Ведекинд Елена. Рассказ «Я потеряла паспорт».

...Выпестованные многовековой культурой, закаленные в исторических перепитиях, подкрепленные вспрысками крови со стороны как западных, так и восточных соседей, привитые идеями, полученными в государственном университете и выжившие в борьбе с повседневностью, признаки индивидуальности спрессовались в маленький хрупкий флакончик, содержащим эфемерную субстанцию – носитель вируса. Обретавшийся в привычной среде, вирус не нуждался в особой защите от внешних раздражителей, направляя энергию на собственное саморазвитие и культивацию. Когда же была достигнута верхняя фаза, за которой начиналась стадия распада, вирус был выпущен на волю.

Что тут началось... Атака за атакой отражались яростно, накопленные силы расходовались в череде сопротивлений, поднимались восстания и свершались революции. Нет, нет и еще раз – нет. Не сдамся, не скажу, не выдам. Не буду говорить, я сказала! Ни по-русски, ни по-английски. Нет языка – нет личности. Нет личности – нет войны. Нет войны– нет войне. Дайте пожить спокойно. Я – никто...

Ведекинд Елена. Рассказ «Под сенью дуба».

...Ферма принадлежит Марте, жене Гари. Это семейное предприятие, упраляемое несколькими поколениями Остерхазами, Лейстерами и Браунингами в течение последних столетий. В старом доме никто не живет, рядом с ним сын хозяев построил другой, намного больше и современнее. Фактически он же и управляет фермой, выполняя, с помощью сыновей, всю работу. Другой сын служит в полиции, ездит на красивой машине с мигалками, и покупает молоко в местном торговом центре. Марта, когда ездит в итальянский ресторанчик с подружками на ланч, встречает его, улыбается и гордится им. Иногда она приглашает старушек к себе, и они едят мороженое вокруг бассейна. Домашнее не такое вкусное, но способ приготовления хранится как семейная реликвия, среди других вещей в бейменте, он просторный, полужилой, баночки с джемом и горошком в шкафчике, старый бильярдный стол, купленный сразу после свадьбы, карта мира на стене, и немного картошки на полу, загороженная доской. Хозяева женаты пятьдесят два года, значит, столу столько же. Выглядит хорошо...

Ведекинд Елена. Рассказ «Начос».

...Нина хмыкает, что за женщина, и смотрит через стеклянную перегородку. Молоденькая официантка гладит по спине черного менеджера, тот устало закрывает глаза. Бургеры подали так себе. Может это и к лучшему – им обоим нужно заботиться о весе. Нина еще ничего, держится благодаря генетике, а у Рика явно наметилось брюшко. По телевизору передают последние новости о надвигающемся урагане. Опять. Алиса пробегает с горкой грязных тарелок, слегка притормаживает: – Все ОК?

Нина хмыкает, стучит по плексигласовой подставочке, на которой написано Spirit of Jamaica. Карточек больше нет. Рик отвечает:

– Эта страна больше не существует.

Алиса кивает головой и бежит дальше.

– Бедная девочка, – говорит Нина. – Мы ее замучили сегодня. Они оба смеются.

Рик, довольный после еды, вытягивает ноги на кушетке. Вечер почти закончен, и торопиться некуда.

– Так было в России, перед революцией. Изменения начались незаметно, исподволь. Это знаки.

– О чем ты говоришь?

Рик смотрит внимательно, и ответ читается в его глазах.

– Война. Я говорю о войне. Четвертой мировой войне...

Ведекинд Елена. Рассказ «На кладбище».

...Первый урок по ритуальности я получила от бабушки по отцу, когда помогала ей хоронить бабушку по матери. Я была слишком молодая, чтобы делать это самой. Она была так добра, что взяла это на себя. Мать никогда не знала, что делать. Она смогла только выйти замуж. А за все остальное отдувалась я. Но обижаться на нее нет сил.

Мой опыт пригодился другим. Такое было время. Когда у подруги убили мужа, она позвонила мне первой. Она знала, что я знаю, что делать. Другая подруга знала тоже, когда спрашивала, что чуствовать, когда хоронишь нелюбимого отца. Надеюсь, я им помогла. Об этом я сказала, в ответ на молчаливый вопрос в глазах окружающих меня людей. – У каждого из вас есть отец. Сегодня мы похоронили моего...