тем не менее, вы в спектаклях, особенно в последнем, очень точно и чётко уловили инфантильность современных мужчин, согласитесь, некую такую размытость мужского начала, нет вот этой волевой стержневой основы. Поэтому я спросил и о девичнике. Как вы смотрите, это проблема – некое размывание мужского начала в мужчинах или это нормальная тенденция? Для вас это проблема?

 

Александр Демидов: Я считаю, что настоящих мужиков во все времена было мало. То есть, не думаю, то их раньше было больше, а вот сейчас они перевелись. Всегда настоящих было меньше. Поэтому я не считаю, что это прямо такая проблема общества.

 

Камиль Ларин: И когда мужчина показывает, что он мужчина, что он очень серьёзный, он руководитель, он в галстуке, он в костюме – а нужно просто представить его, какой он дома. Он совсем другой. То есть, иногда мы надеваем на себя вот этот скафандр. А на самом деле все имеют сердце, все воспитывались в той или иной степени в школах. Всё равно, все эти ситуации… Ну, то есть, иногда мы изображаем мужиков, но все нормальные, обычные. Ну согласен, что мужчин очень мало таких, о которых можно сказать: «Мужик».

 

Роман Оленев: Ростислав ушёл, он сказал, что мужчины собираются и говорят только о женщинах. А вот допустим, вопросы профессии, творческой жизни… Всё-таки для мужчин, помимо женщин, как обычно понимают, [есть ещё] друзья и работа – всё-таки, такие очень важные приоритеты. У вас эта тема как-то опущена немножко, приглушена. На первый план [выдвинуты] женщины. Возможно, это такой коммерческий ход, чтобы ещё покрыть женскую аудиторию, и им было интересно смотреть [тоже].

 

Александр Демидов: А всё очень просто. Дело в том, что когда мы хотели придумывать, ну, писать следующий спектакль, мы сели, положили диктофон и стали рассказывать истории. И просто из себя, всё, что мы наговорили, это, в основном, было про противоположный пол, немножко про детство, немножко там про машины, немножко про политику, немножко про футбол.

 

Камиль Ларин: То есть, общие темы. Понятно, если мы будем говорить о своей коммерческой деятельности, наверное, у человека, который будет смотреть – ну, он занимается другим. А вот когда говоришь именно об общих темах…

 

Александр Демидов: Просто мне кажется, у нас в разговорах не очень хорошо прописаны жизни персонажей. То есть, я там какой-то бизнесмен, Камиль, Слава, Лёша. Вот если бы их прописали – а может, мы это сделаем во втором фильме – более подробно, то тогда, может быть, появится характер. Потому что, действительно, если мы будем от лица своих персонажей говорить про нашу творческую театральную деятельность, это будет странновато. Всегда узость, да? Или они будут говорить только о машинах, или только о цыплятах, о фабрике – то есть, в принципе, о работе вообще говорить странно.

 

Роман Оленев: То есть, в принципе, вы почти отождествляете себя со своими героями? Можно сказать, что не ставите границу: «я как актёр – и герой, который живёт».

 

 Камиль Ларин: Отчасти, конечно, да. То есть, это не биографическая история какая-то у нас возникает.

 

Роман Оленев: Не стои́т задачи создать образ, который…

 

Камиль Ларин: Он, скорее, собирательный, у каждого. У каждого есть собирательный образ. У этого там своя история. Этот там детьми, а этот то…

 

Александр Демидов: Я считаю, что всё равно, нам в фильме хорошо бы разбавить разговор про женщин ещё и детством, спортом, политикой и так далее, и так далее. Я думаю, это тоже будет интересно, и здесь есть, о чём поговорить.

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.)

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.):

 

– Поэтому в детстве было так здорово. Ну, потому что было понятно, что хорошо, а что плохо. Ну, как вот: выучил ты уроки, да? – молодец. Бабушку через дорогу перевёл – да умничка. Мячиком разбил стекло – плохой.

– Логично.

– А сейчас? Сделал ты одной женщине хорошо – а другой от этого плохо.

– А ты вообще всё делал для третьей.

– Да. Вот, а ей – всё равно.

– Как-то всё запуталось.

– Чё запуталось, чё запуталось? Перевести бабушку через дорогу – до сих пор хорошо.

– Да?

– Вон! Иди, переведи её, да? Через дорогу. Иди – и сразу успокоишься.

– Не скажи. Может быть, я её перевёл, а ей и не надо было этого.

«– Пойдёмте, бабушка.

– Что? А мне туда.

– Послушайте, мне надо доброе дело сделать.

– Да мне туда!

– Бабуль.

– Туда!

– Да не надо вам туда, бабушка!»

– Или, например, это не та бабка. Плохая.

«– Бабуля. А!!»

– И не надо её через дорогу переводить.

