Соблазнение Леди Анны

 

(эпизоды из пьесы У. Шекспира «Король Ричард Третий», перевод с английского)

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2024:

 

На чтение потребуется 20 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

От переводчика

 

О необходимости рифмованного перевода пьес «Эпохи расцвета Елизаветинской культуры в Англии» («Ричард Третий», «Король Лир», «Гамлет» и др.)

 

В своё время ещё А. Ахматова говорила о трудности перевода этих сочинений на современные языки, учитывая «возраст языка, его непростоту, на которую жалуются сами англичане».

При переводе этих пьес на современный язык следует учесть, что более чем 400 лет назад и произношение, и грамматические правила английского языка, без сомнения, были совершенно другими (отдалённое сравнение – это произношение и грамматические правила русского языка в современное время и 400 лет назад).

Тем не менее современные классические литературоведы отмечают, что вышеуказанные пьесы имеют явное тяготение к рифме.

Приведу цитату из книги «У. Шекспир. Полное собрание сочинений» (т. 1, стр. 65, «Искусство», М., 1957):

«…рифма почти исчезает» только «в последних пьесах – "Буря", "Зимняя сказка"».

Несмотря на это, классические переводчики не рифмовали свои переводы текстов этих пьес, а перекладывали их в прозе или белым стихом. Понимая это несоответствие оригиналу, Пастернак в переводе «Короля Лира» всё же рифмовал пару последних строк многих сцен, а Щепкина-Куперникк в переводе «Ромео и Джульетты» всё же срифмовала «Пролог», но подобные примеры являлись редким исключением.

Именно поэтому мои переводы вышеуказанных пьес, в отличие от их общеизвестных переводов, осуществлены в традиционной рифмованной форме, за исключением фрагментов, которые в оригинале написаны в прозе.

Замечу, что для того чтобы яснее понять множество «тёмных» мест этого старинного английского текста, я постоянно обращался к старинным, или сейчас считающимся устаревшими, значениям употребляемых там слов (это я поясняю в конце моих поэт-переводов «Ричарда Третьего» и «Короля Лира» в многостраничных «Примечаниях»).

 

«Претило мне слова перевирать

И прозой стих из пьесы излагать».

 

 

Одно из моих писем в январе 2009 г. (отрывок):

 

(примечание: в первой части письма содержится ответ на полученный мною упрёк в том, что рифмованный перевод данного монолога Гамлета придаёт ему карнавальный колорит и этим снижает трагедийный пафос этого текста)

 

«…рифмой «баловался» прежде всего именно этот автор – вспомним ещё и ещё раз его «Сонеты» и сколько там рифмы с игровым карнавальным колоритом на фоне трагедийного пафоса этих не менее ключевых текстов.

Относительно присутствия рифмы непосредственно в этой и других пьесах и попытки сохранения этого стиля в моих переводах – здесь я прежде всего руководствовался авторитетнейшим мнением ведущего специалиста А. Смирнова о том, что «рифма почти исчезает только в последних пьесах – «Буря», «Зимняя сказка». Эту цитату я воспроизвожу из капитальной литературоведческой статьи А. Смирнова (см.: У. Шекспир. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 65, Гос. изд. «Искусство», Москва, 1957) и неслучайно на первом же листе этого последнего и самого капитального издания на русском языке этого «Полного собрания сочинений» фамилия Смирнов стоит впереди фамилии другого известнейшего специалиста Аникста и почти везде с «Вступительными статьями», «Комментариями» и «Послесловиями» А. Смирнова опубликовано это классическое издание.

Конечно же, я сделал свой перевод знаменитого монолога Гамлета: «Быть или не быть…» после ознакомления с другими переводами, и зачастую многие из других переводов у меня создают впечатление «горячечного бреда Гамлета» – я же в своём стихотворном переводе постарался передать состояние глубокого философского раздумья на пороге драматических событий в жизни главного героя этой знаменитейшей трагедии.

