Екатерина Зверева
ПовестьОпубликовано редактором: Игорь Якушко, 12.10.2007Оглавление 5. Глава 5 6. Глава 6 7. Глава 7 Глава 6
С того дня прошло много времени, а Ксения так и не звонила. Жара сменялась прохладой, прохлада приходила на смену жаре, и уже минул месяц, благосклонно отмерянный государством мне на отдых, а от нее не было никаких новостей. Гулять в окрестностях моего дома слишком привычно да и надоело, и я поехала в центр. А что такое «центр» в рамках провинциального города? Разумеется, это там, где стоит памятник Ленину. Автобус трясся как я не знаю кто – его депортировали, наверное, из Америки из-за банальной непригодности и потому что это нарушает права человека. Они-то, американцы, отлично это понимают и выкидывают этот металлолом, а мы, русские, и рады – их старье все равно лучше нашего, но нового. Интересно как получается, да? И при этом американцы все равно козлы. Поражающее упорством выраженьице. Кто-то ляпнул, и все подхватили. Тогда уж лучше ездить на лошадях, потому что там хоть проветривается. Автобус почти пустой – оно и понятно: кому в такую погоду хочется из дома выходить? Все солнце любят, жару. А чуть становится теплее – домой бегут, обмахиваясь самодельными веерочками – мол, жара невыносима-а-а-ая… Водитель закуривает вонючие папиросы, от которых в горле остается едкий осадок, такие в деревне курят. В деревне и те, у кого денег совсем мало. Грустно. Какая же, наверное, у него, у водителя, жизнь скучная – один и тот же маршрут, и так изо дня в день – и осенью, и зимой…Наблюдает за жизнью из окна автобуса, а сам в ней как будто и не участвует. Грустно. И снова дождь… А все-таки интересно: Ксюха позвонит? Дождь будто обволакивает, охраняя твою личную свободу от посягательств. Старые улицы и новые дома для важных и слишком состоятельных людей. Нельзя не думать о своем будущем… Боже, а кем я стану?! Кем я стану?! Не то чтобы я не знаю, просто боюсь – а что, если промахнусь? Что, если это не мое? «Все говорят, что я должен кем-то стать, а я хотел бы просто остаться самим собой» – кажется, что-то вроде этого говорил Виктор Цой? Чего я хочу? На самом деле хочу одного… смотреть, как просыпается Лондон, стоя на мосту через Темзу, видеть, как живут иные люди – свободные, счастливые. Александр Маккуин – вот ключ, ключ к разгадке… Экстравагантные коллекции, энергичный беспорядок идей. Подрывающие устои и привычки люди – вот среди кого мне хотелось бы быть. Женщины, курящие сигареты в длинных мундштуках, немного похожие на Габриэль Шанель, Грету Гарбо и Марину Цветаеву… Дух противоречия, непокорности времени и предрассудкам. Когда ты – личность и делаешь то, что тебе нравится. Но мне страшно – а что, если все будет не так? Сейчас ведь время, когда деньги – главное, что, если их не будет? Опять прозаика жизни! Плевать, плевать на все… «Иначе и не надо. Иначе – зря…» А недавно я смотрела один фильм. Не знаю, как он называется, кажется, «Императорский клуб», но дело не в этом. Это кино про учителя в английской школе для мальчиков, который устраивает конкурс, что-то вроде «Мистер Цезарь». Чтобы попасть в тройку финалистов, ученикам нужно было пройти несколько этапов (сочинение и ответы на вопросы). И вот учитель находится перед выбором: уже есть финалисты, но есть еще один, к которому у него особое отношение, это Седжвик Белл, – он верит в его знания, вообще верит в то, что его человеческая сущность одержит верх над сущностью сына богатого сенатора. А тот отстает по баллам совсем немного от всех финалистов. И учитель решает поставить ему пять с плюсом за последний этап вместо пяти с минусом, и он становится третьим финалистом, а тот, другой паренек, выбывает. В общем, Белл все равно проигрывает – попадается на шпаргалке, но потом проходит двадцать пять лет, и он решает взять реванш. Теперь он – важная шишка и т.д., но учитель снова видит, что он ведет нечестную игру, и снова побеждает тот, который победил тогда, давно. Но суть не в этом. Тому мальчику, который выбыл из тройки финалистов, этот учитель признается, что он снизил ему оценку четверть века назад. И он, этот теперь уже мужчина, все равно отдает своего сына в эту же школу, к этому старому учителю. То есть он простил его и не держит на него зла за то, что он ошибался. Это фильм, после которого я плакала. Знаете, я люблю многие фильмы, но плакала я только три раза: после просмотра «Гладиатора», «Дневников мотоциклиста» и этого, «Императорского клуба». Этот учитель потом сказал, что неудача в лице одного ученика (вот этой большой и подлой шишки, сына сенатора) не говорит о том, что неудачно все, и это помогли ему понять другие ученики. Да, он сказал примерно так, но не слово в слово. Люди, причастные к созданию этого фильма, не зря проживут жизнь, и это кино – тому подтверждение, я вот о чем. Искусство, которое переворачивает все в твоей голове и сердце наизнанку, это великое искусство. Без пафоса. Я вдруг увидела Зверобоя, выходящего из здания телеграфа. Он хромал сильнее обычного и был весь какой-то поникший, небритый. На нем был пиджак соломенного цвета, конечно, помятый, и брюки – странно, но выглаженные, с острыми стрелками. Он хлопнул рукой по карману в поисках сигареты, а рука у него тоже необычная – я имею в виду цвет кожи – она у него какая-то как у индейца. Закурил, поглядел вдаль. Он что, платил за телефон? Зверобой? Нет, кажется, он кого-то нанял специально для того, чтобы этот кто-то ходил там по всяким банкам и телеграфам. Он открыл дверцу белой Тойоты «Caldina», сел за руль. Что? Я не верю своим глазам! Ну и ну. Зверобой. Я видела, он был чем-то озадачен.
Утром меня разбудил кричащий мобильник. – Да-а! – Я завопила во весь голос, испугавшись резкого звука. – Я слушаю! – Ты чего так громко? – спрашивает трубка Ксенькиным голосом. – Спишь? Ну спи, спи. – Э-эй, я не сплю, как дела? – оторопело-радостно спрашиваю я. – Все ок, Мэри. Я хотела пригласить тебя в гости. Придешь? Чаю выпьем? – С удовольствием. Во сколько? Кстати, который час? – Уже половина двенадцатого. Хватит спать. – Ни…чего себе! Так во сколько? – уточняю. – Когда тебе удобно, я отдыхаю сегодня. Я сидела на кровати, свесив ноги. Надо же, позвонила! А я бы на ее месте даже и не подумала бы. Наверное. Бодро отправившись умываться, по дороге я взглянула на себя в зеркало («Бедный Йорик!») и, увидев, что на меня смотрит, начала поспешно наливать в ладошку гель «для сухой и нормальной кожи». Приведя, наконец, себя в порядок, направилась к холодильнику.