– Ага. А хорошая где-то стоит на другом переходе и ждёт тебя. А ты здесь эту старую гниду взад-вперёд продвигаешь.

– А ещё хуже, если ту, хорошую, до тебя уже кто-то перевёл. И, может быть, человек был плохой. И сделал это формально, для галочки. Но он сделал хорошее дело, а ты нет.

– Слушайте, вы чё-то совсем обалдели в этих своих… Блин, мы уже час ждём! Сколько можно, а?

– Саша! Выходи во двор гулять! Мы на качелях!

 

Роман Оленев: Ваши работы интересны тем, что они ухватывают и массовую зрительскую аудиторию, и интеллектуальную – ну, прежде всего, на которую вы, наверное, и рассчитываете. Это само собой происходит или всё-таки как-то вы продумываете, чтобы и тем и тем быть интересными?

 

Александр Демидов: Мне кажется, что это всё-таки само собой происходит.

 

Камиль Ларин: Такого продумывания нет, но всё-таки…

 

Александр Демидов: Мы не гонимся специально за коммерческим успехом или за той темой, которая сейчас будет – вот сейчас именно она будет интересна зрителю. То есть, что-то просчитывается, но это не является основным.

 

Камиль Ларин: Стараемся, конечно, не говорить глупостей, потому что, ну, это как бы… То есть, толкаться от себя – этого я бы, наверно, не стал говорить, но какого-то определённого уровня интеллекта – это, конечно, да, это всегда сто́ит: если человек показывает, что он такой разносторонний и разнообразный, конечно, он интересен будет. Поэтому не специально, но как бы это понятно, что так лучше, так правильнее.

 

Александр Демидов:  Мы все – а мы, я считаю, не глупы и более глубоки, чем…

 

Камиль Ларин: Ну да, можно написать там… Садальский[8] говорит: «Я всегда играю дураков». Хорошо играет, причём, нормально. А у нас такой задачи нет. У нас есть спектакли, где я играю какого-то там гаишника, который не очень умный, и я чувствую, что здесь я один, а здесь я другой. Там я должен сыграть. Сложно сыграть, но приходится.

 

Александр Демидов:  То есть, нам нравится быть глубже, умнее и интереснее. Я, например, вообще рад, что, наконец-то от образа дуралея в «Выборах» и «Радио» я перешёл уже к нормальному образу человека, современника, который чуть-чуть глубже и интереснее. А не просто, так сказать, помощник кого-то или там бегающая «шестёрка».

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.)

 

Кадры из фильма «О чём говорят мужчины» (2010 г.):

 

– Мне когда было четырнадцать лет, я думал, что сорок лет – это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически сорок. А я понимаю: действительно, не будет. Эх… Потому что мне до сих пор четырнадцать.

– А мне по ощущениям года на четыре больше. Я даже помню, во что я одет. У меня такие джинсы… э-э… бананами шили, турецкие. Свитер тоже турецкий. Я на дискотеке хочу пригласить Олю Чумаченко на танец, но боюсь. И играет ещё это, помнишь: тара-ра-ра. Анд ай. Итс э вандефул, вандефул лайф, пара-бара-пам-пам…

– Получается, взрослых нет. Есть постаревшие дети. Лысые, больные, седые. Мальчики и девочки.

– Так, всё. Ну, хорош, ну? Ну там такие девушки, ну? Платьица короткие, ноги загорелые, ну пошли.

– Слав, а ты и в семьдесят лет будешь к девушкам приставать, да?

– Обязательно.

– Ужас!

– О, я предлагаю тебе. Напиши себе семидесятилетнему письмо. «Старый дурак! Не приставай к молоденьким девочкам. Это смешно и отвратительно. И если ты думаешь, что это не так, знай: это так».

– И зачем я это буду писать?

– Потому что будешь преподавать, приставать к студенткам.

– Обязательно буду, а зачем идти преподавать тогда?

– Всю дорогу вот это вот про эту гадость – приставать, изменять…

– Лёша, вот чё гадость, чё гадость? Ты что, сам не изменяешь?

– Причём здесь я? Смотри, как она его укутала. Смотри, как трогательно. Им же лет по восемьдесят. То есть, они лет шестьдесят прожили вместе. И видно, прям видно, что они друг друга любят.

– Любят. Но почему ты так думаешь, что они друг другу не изменяли? Может, даже поэтому прожили так долго и счастливо. Ну, потому что изменяли. Разве так не бывает?

– Нет! Так не бывает.

– Почему?

– Потому что. Потому что я так не хочу.

– Ну это, конечно, аргумент.

– Слав, ты вдумайся, и ты поймёшь, что именно это аргумент.

– Хорошо, я вдумался, я понял, что это не аргумент.

– Нет. Ты мне сразу отвечаешь. А ты мне следующий шаг сделай.

– Я тебе говорю: не аргумент.