И при сравнении моего перевода с оригиналом – это следует сделать и с ранее сделанными другими переводами – к другим переводам могут быть ещё большие претензии, чем к моему.

Дополнительно коснусь наличия в моём переводе монолога Гамлета карнавального колорита. Если это и наличествует, то только в самом конце монолога, когда появляется Офелия, и вот здесь вопрос: почему в конце этого монолога Гамлета появляется именно Офелия?

Позволю себе высказать своё мнение по этому поводу.

Офелия это «воздушно-призрачное», потом таки становящееся «призраком», милое дитя, она ещё моложе, чем Джульетта (вспомним, как она безропотно подчиняется своему отцу, хитрому интригану Полонию), недаром Гамлет характеризует Офелию древнегреческим символом «Нимфа».

Как, бывает, любят девочку-подростка, уже видя в ней будущую прелестную женщину, так Гамлет любит этот ещё не распустившийся цветок. Но она по-детски наивна, поэтому и здесь у гениального автора проскальзывают подтрунивающие нотки над этой её прелестной невинностью – невинностью именно девочки-подростка. Кстати, отмечу, что эти «комизм и грубоватость» уже пытались подправлять во времена пуританства (об этом А. Смирнов также пишет в вышеупомянутой статье). В наше время я вижу это «пуританство», когда (пишу по памяти) в переводе М. Лозинского на реплику Офелии: «Вы колки, мой Принц! Вы колки!», Гамлет отвечает: «Вам пришлось бы постонать, прежде чем притупится моё остриё!», а в переводе Б. Пастернака этот эпизод полностью отсутствует – возможно, здесь партийная цензура вмешалась во времена её гонений на Пастернака (вспомним, как Бориса Леонидовича заставили отказаться от Нобелевской премии) – однако «вельможная вкусовщина и пуританство» налицо.

Но есть и ещё один повод для обсуждения – это вопрос, почему в «Борисе Годунове» Пушкин написал «…и мальчики кровавые в глазах!…», а не «…и мальчик окровавленный в глазах!…», хотя зарезан был именно один мальчик – царевич Димитрий. Можно и в этот раз посчитать, что это у меня увлечение рифмой, но я считаю, что здесь у Пушкина именно очередной отзвук, навеянный сценой подлого убийства юных Принцев из пьесы «Ричард III», и этих Принцев, всё-таки, по оригиналу именно зарезали (получивший блестящее образование в Лицее у потрясающего лингвиста Куницына, Пушкин в «Борисе Годунове» неоднократно оглядывается на эту драматическую сцену). Итак, Принцев именно зарезали, а не задушили, и по ходу пьесы об этом неоднократно говорится, а потом бездыханных запеленали в саван – отсюда и ошибочная трактовка, что их задушили.

 

 

Соблазнение Леди Анны

 

(Сюжетная линия по пьесе У. Шекспира «Король Ричард Третий»)

 

 

Акт I. Конец Сцены 1

 

Монолог Герцога Ричарда Глостера (будущего Короля Ричарда Третьего):

 

…Надеюсь, будет жить Король недолго,

Но прежде чем умрёт, послать он должен

На дрогах похоронных, без чудес,

Георга без задержки до небес.

   Ведь ненависть он к Кларенсу питает! –

   Что аргументы? Ложь подобна стали!

В таком намеренье провал не для меня –

Не суждено жить Кларенсу и дня!

Ну а затем наш милосердный Бог

И Короля Эдварда примет в срок.

Его не будет больше в нашем мире,

Чтоб смог я далее участвовать в турнире

С другими претендентами на трон,

Который занимал пред этим он.

 

Так, может быть, жениться мне теперь

На младшей дочери Уорика и ей

Назвать причину, мол: «Виню себя за то,

Что это я её супруга заколол».

                            А может, и отца его убить?

Есть смысл, пожалуй.

                                 А в любви чтоб убедить,

Распутной девке, как награду, предложить,

Собою их обоих заменить.