…Незнакомая квартира поразила меня очень сильно. Аромат какой-то неизвестной туалетной воды, казалось, впитался в самую суть всех вещей и предметов, будь то диван, или занавески, или цветы… Даже красный телефон источал запах этих терпких цветов. В квартире всего одна комната, но какая! Это, наверное, реализованная мечта подростков, когда они еще живут со своими родителями, но хотят полнейшей свободы в оформлении своего пространства: у стены стоял симпатичный диван, напротив него – телевизор с большим экраном и DVD. Слева, у окна с балконом – письменный стол, на котором стоит совершенно плоский компьютер. На стенах обои терракотового цвета, фотографии известных музыкантов в больших портретных рамках, и «веревочные» стеллажи (в которых нет стенок, а есть просто тонкие веревки). И на полках – книги, свертки и много-много дисков. Сколько же их здесь? И вообще эта комната слишком напоминает те жилища, в которых живут молодые американцы и англичане, как в кино показывают. Какой-то уютный холостяцкий беспорядок самой энергичной молодости. – Ну как тебе? – спросила Ксения таким тоном, будто это имело для нее большое значение. – Я просто в шоке! – ответила я изумленно. – Пойдем на кухню, там чай, конфеты. Любишь конфеты? – она идет на кухню, жестом приглашая меня за собой. – Ага, а кто ж их не любит? – Я не люблю. – Да ладно? Нет, что, правда? И как вам это удается? – Как-то само собой получилось, не знаю. Мы уже сидели за столом, и в кружках дымился ароматный чай. – «Граф Калиостро»? – Да нет, это «Старый замок», кажется. Мари… расскажи о себе, – неожиданно попросила она. – О себе? Да что рассказывать… Нечего рассказывать. Действительно нечего. – Мне все интересно, правда. – Мы пили чай, и на столе уже образовалась небольшая горка фантиков. – Ну родилась в этом городе в девяносто первом… – В девяносто первом? Ребенок революции? – Не смейтесь. Я горжусь, между прочим. Эпоха перемен, коренной перелом. Как-то отразилось на мне, по-моему. – Я глянула на нее, как она реагирует. Ничего вроде, слушает. – Была очень неспокойным ребенком, быстрым, – продолжаю я. – От бабушки бегала по огороду. На велосипеде гоняла с пацанами, а куклы терпеть не могла, да-а-а. Однажды клад с ребятами закопала, когда мне лет десять было, с деньгами: мелочь, правда, разная, но всем миром собирали. Под деревом – там, в старом районе, где бабушка живет. Каждое лето в деревню ездила, к сестре, а там собак много, я их боюсь с тех пор. И кошек много, и цыплят. Я их кормлю всегда, когда приезжаю, а тетя и довольна: лишняя пара рук, ей забот меньше. В детстве я сосиски любила, ну что вы опять смеетесь? Требовала их на завтрак, и обед, и ужин. В девяносто пятом-шестом, когда особенно трудная ситуация была, родители потеряли все свои деньги, нелегко было…Хотя обо мне всегда заботились в первую очередь. Но потом бизнес появился у них, сбережения всякие. Они постоянно в командировки какие-нибудь уезжают, и я дома одна. Это, конечно, хорошо, хотя без них скучно бывает…А к тому времени (это, наверное, девяносто восьмой был) я начала в художку ходить, ну, в художественную школу, и мне кажется, что от этого я как-то изменилась. А вскоре после этого, через несколько лет, Ваня погиб. – Какой Ваня? – она зажгла сигарету и, словно бы погрузившись в свое далекое прошлое, замерла. Кончик сигареты подрагивал, а она все слушала, слушала… – Он очень хороший человек был, друг мой. Ему восемнадцать тогда как раз исполнилось. Он-то меня и называл так – Мэри Джейн, – продолжаю я. – Хотя, быть может, он меня и не считал своим другом в силу моей умственной тогда еще незрелости, но я знала, что если мне плохо, он обязательно найдет слова и успокоит. – Пепел упал на стол, и она, очнувшись от своих давних воспоминаний или мыслей, поглядела на меня. – Когда у меня текли слезы, он спрашивал, что случилось, заступался перед тем, кто обидел, вытирал слезы своим