– Знаешь, а мне кажется, Лёша прав. А может, как раз это аргумент.

– Вот мы сейчас сидим, спорим. А ведь это всё могло закончиться.

– А ты не волнуйся. Оно в любом случае закончится. Знаешь, я ещё добавил бы в это письмо – ну, себе семидесятилетнему – «И самое главное: не волнуйся. У тебя всё было. Твой сорокалетний ты».

– Хотя, боюсь, именно это и расстроит тебя больше всего.

– Э-э. Пардоньте.

– Слав, а что это ты вот: «бе-бе-бе-бе-бе…»?

– В смысле?

– Нет, что ты запричитал вот это: «расстроит, расстроит». Что ты пришёл?

– Кто запричитал?

– Ты.

– Не, нормально, да?

– Ты сидишь…

– Э-бе-бе-бе…

– Ты сам говорил: «идём танцевать». Иди танцевать.

– Я и говорил же.

– Ты ж хотел!

– Ради чего мы приехали в такую даль?

– Сидим на песке, совсем обалдели.

– Я говорил, пошли.

– «Девочки, девочки». Молодец.

– Так я ж говорю это.

 

Роман Оленев: Хорошо. Спасибо вам огромное. Я желаю вам, вернее, желаю всем нам увидеть скоро и четвёртый уже по счёту спектакль и, соответственно, новый фильм ваш. Спасибо, что не пожалели времени.

 

Александр Демидов:  Спасибо.

 

Камиль Ларин: Постараемся.

 

Роман Оленев: Давайте пожму вашу руку.

 

Александр Демидов:  Спасибо.

 

Камиль Ларин: Спасибо.

 

 

 

19 июня 2010

 

 

 

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).

 

 

 



 

[1] Ростислав Валерьевич Хаи́т (род. 1971) – русский актёр, сценарист. Один из основателей комического театра «Квартет И». Получил известность после роли Славы в спектаклях «День радио» и «День выборов» и в одноименных фильмах, а также в фильмах «О чём говорят мужчины», «О чём ещё говорят мужчины», интернет-сериале «Квартет И по Амстелу» (прим. ред.).

 

[2] Камиль Шамильевич Ларин (род. 1966) – русский актёр. Один из основателей комического театра «Квартет И». Прославился ролью электрика Камиля в спектаклях «День радио» и «День выборов» и в одноимённых фильмах: «День выборов» (2007) и «День радио» (2008) (прим. ред.).

 

[3] Эжен Марен Лаби́ш (фр. Eugène-Marin Labiche, 1815 – 1888) – французский романист и драматург (прим. ред.).

 

[4] Александр Сергеевич Демидов (род. 1970) – русский актёр, телевизионный деятель, сценарист, продюсер. Один из основателей комического театра «Квартет И» (прим. ред.).

 

[5] Ираклий Луарса́бович Андроников (1908–1990) – русский писатель, литературовед, мастер художественного рассказа, телеведущий. Народный артист СССР. Лауреат Ленинской и Государственной премии СССР. Доктор филологических наук (прим. ред.).

 

[6] Игорь Яковлевич Золотови́цкий (род. 1961) – русский актёр театра и кино, театральный педагог, с 2013 года – ректор Школы-студии МХАТ, заслуженный артист РФ (прим. ред.).

 

[7] Полное название спектакля: «Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках» (2008 г.) (прим. ред.).

 

[8] Станислав Юрьевич Садальский (род. 1951) – русский актёр, заслуженный артист РСФСР, народный артист Грузии и Народный артист Чувашии (прим. ред.).

 

 

 

Дмитрий Дьяченко. О чём говорят мужчины (художественный кинофильм на DVD, упрощенное)   Дмитрий Дьяченко. О чём говорят мужчины (художественный кинофильм на Blu-ray)   Дмитрий Дьяченко. О чём ещё говорят мужчины (художественный кинофильм на DVD, упрощенное

 

 

 

Дмитрий Дьяченко. О чём ещё говорят мужчины (художественный кинофильм на Blu-ray)   Дмитрий Дьяченко. О чём говорят мужчины / О чём ещё говорят мужчины (Коллекционное издание из 2 фильмов на  DVD)   Сергей Петрейков, Дмитрий Дьяченко. Квартет И. Коллекционное издание на 6  DVD)

 

 

 

Сергей Петрейков, Дмитрий Дьяченко. День выборов: телеспектакль / День Радио / День Радио: Спектакль / О чем говорят мужчины (4 DVD)   Алексей Кортнев, Ростислав Хаит, Сергей Петрейков, Леонид Барац. День радио. День выборов. Комический театр Квартет И. Издательство: Гаятри, 2007 г.   Квартет И. Самая смешная книга. Мексиканские негодяи и не только... Издательство: АСТ, АСТ Москва, Харвест, 2008 г.

 

 

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!