Не из любви так сделаю, конечно,

И обещаний верности сердечной –

Женившись так, я скрою намеренье,

Что я стремлюсь к другой заветной цели.

 

Но я на рынок перед лошадью бегу:

Ведь Кларенс жив, и Эдвард ещё правит –

Когда я их с пути убрать смогу,

Тогда уж править мой черёд настанет!^[1]

 

 

Акт I. Сцена 2

 

На катафалке в открытом гробу ввозят труп предыдущего Короля Генриха VI, которого Герцог Ричард Глостер убрал со своего пути к Трону. Катафалк сопровождают Леди Анна, участники церемонии и охрана с алебардами.

 

    Анна (Главному Церемониймейстеру):

Ваш благородный груз спустите вниз –

Там тело королевское в гробу.

Подобострастную хочу пролить слезу:

Ланкастер добродетельный поги-и-иб!!!

Святого короля без жизни тело,

Ланкастерского дома пепел бледный,

Бескровный отпрыск крови королевской,

Ваш призрак вызвать я сюда посмела:

Услышьте вы рыданья бедной Анны!

Ваш сын, мой муж, рукой заколот был

Всё той же.

                    И как окна, ваши раны –

Из них, как птица, улетела жизнь!

   Я в раны-окна слёз потоки лью,

   Но не бальзам они, и я проклятья шлю:

Будь проклята рука, нанёсшая вам раны!

В убийце сердце есть? Так сердце в нём кляну!

И кровь его клянуть я буду неустанно!

Пусть ужас ждёт его! Об этом я молю!

Злодейски вас убив, несчастными нас сделал –

Для нас он, как паук, как жаба, как змея,

Как тварь ползущая, которая жива,

Имея яд, и им разит умело!

А если потрясённый, что забыл

Предохраниться, вдруг он обнаружит,

Что породил дитя – урода страшный вид

Пусть матери сплошным испугом служит:

   Дитя родилось при его участье –

   Наследует пусть все его несчастья!

Когда к убийце смерть придёт, не знаю –

Но если будет у него жена,

Пускай страдает более чем я,

Когда я плакала над мужем и над вами.

   Я умоляю: призрак, так и сделай!

 

         (Снова обращается к Главному Церемониймейстеру).

 

В Святого Павла соборе отпели

   Ваш груз святой – теперь несите к Чертси!

Когда же этим весом утомитесь,

То тотчас же вы с ним остановитесь,

   А я всплакну:

                        Уби-и-ит Король наш Генрих!!!

 

      (Обслуживающие церемонию

      хотят вернуть гроб на катафалк.

 

Появляется Герцог Ричард Глостер,

будущий Король Ричард III).

 

Глостер:

Не торопитесь ставить гроб на катафалк!

Пусть постоит внизу, я вам сказал!

 

Анна:

Какой колдун послал сюда злодея

Сейчас остановить благое дело смея?

 

Глостер:

О, Святой Павел! Я того убью,

Кто воспротивится приказу моему!

 

Главный Церемониймейстер:

Вам следует быть сзади нас, милорд,

И нам вы пронести позвольте гроб.

 

Глостер:

С кем говоришь, собака! Ты забылся?

Грозишься алебардой! Не склонился?!

О, Святой Павел!

                                Быть тебе у моих ног

Проклятым нищим, обивая мой порог!

 

     (Обслуживающие церемонию опускают гроб.

        Анна обращается к ним).

 

Анна:

Что? Вы дрожите?

                                   Значит, так и надо.

Увы, я не виню вас – все мы смертны,

А дьявол устрашает глаза смертных.

       (Глостеру).

Подите прочь, ужасный министр ада!

Вас сатана послал, но вы невластны

Над телом мёртвым.

                                      Что касается души,

То ей никак не завладеть вам, к счастью.

Исчезнуть, дьявол, поскорее поспеши!