вечно белым платком…А в художке, когда рисуешь, уходишь в себя, копаешься, оцениваешь. Много, наверное, факторов, не знаю. Но то ощущение счастья – оно как-то исчезло… Повисло молчание. Но оно не тяготило, создавая неловкую тишину, когда нечего сказать. «Подожди минутку» – сказала Ксюха и пошла в комнату. Вскоре я услышала голос Flaw, это была песня Wait for me. Она была еле слышна. Фон. Ксения вернулась на кухню, села на стул и после недолгого молчания заговорила: – Ощущение счастья… Возраст у тебя такой, понимаешь? И главное сейчас – не ошибиться, просто выбрать свой путь. И все. – А вы? – Что – я? – Вы не ошиблись? Она резанула взглядом: – Не ошиблась. Помолчала. – Когда мне было десять, распался Советский Союз. Крах привычного, крах всего! Я своей шкурой чувствовала, что все изменится – и мое будущее, и мое… моя сущность. Но это было в миллионы раз лучше того, прошлого. Да что я об этом? «…В жизни бывает такой период, когда чувствуешь, что заканчивается детство, и ты начинаешь ощущать на себе ответственность за свое будущее, за свою жизнь. Не ты одна это чувствуешь, поверь. Главное сейчас – не наделать глупостей, не выбрать неправильную дорогу, не запутаться в своих чувствах и в своем «я». Не бери в голову…» Мне показалось, она хотела сказать что-то вроде этого, эти слова повисли в воздухе, они были близко, и она точно хотела их сказать… Что-то похожее говорил мне Ванька. Потом, будто опомнившись, она потушила сигарету: – Можно тебя спросить? – Да, конечно. – Ты совсем не похожа на человека, который каждый вечер бывает в таком состоянии…ну, словом, в котором ты была, когда мы встретились. Что с тобой тогда произошло? И еще: не зови меня «вы», идет? – Постараюсь, надо привыкнуть. – Мне обычно трудно называть человека, который старше меня, на «ты». – В тот день я просто решила стать не самой собой, понимае…шь? На время стать другим человеком, как они, как все. Это очень помогает поднять свою самооценку – тоже на время, а потом становится стыдно – за себя, за окружающих, потому что они тоже как бы не против. Это очень странно, но это так. Они не против видеть рядом с собой то, что видели в моем лице в тот день. Все животные инстинкты как будто просыпаются. – И я, кажется, улыбнулась своей по-дурацки фирменной улыбкой. – А что было бы, если бы я не увидела тебя, ты не подумала? – ее голос стал резким. – Ничего не было бы… – осторожно говорю я. Что за человек передо мной? – Нет, было бы. Было бы. Возможно, от выпитого тебе стало бы дурно, но сил дойти до остановки не оказалось бы. Фонари в районе отключают без пяти двенадцать, а тогда было уже около двух – и даже если бы ты нашла силы подняться с этой скамейки, тебя обобрали бы где-нибудь неподалеку, возможно, даже те, с кем ты выпивала. У тебя украли бы мобильник и деньги. А, кстати, автобусы в это время тоже не ходят, так что… – Я вызвала бы такси. – Не вызвала бы. – Почему? – К тому времени у тебя уже украли бы мобильный. – Ха! А вот зачем вы сейчас сигарету затушили, скажите? Что, совесть замучила? Или статус – как это: учительница курит в присутствии ученицы, да? – мне стало по-настоящему интересно. – Нет, просто надоело. – Ага, так уж и надоело! – Кажется, чемпион по распитию дешевой дряни разозлился. – Зазвонил телефон, она усмехнулась: – Извини, я отвечу, – и ушла в комнату. Я проводила взглядом ее тапочки, чуть не взорвавшись от ее реплики. Прошло минут десять. Я сделала последний глоток чая и, пробравшись в коридор, надела кроссовки и тихо притворила за собой дверь. Так началось наше более чем странное знакомство, и началось оно с ненужной откровенности с моей стороны. Черт, черт! Зачем я про себя так много рассказала? Кто за язык тянул? Никогда не приду сюда больше. Никогда! А может быть, дело в том, что раньше никто не хотел слушать?..
Оглавление 5. Глава 5 6. Глава 6 7. Глава 7 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|