Михлин Геннадий. Рассказ «Уроки общего фортепиано».

...Но с этих пор Женька только и думал, ждал следующей встречи в классе «Общее фортепиано» с Евгенией Петровной. Воображение его разыгралось, неустанно крутились мысли, рисовался её образ, вспоминались волнующие моменты при её присутствии, звуке голоса, взгляде.

Практически ничего ему плодотворного не светило от «Общего фортепиано», но зато общение с этой обворожительной то ли девушкой, то ли женщиной, очередное погружение в тревожно-чувственные, пленительные, дурманящие минуты, приводило его в возвышенное, романтическое состояние.

Обрывки мыслей влекли его: увидеть ещё раз, вдохнуть лёгкий аромат её духов… Ещё раз соприкоснуться, утонуть в чувственных призывах, подспудных влечениях, тяготениях. Он томился, считая себя мучеником. Так проходило время в каждых последующих уроках – раз в неделю. Всегда в трепетном, волнительном состоянии, ожидании следующей встречи, следующего урока, следующих случайных прикосновений. Да бог с ним, с фортепиано! Не до фортепиано. Увидеть её, хотя бы только увидеть эти пленительные намёки на значительную величину груди под блузкой… кулон на цепочке… Кулоны небольшие, менялись каждый раз на другой, но непременно замысловатые по форме, как какие-то ритуальные символы, задерживающие внимание.

Уроков-то, вообще всех, осталось до конца учебного года совсем немного. А что потом? Потом уже ничего и никогда не повторится. Это конец, конец, открывающий простор для новых, неведомых начал в жизни...

Михлин Геннадий. Сборник стихотворений «Лирика».

Как зеркально окно на солнце!
 В нем пушисто парят облака,
 птицам хочется жить и бороться,
 и мечта их в полётах легка.
 
 Как коварно в окне на солнце
 отражается тихая даль!
 Небо в нём, как в бездонном колодце,
 но в колодце таится печаль.
 
 Птицы бьются в стекло с полёта.
 Эх, нельзя в отраженье лететь!
 Птицы знают великое что-то,
 но не знают, что в зеркале – смерть!
 
 Обыватели верят приметам,
 верят истово в вещие сны.
 Обыватели судят об этом,
 но про физику знать бы должны.
 
 Поминая Святого Духа,
 тётка крестится натощак:
 – Птицы бьются в окно мне, подруга.
 Ой, боюсь, не к добру этот знак!
 
 Скольких птиц схоронили газоны
 перед домом, в цветах и кустах!
 Не для птиц теперь божьи законы,
 нет и Бога для них в небесах.

Михлин Геннадий. Сборник стихотворений «Лирика».

Когда-то бесовские волны ревели,
 и шторм по-хозяйски за шиворот лез.
 Теперь же пылятся под койкой гантели,
 нога хоть родная, но лучше б протез.
 
 А где-то по-прежнему волны в заминке,
 как на поминках толпа моряков,
 и до горизонта маячат затылки
 усталых, лохматых, седых стариков.
 
 Что ждёт впереди? Больница, каталка…
 Спасибо – не надо, спасибо – не жаль…
 Семейный уют – это кресло-качалка,
 блестит на столе к юбилею медаль.
 
 Уже не открыть вожделенных Америк,
 стопарик – сто граммов – не по годам.
 Потери – победы, победы – потери…
 «Нельзя к пациенту, я всё передам…»

Михлин Геннадий. Сборник переводов «Сказки Кирси Куннас. Перевод с финского.».

…– Да, – сказала принцесса, – это именно Пýнни отличительная особенность. Когда Пýнни потерял уши, у него еще хвост был на месте в то время. Однако, одна ворсинка в усах всегда отсутствовала. И если он находил свои уши, то терял хвост. Но ворсинка усов никогда не находилась. Я в этом совершенно уверена, потому что я нашла эту ворсинку, она у меня.

Потом принцесса пошла в огород, к грядке с морковкой. И, вот чудо! – она нашла там зайчика Пýнни. Ведь Пýнни любил морковку! Это был действительно Пýнни, потому что у него не было ушей и одной ворсинки в усах.

Пýнни сидел на морковной скамейке, он сказал принцессе:

– Ой-ой-ой-ой, как здорово, что ты нашла меня! Я так грустил и всю жизнь ждал, что кто-нибудь найдет меня. У меня, может, никогда не будет ушей, но для тебя, вижу, это совсем не имеет значения.

Принцесса взяла зайчика на ручки и сказала:

– Именно потому, что у тебя нет ушей, я люблю тебя так сильно. И если ты найдешь уши, ты должен потерять хвост, потому что я так рассказывала всем…

Михлин Геннадий. Сборник переводов «Они вас любят».

Мышка-поэт на берегу пруда,
писала стихи свои на песке.
На встречу с ней думы приходят сюда.

Когда, наконец, устав от затеи,
она заглянула в глубокий пруд,
увидела там: облака, словно феи,
в синеве позолоченные плывут.

Мышка хотела потрогать их лапкой
и очутилась в воде очень зябкой,
выбралась с дрожью, как-будто во сне,
и написала тотчас на песке:

Прозрела и лично проверила: да!
В небе – одна ледяная вода.

Михлин Геннадий. Сборник стихотворений «Финское лицо».

Открыла окно, чтобы слышать дождь.
 Деревья раскрывают
 тайные
 оттенки красок,
 заменяют слова от минуты к минуте,
 преображая историю,
 начало которой уже не помню.
 Но конец
 желаю слышать,
 прежде чем с ветвей спустится
 прозрачная тишина.

Михлин Геннадий. Сборник стихотворений «Под шум дождя».

Увидеть сон под шум дождя,
во сне раскрыть объятья ветру...
И шквал листвы накинет вдруг
штормовку-памятьШтормовка – брезентовая водонепроницаемая куртка с капюшоном мне на плечи.
Опять, как много лет назад,
безродный пес придет бездомный
в глаза заглянет боязливо:
Двуногий Бог одарит булкой
иль пнет со злобою плебея
ногой в худющие бока?

А мы с подругою батон
с веселым беззаботным смехом
кусали всласть попеременно,
но в приступе великодушья
пошли на легкое лишенье:
исчез батон в собачьей пасти.
И позабыли вскоре мы
Собачий взгляд – глаза в глаза.

Увидеть сон под шум дождя,
во сне раскрыть объятья ветру...
И пик эмоций в резонансе
прорежет временнýю темень...
Чуднáя память! Без причин
чащоба, глухомань годов
погасит яркое свечение,
а пустячок вдруг озарится
подспудной искоркой сознанья,
как будто бы раздвинув шторы.

Не вспомнить мне лица подруги,
каким был расставанья час...
Но вот является с упреком,
как вечно непокойный призрак,
собачья грусть-тоска в глазах.