 

Глостер:

Святая, ты мила! Будь милосердна –

Не посылай проклятия от сердца!

 

Анна:

Раз с вами сатана, так я взываю к Богу!

Заполненный проклятьями и стоном,

   Ад на земле вы сотворили тут.

   И если радует вас дело ваших рук,

Так полюбуйтесь, как мясник, на образец!

Смотрите, господа: вот короля конец!

 

О, раны мертвеца, откройте снова рты

И кровоточьте.

 

                             Вы, лицо обмана,

Уродства глыба грязного, румяны

Лишь потому, что от него смогли

   Вдохнуть вот эту кровь, из вен она

   Его холодных

                              полилась сама!

Вот! Ваши все жестокие дела

Из ран потоки крови вызывают,

Которых в теле смертных не бывает –

Вот эта кровь вокруг всё залила!

 

О, Бог, за зверски пролитую кровь

   Злодею страшной смертью отомсти!

 

Земля, впитавшая, как воду, эту кровь,

   Злодею страшной смертью отомсти!

 

О, Небо, молнией срази земного гада!

И так же быстро поглоти его, земля,

Как ты впитала кровь от короля,

           Убитого рукой злодейской ада!

 

Глостер:

Но, леди! Есть же милосердия законы!

Ужель совсем вы с ними не знакомы?

Добром на зло должны мы отвечать,

Благословенья на проклятия давать!

 

Анна:

Злодей! Законы Бога и земли

Вы позабыть давно уже смогли.

В вас злобы слишком много оказалось –

Животным, даже тем известна жалость.

 

Глостер:

Раз жалости закон мне непонятен –

Так вовсе не животное я, значит.

 

Анна:

О, чудо! За ним логика стоит

И дьявол этим правду говорит!

 

Глостер:

То чудо большее, что ангел, а сердит!

Пусть этот день тем будет знаменит,

Что самая прекрасная из женщин

Позволила раскрыть ей моё сердце

   И объяснить, что обстоятельствами можно

   Толкнуть к злодейству.

                            Вам простить меня несложно!

 

Анна:

Вы, как диффузная инфекция, заразны.

На обстоятельства свалить хотите сразу

Все те злодейства, что свершили.

                                                        На обман

Я не поддамся! Прокляли себя вы сам!

 

Глостер:

Вы справедливее, чем этот ваш язык –

От жуткой горечи его я весь поник.

Вы дайте мне хоть несколько минут,

Чтоб повиниться перед вами тут.

 

Анна:

Грязнее вы, чем думать может сердце,

С потоком лжи вам никуда не деться –

Вам лучше бы повеситься сейчас!

 

Глостер:

Таким отчаяньем я обвиню себя.

 

Анна:

Вам в извинениях отчаянье поможет –

И будет нам понять совсем несложно,

Что месть за недостойную резню

Адресовали вы себе же самому.

 

Глостер:

Что? Я их убивал, вы говорите?

 

Анна:

Тогда скажите: они не были убиты!

Но труп пред нами – на него хоть посмотри!

Раб сатаны, конечно, это ты!

 

Глостер:

В словах своих сейчас я буду твёрд:

Не лгу! Я мужа вашего не убивал!

 

Анна:

Он, значит, жив?

 

Глостер:

                     Конечно же, он мёртв.

Но наш король его убил, Эдвард!

 

Анна:

Ложь в грязном горле!

                                     Королева Маргарита,

Убийца подлый, видела ваш меч,

   Ещё курящийся от тёплой крови мужа.

Знать оттого вы, будучи сердитым,

Однажды в грудь её послали ту же смерть,

   Но братья ваши отстранили меч ваш тут же.

 

Глостер:

Такой поступок мой

                                  был вызван клеветой,

Которая вину их возложила

На плечи невиновного. Так было.

 

Анна:

Отходам скотобойни вы подобны,

Куда вас тащит ваше дело злобно!

Кто короля убил, чей труп лежит пред нами?

 

Глостер:

Теперь об этом вы судите сами.

 

Анна:

Действительно, об этом мне судить –

И Бог предоставляет мне, как быть!

Король был нежен, добродетелен, умерен!

 

Глостер:

И Королю Небес он будет так же верен!

 

Анна:

Мой муж на Небеса прибыл не так давно,

А вам туда прибыть запрещено.

 

Глостер:

Положено ему меня вот тут корить,

Ведь я ему помог скорее угодить

В ту яму, что ему так не подходит.

 

Анна:

И вы не к месту здесь –

  лишь ад для вас пригоден!

 

Глостер:

Но если вы услышите меня,

Ещё одно местечко знаю я.

 

Анна:

Темница, где не будете вы страшны?

 

Глостер:

Вы угадали!

                      Точно!

                                   Спальня ваша!

 

Анна:

Не может отдых быть хорош в палате,

В которой вы лежите на кровати!

 

Глостер:

Так будет в этой спальне

Пока не лёг я с вами.

 

Анна:

Надеюсь, так!

 

Глостер:

                             И я!

 Но Леди Анна!

Мы остроумием блистали неустанно –

   Оставим смех, как вы забыли плач.

 

Скажите мне, виновник страшных смертей

Плантагенетов, среди них Эдвард и Генрих,

   Он наказуем так же, как палач?

 

Анна:

Вы главная причина всех утрат,

И, вслед за этим, вы и есть палач!

 

Глостер:

Тому причиной была ваша красота,

Её я часто видел в моих снах

И я готов весь мир убить за вас,

Чтобы жить у вас в груди хотя бы час!

 

Анна:

Когда бы я подумать лишь могла,

Что красота моя приказ шлёт палачу,

Должны бы были ногти красоту

Содрать со щёк, раз вас свела с ума.

 

Глостер:

Моим глазам не вынести спокойно,

Когда б такое увидали вдруг,

И красоту убить – вас недостойно.

Я рядом, и поверьте: я вам друг!

   Как мир поутру радует восход,

   Так дни мои согреет ваш приход.

 

Анна:

В ночи на самом деле ваши дни!

И, без сомненья, смерть – она вам жизнь!

 

Глостер:

Ты для меня и жизнь, и смерть, поверь –

Не проклинай себя, ведь ты не зверь!

 

Анна:

Когда б могла я страшным зверем быть,

Я вам бы постаралась отомстить!

 

Глостер:

Угроза неестественна сейчас –

Не надо мстить тому, кто любит вас!

 

Анна:

Такая ссора ни к чему,

                     но мне совсем не чужда –

Пусть буду мстителем тому,

                          кто был убийцей мужа!

 

Глостер:

Но, леди, тот, кто мужа вас лишил,

Так сделал, чтоб у вас другой муж был.

 

Анна:

Уж лучше б не дышал он на земле.

 

Глостер:

Но он живёт, чтоб вас любить вдвойне!

 

Анна:

Чей род его?

 

Глостер:

                     О! Он – Плантагенет!

 

Анна:

Мой муж: он был Эдвард.

И наш король: Эдвард.

Отец его: он был Плантагенет.

 

Глостер:

Святая правда, любит вас Плантагенет

Такой, что никого в роду том лучше нет.

 

Анна:

И где ж он?

 

Глостер:

Здесь!

            [Анна плюёт на него.]

                                            Плюёте на меня?

 

Анна:

Ах, если б это был смертельный яд!

 

Глостер:

Кому здесь нужен яд?

К тому же всем известно –

Не может яда быть от сладкого столь сердца.

 

Анна:

Не попадал яд никогда на грязную столь жабу.

Прочь с глаз моих!

                         Заразны вы и тем опасны глазу.

 

Глостер:

Но, леди! Сладкая!

                                    Зараза ваших глаз

Передалась в мои глаза сейчас.

 

Анна:

Мои я в василиски превратить хотела б,

Чтоб мёртвым телом вас сию минуту сделать!

 

Глостер:

От василисков умер сразу бы, поверьте,

Но здесь глаза грозят убить живою смертью!

    Солёных слёз моих вы видите ручьи –

    И в них обмана нет, как детские они.

 

Слеза раскаянья из глаз моих не пала,

Когда отец мой Йорк и Эдвард зарыдали,

Услышав Ретленда последний жалкий стон –

Мечом Клиффорда-палача убит был он!

И ваш воинственный отец, ну как ребёнок,

Скорбя о смерти моего отца, рыдал

И двадцать раз рассказ он прерывал,

И рядом все рыдали в полный голос,

    Их щёки были мокрые притом,

    Как дерево, побитое дождём!

 

Мои глаза быть мужественны смели

И скромную слезу мою презрели!

 

     Глаза мои закрыть слезой

     Печалям не под силу –

     Но ваша красота легко

     Их плачем ослепила!

 

Не разбирался я, пред мною друг иль враг,

Язык мой никогда не молвил сладких слов,

Но ваша красота меня сразила так,

Что сердце говорит словами про любовь!

 

        (Анна смотрит на него презрительно).

 

На милых губках тут презрению не место,

Вам, леди, чудный рот для поцелуев дан.

И если мстительное сердце просит мести,

Меч заострённый мой я предоставлю вам:

 

   Чтоб в грудь мою вонзить скорей,

   Его нетрудно взять,

   Но дайте шанс душе моей

   Вас дальше обожать!

 

Вот, острый меч сейчас пред вами я кладу,

И на колени став, о смерти вас молю!

Ведь Генрих был король, а я вас полюбил,

Скорей убейте, правда – я его убил!

 

        (Он подставляет открытую грудь;

       Анна поднимает его меч).

 

Да, ваша красота меня вела, не скрою.

И сердцем гордым беззаветно вас любя,

Эдварда вашего убил, конечно, я,

Но прелесть ваших глаз тому была виною!

 

        (Меч выпадает из её рук).

 

Возьмите снова меч или взамен

Вам следует меня поднять с колен!

 

Анна:

Подобно скидке, разрешу сейчас вам встать –

Желаю смерти вам, но я вам не палач.

 

Глостер:

Тогда вы можете мне это предложить

И я для вас готов себя убить!

 

Анна:

Считайте вы, что это я сказала.

 

Глостер:

Вы только в гневе так могли сказать,

Но тотчас же вы можете узнать,

Что если повторите вы сначала

   Все те слова, что вы сказать смогли

   О вашей, мной загубленной, любви,

То вот рука, что там любовь вашу убила

Из-за того, что я любил вас с большей силой,

Сейчас для вас, для той, кого люблю,

Убьёт любовь, что истинней – мою!

   И будете к смертям причастны вы к обеим.

 

Анна:

Читать я в вашем сердце не умею.

 

Глостер:

Но правду вам сказал язык мой тут.

 

Анна:

Боюсь, язык и сердце оба наши лгут.

 

Глостер:

Тогда все люди говорят неправду здесь.

 

Анна:

Ну, м-м… да-а…

             ну-у, в общем…

                          можете поднять ваш меч.

 

Глостер:

Тогда скажите:

 Мир меж нами заключён!

 

Анна:

Вы сможете узнать о том…

                                                  потом.

 

Глостер:

Но, всё ж, надежду я могу питать?

 

Анна:

Мужчины все, надеюсь, живут так!

 

Глостер:

Мне окажите честь носить это кольцо!

 

Анна:

Что ж, взять – не должно дать,

Ведь здесь кольцо одно.

 

       (Она надевает кольцо).

 

Глостер:

Взгляните, как кольцо ваш палец охватило,

Так ваша прелесть сердце мне пленила –

   Носите сердце и кольцо, поскольку оба ваши!

 

Но есть к вам просьба от покорного слуги:

Ему даруйте покровительство руки –

Тем подтвердите, согласившись, его счастье.

 

Анна:

Как это понимать?

 

Глостер:

                                       Оставьте все заботы

Всем тем, кто похороны должен обслужить,

И возвратитесь без забот в усадьбу Кросби.

А после службы скорбной в соборе в Чертси,

Где буду плакать я о славном короле,

И слёзно попрощавшись на могиле,

Хотел бы я увидеть вас скорей

По нескольким серьёзнейшим причинам.

     Молю я вас, мне благо предоставьте!

 

Анна:

     Сердечно рада я! Моления оставьте –

Я рада, что вы здесь раскаялись совсем.

Вы с тем согласны, Баркли и Трессел?

 

Глостер:

Проститесь же со мной!

 

Анна:

                               Ну, это слишком много,

Но льстивость ваша стала мне уроком

Как льстят вам.

                         Вот что!

                                    Не скажу: Прощайте!

Вообразите, что сказала:

                                              До!

                                                    Свиданья!

        (Леди Анна, Трессел и Баркли уходят).

 

Глостер:

Итак, поставьте этот труп на катафалк!

 

         Церемониймейстер

                    (С некоторой долей страха

                      и, одновременно, с иронией):

О, благородный лорд,

                        прикажете везти в Чертси?

 

Глостер:

О, нет! К монахам белым в монастырь.

И ждите меня там, так я вам приказал!

 

        (Похоронная процессия удаляется).

 

Бывало ль?

 

  Женщина в таком вот настроенье,

   А я, в любви клянясь, её тем соблазнил!

 

Бывало ль?

 

 Женщина в таком вот настроенье,

   А я, кольцо ей дав, её тем победил!

 

Я в жёны, не любя, возьму её, конечно,

Но, разумеется, наш брак не будет вечным.

 

Но, каково!

 

                      Я, мужа и отца её убийца,

Которого она считала кровопийцей,

С проклятьями во рту, со злобою в глазах,

И ненавидимый бесспорно! Как же так?

 

Ведь Бог и Совесть обвиняли тут меня,

И не молили за меня мои друзья,

Но дьявольским притворством беспримерным

Я победил – мне предана безмерно!

 

Ха!

 

Эдварда, принца своего уже забыла?

Её, без страха и упрёка, господина,

Хотя три месяца едва прошло, как я его

В Тьюксбери, будучи не в духе, заколол!

 

Был молод он, отважен был безмерно,

Прекрасным был и милым джентльменом,

Всегда держался в рамках, от природы,

Поскольку королевского был рода,

   К тому же, мудрым был – ещё, хоть раз, такого

   Подлунный мир не сможет иметь снова!

 

Хоть я креп траурный из золота посмел

Надеть на принца, что на трон права имел,

Она ж в кровати стала горестной вдовой,

Но обратила на меня с надеждой взор свой?

 

Как, на меня?

 

                        Эдварда половины хоть не значу?

 

Как, на меня?

 

                        Лишь потому, что оказался кстати

Поблизости от мисс и я, как бы невинный,

Ей подвернулся по случайности счастливой?

Такие леди, потерявши мужа,

Тотчас себя считают мисс:

Девчонкой незамужней!

 

Хоть герцогство моё ничтожно прозябает,

Меня в мужья та мисс берёт, при этом зная,

Что у меня нет средств достойным мужем быть,

Что даже зеркалу меня нетрудно обвинить

И ей придётся счёт открыть для двух портных,

Чтоб вместе в обществе иметь приличный вид!

   И хоть и у меня возьмётся деньги клянчить,

   Но суммы я большой на это не потрачу!

 

Ну, что ж, пойду:

                                   турну соратника в могилу,

Потом я с плачем возвращусь

                                           к своей «любимой»,

Которой лишь кольцо я подарил,

Но даже зеркала пока что не купил.

   Как зеркало сиять

                                    мне

                                            должен ясный день,

   Чтоб видел за собой я только свою тень.^[2]

 

 

 

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: