Горбунов Владимир. Рассказ «И шуба норковая в пол».

...Мужик с печаткой набрасывает шубу физичке на плечи. Закутывает её, точно ребёнка. Мех мягко струится до самой земли. Я думаю, училки, подглядывавшие в окно, просто умирают от зависти.

Мужик делает шаг назад и, склонив голову набок, довольно ухмыляется. Из жестяной коробочки он достает сигареллу, коричневую, в костяном мундштучке, и нюхает её. Телохранитель подносит зажигалку. Мужик выпускает струйку дыма и кивает физичке на открытую дверь «Нью-Йоркера». Но она расправляет крыльями руки, и шуба, цвета виски, шелковисто-игривая, падает на мокрый асфальт. Мужик на секунду застывает и затем наотмашь бьёт физичку по лицу...

Наваливается разбухшее от влаги небо. Первые капли бомбочками плюхаются на ржавый подоконник.

Физичка, нелепо поджав под себя ногу, сидит на сыром асфальте. Подол платья высоко задрался. Из прорванного чулка вылезла ободранная коленка. Она смотрит вслед уплывающему «Нью-Йоркеру» и обтирает кровь с разбитых губ. Потом суёт руку в отвислый карман кофты. Достаёт блестящую фляжку и подносит её к губам...

СИРЕНЕВЫЙ ТУМАН АЛЕКСЕЯ САМОЙЛОВА

Мне однозначно понравилось название статьи. А поскольку литературная критика является частью литературного процесса, то понравилось ещё больше. Точностью. Во взбаламученной воде контуры расплываются, а некоторые вещи и того больше, совершенно выпадают из поля зрения.

Читая статью, меня не оставляло впечатление, что изучаю классификацию всем известных, но не сведённых к системе животных. Скажем, как у Карла Линнея. И вот, читая представленную систематизацию, спотыкаясь почти на каждом абзаце, не переставал удивляться себе. Оказывается живу-то совсем другом мире, а реальный, то есть в котором не живу, населяют совсем иные звери.

Окей! Чтобы сократить вступительные разглагольствования, хочу прочитать вслух третью часть статьи. Про мастеров. Она мне представляется показательной. Но вовсе не тем, что «мастер» стоит на незамысловатой вершине, здесь как раз-таки всё более или менее закономерно. Скорее тем, как этот самый класс «мастеров» представлен в статье.

Итак, по порядку. Читаем первый абзац:

«Ремесленник становится мастером, как только осознаёт, что является посредником между творящей силой и людьми. Это осознание должно быть не просто интеллектуальным, а родиться в душе человека. Именно для такого рождения и требуется свобода пишущего ремесленника как сущности.»

Здорово, но уж больно туманно. «Ремесленник» должен осознать. А как осознание происходит? А может ли ремесленник в своём осознании ошибиться?

Дальше больше. Что такое «творящая сила»? Это типа того, что писатель является чем-то вроде записывающего устройства в руках Бога? В таком случае может не надо тумана напускать? Так и сказать: «БОГА», - а не какой-то «творящей силы».

«Это осознание должно быть не просто интеллектуальным, а родиться в душе человека.»

Опять же очень размыто. Что значит «родиться в душе»? Когда «ремесленник» уверен, что его опусы гениальны, а другие просто их не понимают, то подобное осознание у него, возможно, тоже в душе родилось.

Следующей фразой автор нисколько не развеивает туман предыдущей, а только усиливает его.

«Именно для такого рождения и требуется свобода пишущего ремесленника как сущности.»

Мало того, что не ясно о какой «свободе» вещается, тут ещё добавляется и понятие «сущности». То есть, человек может быть свободен «как сущность» и «как не сущность»?

«При этом мастер уже умеет легко обращаться с формой, а значит, содержание для него вновь выходит на первое место. Гармония между ними в его произведениях – отражение гармонии тела и души в самом авторе.»

То есть, если автор калека и ни о какой гармонии его возвышенной души и немощного тела разговора не идёт, он мастером стать не может?

Кроме того, слишком притянутым кажется идея о том, что «ремесленник», сосредоточившись на форме, полностью херит содержание. Вовсе не обязательно и вовсе не всегда.

«Главной мотивацией мастера является сам процесс творчества. Да, он может поведать читателям о наболевшем, он может донести до них свои убеждения – но у него нет цели поплакаться в жилетку или доказать свою правоту. Он просто формулирует в словах то, что приходит к нему невербально...»

Выходит, что мастеру по большому счёту плевать на то, о чём он пишет, главное – «сам процесс творчества». Хм, мне кажется, здесь противоречие с предыдущей мыслью автора:

«При этом мастер уже умеет легко обращаться с формой, а значит, содержание для него вновь выходит на первое место.»


Нельзя не согласиться, что зрелого писателя выделяет стиль. Вот как определяет компоненты стиля автор статьи:

«Он складывается из предельной искренности пишущего, его необычных языковых находок, запоминающихся образов, многоплановости содержания и неописуемого словами междустрочия.»

Практически со всем можно было бы согласиться, если бы опять же не смысловой туман. К примеру, я уверен, что искренность – одно из основных условий писательского искусства. Не важно ученик ты, ремесленник или мастер. Это как характеристика на профпригодность. Если искренности нет, то о каком писательстве вообще может идти речь? Градация искренности на «предельную», а значит и «не предельную» или какую-либо ещё, на мой взгляд, от лукавого.

Кроме того, у меня лично возникла непонятка с термином «неописуемое словами межстрочие». Это подтекст что ли? Почему он обязательно должен быть «неописуемым словами»? Или просто этакий словесный фортель, красивость?

« По мнению автора статьи, стиль – это не только выражение индивидуальности пишущего в форме, но и выражение отсутствия индивидуальности пишущего в содержании.»

Лихо закручено: «Выражение отсутствия индивидуальности пишущего в содержании.» То есть, читая, скажем, Чехова, Булгакова или Битова, читатель узнать автора может только по форме и стилю, но никак не по содержанию. Любопытно. Кстати,судя по отзывам на статью, тут споткнулся не только я. Может автору статьи стоило немного разъяснить свою мысль?

«Творчество мастера – как стихи, так и проза – прежде всего, позитивно.»

А вот с этим нельзя не согласиться. Двумя руками за. Только вот что считать позитивом?

«Это не значит, что в нём не может быть боли, и оно не может говорить о проблемах. Позитив – это свет и любовь, льющиеся из души человека, это понимание того, что боль и беды неизбежны и относительны.»

Тоже в принципе понятно. Только вспоминается «Прощай, оружие» Хемингуэя. Впрочем, в этой вещи он, возможно, ещё не был ещё «мастером» . Ну, возьмём тогда «Иметь и не иметь». К этой вещи Папа Хэм уже однозначно стал мастером. «Позитив» и там, и там не увидеть трудно, а вот свет, «льющийся из души человека», вряд ли.

Кстати, чуть позже автор статьи оговорится:

«Творчество мастера идентифицируется не всегда так же просто, как ученика, потому что оно может быть похоже по форме на творчество талантливого ремесленника. Оно может быть волшебным и изумляющим, а может быть шокирующим и необъяснимым. Позитив мастера нуждается в осмыслении, чувствовании и эмпатии, а негатив мастеру свойственен крайне  редко.»

Таким образом, понять позитив мастера не всегда легко, и одним «льющимся из души» светом тут не отделаешься. Можно запросто ошибиться.
 
А ещё мне понравилась оговорка о том, что негатив, пусть «крайне редко», но может быть присущ мастеру. Вот и пойми, что это за зверь, «мастер»? Круче единорога или нет? (Тьфу, ты, лезет в голову Лукьяненко. У него в предпоследней поделке, «Черновике», тоже сплошь и рядом мастера были.)


«Талант мастера – способность не сопротивляться творящей жизненной силе плюс свободное владение формой – и есть настоящий творческий подход к жизни и литературе. Мастер свободен от амбиций эго, а значит, свободен от главного препятствия, мешающего духовному и творческому росту.»

Как бы хотелось, чтобы автор статьи привёл хотя бы пару примеров таких вот небожителей. Конкретных с именами и произведениями. А то создаётся впечатление, что речь идёт не о живых людях, а схемах или персонажах НФ коллекции.

«Мастеру свойственны самоирония и несерьёзность..., ибо он понимает, что, по крайней мере, странно считать себя автором того, что он пишет.»

Несерьёзность, значит. И ведь понятно почему! Зачем относиться серьёзно к тому, что не твоё. Ведь автор, судя по вышеприведённому представлению, всего-ничего наёмный работник «творящей силы». Всё, что он создаёт, делается не по его воле, а по указанию сверху. Какая уж тут серьёзность? Одна только ирония остаётся. Ведь стоит этой самой высшей силе сменить орудие самовыражении и от «мастера» пшииииик – ничего не осталось. Ведь всё, чем он якобы обладал и что якобы наработал, не его.


«Мастер улыбается при виде драк между ремесленниками на ступенях Парнаса...»

Так и представляю эту его ехидненькую улыбочку. А может довольную? По мне, так уж лучше бы он плакал от созерцания этих драк. По-человечески бы было. Впрочем, о живых людях речь, как я понимаю, почти не идёт.

«...но мастер не насмехается над первыми писательскими шагами учеников.»

Точно? А как такое:

«Сам мастер никогда не будет заниматься такими глупостями, как деструктивная критика, а конструктивная ему тоже не слишком интересна, разве только в виде сатиры.»

Такой мастер хоть кого-нибудь, кроме себя любимого, замечает?

«Признание для мастера – очень второстепенная цель его жизни.»

А если не второстепенное? (Кстати, чем отличается «второстепенное» и «очень второстепенное»?) В этом случае, мастер получает желтую карточку или сразу красную?

«Обычно мастер не гонится за ним, и тогда оно приходит – настоящее признание, не зависящее от количества признающих людей и их социального статуса. Оно выражается в том, что его произведения поняли, прочувствовали и вдохновились ими на дальнейшую жизнь.» 
Судя по слову «обычно», случаются мастера, которые гонятся за признанием. И что тогда? Они перестают быть мастерами?

По логике автора статьи, признание не зависит от количества людей и их социального статуса. Таким образом, если мастера признаёт пара человек, не имеющих к литературе, например, никакого отношения, то этого достаточно? Кстати, этих двоих писания мастера могут вполне вдохновлять на дальнейшую жизнь. А что с остальными, которые опусы мастера не признают? Но самое интересное, как мастер относится к такому непризнанию? Иронично и несерьёзно? Мол, что с них взять, не понимают меня. Так? Но в этом случае, чем мастер отличается от ремесленника?


«Творчество мастера не может не найти отклика в сердцах тех людей, что не запирают их на амбарный замок амбиций.»

Тоже интересный постулат: «тех людей, что не запирают их [сердца] на амбарный замок амбиций.» И кто же это решит? Запирают или нет? На амбанрый или простую щеколду? Сам мастер?

Или вот ещё один вопрос. Может ли творчество мастера (не отдельное произведение, а всё творчество) не найти отклика у людей, у которых вроде бы и амбиций особых нет? Тогда как быть с мастером? Отказать в звании?

«Конструктивная критика мастеру нужна, и он её с радостью принимает. Ведь мастер – не есть совершенный писатель или поэт, он по-прежнему учится, зная, что процесс обучения – прекрасен.»

Вопросы, вопросы, вопросы. От кого же мастер принимает конструктивную критику? От «высшей творческой силы»? От собратьев из клана мастеров? Или от всех подряд? Если последнее, то возникает вопрос, способны ли ученики и ремесленники в той форме, в которой они охарактеризованы в предыдущих разделах статьи, предложить небожителю мастеру какую-либо конструктивную критику?

В добавок, неужели знание того, что «процесс обучения – прекрасен», удел только мастеров?

«Длительность этапа мастерства – бесконечна. Бывают начинающие мастера, которые находятся в процессе подготовки к осознанию себя посредником – мгновенного события. Бывают мастера-исследователи – они понимают, что не являются теми, кто пишет, но хотят узнать, кто же им диктует. Бывают мастера, которыми стали талантливые ученики, минуя этап ремесла – и такие мастера или сумасшедшие, или гении. Бывают также очень хорошие ремесленники, коим уже не интересны личностные игры, – они пишут глубокие позитивные стихи или искромётную прозу, и в их творчестве не хватает лишь задушевных междустрочий.»

Здорово написано! Точно в фантастическом романе Стругацких или того же Лукьяненко. Этакие существа из параллельного мира . Я молчу о рющках и завлекалочках типа «искромётной прозы» и «задушевных междустрочий».

Что ж, думаю, в целом описание мастера (впрочек, как и ученика вместе с ремесленником) состоялось. Насколько оно близко к действительности никакого значения не имеет. Ведь не будете же вы задавать вопрос, кто быстрее прискачек к финишу: Кентавр или орловский рысак. Кто разберёт в сиреневом тумане?

Ага, всё-таки интересно! Вот и прекрасно. Значит в ближайшее время поговорим непосредственно о статье, а то "не слишком серьёзно" и тому подобная дребедень. Если уж опубликовали, значит не просто так. Значит серьёзно.

Остальным корреспондентам не отвечаю персонально. Давайте по статье. Ваши соображения, окей?

Ребята, что-то вас несёт на словесную шелуху. «Обрамлена», «бренный мир»... Это так у «мастеров» принято?

А если серьёзно, то очень жаль, что, по-вашему, Алексей, статья «намекает» на «не слишком серьёзное отношение к ней». Я грешным делом подумал, что вы перестали прятаться в подвале стёба и выбрались наружу.
Показалось, что в статье вашей есть мысли, которые стоило обсудить серьёзно. У-у-упс, обмишурился .  Очень жаль.



--

«Что в нашем бренном мире бесспорно?..
Может быть - ваше мнение?»

Эх, Олеся, ну что за страсть сразу переходить на личности? Моё мнение не может быть бесспорно, хотя бы потому, что я постоянно указываю, что оно лишь моё субъективное мнение .

Что же до «бренного мира», то это верно по сути, но звучит очень театрально. Может лучше сказать по простому? "В нашем мире", а? Без выпендрёжа и выкрутасов?

Г-жа Брютова скора в оценках.

Тем не менее, статья интересная, хотя, на мой взгляд, и не бесспорная. Но прежде чем что-то писать, хочется спросить у автора, где он сам по представленному рейтингу находится.

Горбунов Владимир. Рассказ «Я подумаю».

– Да вон они, – сказала женщина с мусорным ведром в одной руке и пeкинеcом в другой. – Житья от них нет. Ни мусор выбросить, ни собачку выгулять.

Григорий вылез на подножку «газика», словно капитан на мостик. Зажмурился. Заходящее солнце пробивалось сквозь ресницы красной паутинкой. Слепило. Григорий приложил ладонь козырьком к глазам.

С краю от облезлых пятиэтажек, из воспалённых окон которых болячками торчали кондиционеры, сгрудились ржавые мусорники. Вокруг них гнили кучи слипшихся овощных очисток, белела яичная скорлупа, поблёскивали на солнце смятые пластиковые бутылки. То там, то сям порхали на ветру обрывки газет. Взлетая, они вспугивали стаи жирных мух, густым дымом взвивавшихся над помойкой.

Среди мусора расположился десяток разномастных, грязных, усталых собак. Серая сука лежала около разорванного пакета и, засунув в него морду по уши, что-то оттуда выуживала. Крупный пёс с квадратным черепом боксёра и ушами бассета кружил около неё, отгоняя пегого кобелька. «Здоровяк» с преувеличенной яростью кидался на соперника, щёлкал жёлтыми клыками, брызгал слюной. Конкурент-заморыш взвизгивал, отпрыгивал в сторону, но, обежав контейнеры, заходил к равнодушной суке с другой стороны. В ответ «боксёр» злобно клацал зубами и норовил вцепиться кобельку в морду, но каждый раз промахивался.

Остальные псы покорно расположились на безопасном расстоянии.

– Кого-то покусали? – спросил Григорий женщину.

– Бог миловал, – ответила она. – Мы даже подойти туда боимся.

Настырный кобелёк в очередной раз взвизгнул и отскочил в сторону.

– Вот, – женщина показала на ведро, из которого торчали объеденные до самой зелени арбузные корки. – Выбрасываем где попало. Весь двор загадили.

– А дворничиха?

– Она уже неделю не убирает. Боится.

– Понятно, – сказал Григорий.

Он вытащил из кабины пневматическое ружьё и зарядил в него дротик с ампулой...

Интересные дела получаются. Редактор опубликовал рецензию Олеси Брютовой 12 сентября. 13 сентября на сайте зарегистрировался Шаркич. И тут же ринулся в бой, поддерживая Олесю. Ничего другое пока ему не интересно. 16 сентября зарегистрировалась Тёмная Паладинка. И тоже с целью поддержать Олесю и обозвать Максима. Два сообщения с момента регистрации и всё сюда. Других нет. Надо же! Хм... Похоже, что казачки засланные. Нет? А как, Олеся, насчёт морали? Труба?

[дадут тем, у кого еще нет своей точки зрения. Кто только склоняется к тому или другому типу мировоззрения. И таких читателей подавляющее большинство]

Вы не считаете, что человек может не сформироваться духовно и в более зрелые годы?

Может, но...почитайте то, что вы пишете в рецензии:

"Резюме второе: читателям, чья точка зрения на положение вещей отлична от точки зрения автора, рассказы Максима Жукова ничего не дают.
А кому дадут? Ответ логичен: дадут тем, у кого еще нет своей точки зрения. Кто только склоняется к тому или другому типу мировоззрения. И таких читателей подавляющее большинство."

Вот с этим я категорически не согласен.  С тем, что взрослых людей не имеющих своей точки зрения на жизнь, подавляющее большинство.  Вы, Олеся, полагаю, будете тем избранным, кто им, неразумным, укажет в какую сторону думать, поскольку Ваше восприятие мира, жизни и морали единственно верное, а остальные  же просто-напросто: " Shut up!" Уверен, что это не сработает. Оно уже не срабатывает, поскольку пройдено.

Кстати, вы так и не удовлетворили моего любопытства о том, какие "социально неодобряемые эмоции" Вы имели в виду при посещении по утрам туалета. Если не хотите, то можете не отвечать. Но тогда к чему это было в Вашей рецензии. Чтобы усилить эмоцию? Или чтобы ткнуть автора носом?

2 Шаркич:

Уважаемый, Шаркич!

Попытаюсь ответить на Ваши вопросы, коль Вы их задали.

«Владимир, как это понять? "А им (слабостям) потакать запрещено?" Не запрещено. Но разве это достойно?»

А вот так и понять. Что есть «достойно» и что есть «недостойно»? Вот у меня, к примеру, есть слабость тратить своё время и отвечать оппонентам. Слабость? Конечно. И я ей потакаю и не считаю это недостойным. Или вот люблю оканагакнское вино и пью его каждый день. Слабость? Ну и что. Она не умоляет моё достоинство. Или красивые женщины не оставляют меня равнодушным. И что мне теперь оскопиться?

«Или же: "Почему низко, если рассматривать физическую близость как товар?"... Как это можно рассматривать как товар? По расчетам Вы, Владимир, явно меня старше и - будем называть вещи своими именами - я не понимаю, как мог современный мир так сильно отравить Ваше сознание, того кто еще в 77 году читал Солженицина? Есть определенные духовные нормы для любого человека и они неизменны. "Люби свою жену, почитай богов, защищай свою Родину" - это фраза из фильма "Троя" как нельзя лучше отражает эти нормы.»

Видите ли, уважаемый Шаркич, всё, что продаётся и покупается, имеет свою цену и является товаром. Вы так не считаете?

Увы, человеческое тело товаром являлось всегда. Как вы думаете почему?
Почитайте «Бытие» и то, за какую цену Иаков брал своих жён Лию и Рахиль.
И про рабынь там очень интересно. Но Господь не отвернулся от Иакова, более того, хранил его.

Кроме того, я не уверен, что современный мир отравил моё сознание. Если его и могло что- либо отравить, то только знание этого самого современного мира. Кстати, в рецензии Олеси Брютовой он тоже проявился по полной программе.

Любопытно, что в качестве «духовных норм для любого человека», которые якобы «неизменны», Вы приводите высказывание из фильма «Троя». Это кто же там любил своих жён? Бездушный Ахилес, Гектор, покрывавший блудливость своего брата, а может гуляка Одиссей? А может, напав на Трою, вся эта братва Родину защищала? А что защищали троянцы? Родину или похитителя чужой жены?

«И вообще, Владимир, у меня сложилось впечатление, что Вы просто не смогли, сконфузились сказать следующее: мне нравятся рассказы Максима, а эта рецензия мне не понравилась, потому что она мне неприятна, т.к. в ней указывается на порочность того, что я считаю нормой.»

А вот здесь вы, уважаемый Шаркич, вновь не совсем правы. Творчество Максима Жукова мне интересно. Я, как и Олеся Брютова, считаю его талантливым литератором. Однако, далеко не все его рассказы меня трогают. И не из-за натуры, конечно. Писатель имеет право писать обо всём и без всякого там моралистического жеманства. Просто я не нахожу в них того, что меня бы задело. Но некоторые его рассказы, например «Третья степень» или «POZNAKOMLU.RU», считаю искренними и сильными. Они тоже на грязном фоне, но в них есть то, что даёт надежду. Впрочем, это есть во многих из его рассказов. Легко увидеть свет из окна особняка на Рублёвке, труднее из облезлых хрущёвок. Есть ли просвет в произведениях Эдгара По? А Генри Миллера или Чарльза Буковски? Так может их тоже не давать читать?

Что же до порочности и т.д., то перечитайте его рассказы. О прославлении ли порочности пишет Максим? Может за деревьями Вам не удалось разглядеть леса.

«В методичности разрывания рецензии, Вы напоминаете свидетелей Иеговы. Они рвут Библию по строчкам, трактуя их совершенно непотребно...»

Я принадлежу к Канадской Объединённой Церкви (протестант) и не знаю, что там Свидетели трактуют. Однако мы тоже трактуем библейские тексты и думаю, что по мнению кого-то, "непотребно". Однако, что Вы предлагаете? Не трактовать Библию? Не вдумываться в закодированную в ней благую весть?

Касаемо якобы методически разрываемой рецензии, то в ней собрано столько, скажем, странностей, что не указать на них было просто невозможно. Пришлось разрывать.

«Проводя свою охоту на ведьм, вы выдаете такие перлы как сравнивание мочеиспускания с родами, а также головного мозга с анусом.»

Знаете, уважаемый Шаркич, мне кажется Вы меня не поняли. Я не сравнивал мочеиспускание с родами, а головной мозг с анусом. Чтобы не быть голословным процитирую, извините уж, самого себя:

Олеся Брютова писала: «Никто адекватный не станет гадить посреди улицы. Или посреди своего дома. Потому что, простите, это дерьмо. И оно будет пахнуть. А процесс его появления на свет неэстетичен. И это не есть проявление ханжества или идеализма. Просто здравый смысл.»

Мой ответ: «Вот и приплыли. Значит процесс опорожнения кишечника или мочевого пузыря – не эстетичен. Почему-то вспомнился старинный знакомый, врач-проктолог, и его восторженные оды анусу, как совершенному человеческому органу. Кстати, Олеся вы считаете роды, например, процессом очень эстетичным? Что вам подсказывает здравый смысл? А смерть?»

Как видите, я отвечал на брезгливое эстетство рецензента. Полагаю, что процесс родов (кстати, вы когда-нибудь при них присутствовали?) с кровью, воплями, рыданиями ни сколько не эстетичней, чем опорожнение. Смерть тоже.

А где вы увидели сравнение ануса с головным мозгом? Так, уважаемый, рождаются легенды и мифы. Или ярлыки.

Что же до «охоты на ведьм», то это не по адресу. Здесь Вам лучше обратиться к Олесе Брютовой. Я не брал на себя роль Верховного Судьи и никого не призывал прекратить писать – включая и автора рецензии – из-за собственной аморальности и вредности.

«"...бывают талантливые писатели-коммерсанты?" - да не бывает такого, это несовместимые понятия. Если думаете, что это не так, значит Вы не общались с коммерсантами.»

А вот и не угадали! Общался. Попутно приведу список писателей, которые писали для денег. Скажите мне, что они были графоманами и бездарностями. Итак, начинаю: Шекспир, Генри Филдинг, Троллоп, Конан Дойл, Бернард Шоу, Моэм, Пристли, Бальзак, Сименон, Джек Лондон, Хемингуэй, Фолкнер, Льюис Синклер, Апдайк, Чивер, Рэй Брэдбери, Дэн Браун, Джой Филдинг, Достоевский, Чехов, Набоков, Аксёнов... – хватит или продолжать?

«А насчет предмета обсуждения, самих рассказов Максима, согласен с Олесей. Чем меньше людей увидят эту книгу, тем лучше. Да, современный мир плох. Но эта книга делает его еще хуже.»

Что ж, моё мнение кардинально противоположное. В библиотеке «Альдебаран» представлен маркиз де Сад и «Моя борьба» Гитлера. Вы считаете, что этих книг не должно там быть? А если пройтись по всему списку? Сколько из них надо на костёр выбросить? Об этом очень интересно писал Рэй Брэдбери в повести «451 градус по Форенгейту». А ещё Оруэл в «1984». Про вредные книги.

To: Олеся Брютова

А говорили, что понтов нет. Куда там, жив курилка!

Ваша рецензия меня и правда задела. Но знаете чем? Морализаторством. Разносы книгам, вредящим, по мнению погромщиков, подрастающему поколению, писать не обязательно по поручению партии. Можно и по велению сердца  .

Кстати, почему «блин»? Ай-ай-ай. Помнится ещё Моруа писал, что моралисту трудней всего жить по законам собственной морали. Или Вы просто слово «блядь» стыдливо прячете за юфимизмом «блин»? Это как по утрам в туалет ходить и испытать «иной раз какие-то социально неодобряемые эмоции»? Кстати, Вы так и не ответили на мой вопрос по поводу содержания этих эмоций.

Да, разрешите ещё полюбопытствовать: «блин» это Вы или я? А может просто музыкой навеяло?

«Да, Чайковский был педофилом...»

А что Чайковский был не только гейем, но  и педофилом? Не знал. Может источник укажите?

«Ничего спорного. Ваше опровержение ни по форме, ни по сути не противоречит моему утверждению. Поскольку в нем ничего не говорится о понятии удовольствия. Если бы я написала: «Групповуха – это скотство» - тогда другое дело. Однако я так не писала. Но Вы, видимо, не берете на себя труд вчитываться.
Напрасно. Этим Вы тоже играете против себя и даете мне возможность ткнуть Вас носом.»

А я смотрю, Олеся, Вам эмоции тоже не чужды. Прямо- таки носом . По Вашему тексту выходит, что не в групповухе дело, а в удовольствие от неё. Значит если заниматься групповухой, но без удовольствия, то сойдёт?

«Так вот: когда писатель выражает в своем произведении от первого лица некую точку зрения, она либо принадлежит ему, либо не принадлежит, но он с ней согласен. Если она не принадлежит ему, и он с ней не согласен, он будет по ходу произведения ее опровергать.»

Утверждение в высшей степени спорное. Писателю надо показать. Он, увы, не врач. Лечить – это не его ремесло. Показывать действительность – вот чем он занимается.

Кроме того, если писатель пишет от второго или третьего лица, то, по Вашему, он с высказываемой точкой зрения не согласен? Всё зависит от лица? .

А если главным героем является убийца и насильник, значит писатель согласен с тем, что это человек делает? По мне, так вовсе нет. Показать омерзительность действий и жизни такого героя – вот задача писателя. Сделать выводы – это уже за читателем.

«Задуматься заставляет, Владимир, даже Ваш хаотичный и нестройный отзыв. Макулатурная книга тоже может заставить задуматься. Например, о том, куда ее теперь деть, и какого черта я потратила на нее деньги и время.»

Полноте, Олеся, не изворачивайтесь и не передёргивайте. Задумались Вы совсем о другом и честно написали об этом в рецензии:

"Ценность этой книги для меня в том, что я серьезно задумалась над смыслом и целями зрелого творчества. Лишний раз убедилась – книга должна нести людям нечто полезное».

Напоследок скажу, что Ваша идея о необходимости только «протёртой» литературы для читателей, которые в массе своей для собственных выводов, по Вашему тексту, не подготовлены (а говорите, что я не удосужился Вас внимательно прочитать) для меня абсолютно неприемлема. «Польза» понятие неоднозначное. И будет ли Ваша польза полезна для остальных - это вопрос.

Прочитал рецензию Олеси Брютовой на книгу Максима Жукова «П-М-К». И даже не стал бы отвечать, если бы не последние две трети рецензии. На мой взгляд, они уже не рецензия. Манифест.

Помнится в 1977 году я читал статьи вдогонку изгнанному из страны Солженицыну. Злые, хлёсткие и тоже похожие на манифест. А потом, нашёл в библиотеке другие – о Пастернаке, «Докторе Живаго» и Нобелевской премии, а потом и совсем старые – о Зощенко и Ахматовой. Коробило даже тогда, в 70-х.

Потом думалось, что это история. Печальная, стыдная, но история. Ан, нет. Цитирую Олесю Брютову:

«Если ты решил, что этот мир – большая навозная куча, и злорадно желаешь извозить в этом навозе как можно больше людей – не берись за сочинительство. Не выдержишь бремени.»

Или:

«Мне бы очень хотелось, чтоб Максим серьезно задумался над тем, что он несет людям. Если его цель – действительно разрушить чужое мировоззрение и наполнить его своим разочарованием и цинизмом, – он не может и не должен быть писателем.»

Или:

«Данная книга намеренно разрушает в человеке последние проблески духовности. Автор талантливо и зло на протяжении всех своих рассказов добивается одного: задавить в читателе то, что когда-то давно он раздавил в себе, как атавизмы. То есть гуманизм, совесть, веру в людей. Дескать, мне было хреново, пусть будет хреново и тебе. А не выдержишь – значит, слабак.»

Каково?!

Или вот ещё:

«Зачем неопытным людям его книга?

А незачем. Однако вряд ли они это поймут до прочтения. А когда прочтут, будет уже поздно.»

Или вот такое:

«Если у тебя нет цели в жизни, автор – займись своими проблемами, и не смущай незрелые умы. Это дрянная цель; она не доведет тебя до добра.»

Жуть не берёт? А меня вот взяла. Неужели они опять вылезают из учебников истории?

Впрочем, хватит эмоций. Статья есть. Стоит её почитать внимательно.

Автор начинает несколько жеманно:

«Как уже явствует из названия и предисловия, говорить сейчас с вами будет профессиональный читатель. Не критик (отсутствуют квалификация и ядовитая слюна), не литератор (отсутствуют квалификация и профессиональные понты), а именно читатель.»

Олеся Брютова, конечно, прибедняется по поводу квалификации, ядовитой слюны и писательских понтов, поскольку и того, и другого, и третьего в представленной рецензии имеется в достатке.

Вы желаете примеров? Пожалуйста. Начнём с понтов.

Автор пишет:

«Квалифицированному читателю требуются только три вещи: мозги чтоб думать, сердце чтоб чувствовать и читательский опыт – чтоб анализировать. Этого, господа, не отнять. Засим приступим.»

Больше всего меня улыбнуло это самое «засим», а также абсолютная уверенность в том, что одназначно имеется в наличии. Ни грамма сомнения. Понты? Они самые.

Протестируем на ядовитость слюну. Вот пример:

«Прочитано мною неоднозначное чтиво...»

Ха автор рецензии противоречит сама себе. Чтиво есть чтиво. Отваренная картоха ничем больше, чем отваренной картохой, не является, а краснодарский чай всего лишь краснодарский чай. Это вам не жюльен в майонезе и не айсвайн чай из долины Оканаган. Так образом, чтобы назвать чтиво неоднозначным, надо набрать полный рот слюны. И не просто слюны, а очень и очень ядовитой.

«Авторский каприз перемежает текст стихами Блока, которые заваривают происходящее в какую-то тоскливую, безысходную кашу.»

Нет, от ядовитой слюны, пожалуй, не спасёшься. В пору запастись плевательницей. Скажите на милость, почему идёт речь об «авторском капризе», а не об авторском замысле раскрыть характеры героев. Они ведь, кстати, и впрямь неоднозначные. Или такого быть не может, потому что быть не может никогда?

А вот читательского опыта, чтобы анализировать, наоборот, недостаёт. Как вам такой перл по поводу рассказа «POZNAKOMLU.RU»:

«Содержание в трех словах: автор совершает модное знакомство по Интернету.»

У-упс! Почему «автор»? Мне показалось, что это рассказ, а не дневниковые записи Максима Жукова. Что-то «квалифицированный читатель» здесь даёт маху. Не может отличить героя от автора. Может всему виной то, что повествование от первого лица идёт? Так такое бывает. Неужели «профессиональному читателю» никогда не встречалось?

А дальше в этом направлении ещё круче.

«Далее он препарирует свое малодушие и возводит его в квадрат – считая проявлением гуманизма.»

«Он» - это кто? Автор или герой? Полная неясность. Для рецензента, похоже, они уже слились в одно. Кстати, почему Олеся (извините, не знаю отчества) уверена, что своё малодушие герой считает «проявлением гуманизма»? Мне показалось как раз-таки наоборот. Малодушие осталось малодушием, и герой рассказа не испытывает по этому поводу никаких сомнений. Впрочем, это мой взгляд. Возможно, не столь квалифицированный.

«Когда автор пишет рассказы, основанные на событиях собственной жизни, да еще и от первого лица...»

Олеся, вы уверены, что Максим Жуков описал события СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ? Хотя возможно и не без этого. Помните у Окуджавы: «И из собственной судьбы я выдёргивал по нитке.» Но так по нитке ведь, иначе зачем писать рассказы? Можно сразу биографию настрочить. Кроме того, писать от первого лица значит писать от имени героя, но никак не автора.

«Это вариант Максима? Нет. Он слишком умен, чтоб получать удовольствие просто от процесса написания «чего-нибудь». Поскольку сам называет себя в одном из рассказов «властителем дум» и «инженером человеческих душ».

Опять то же заблуждение. Может сознательное? Неужели рецензент серьёзно считает, что герои РАССКАЗОВ и автор одно лицо?

«...для читателя это означает следующее:

1. жизнь автора небезынтересна;
2. автору есть чем поделиться с читателем;
3. описанные события могут послужить уроком,
4. либо поддержать единомышленника,
5. либо открыть собеседнику глаза на какие-то вещи, о которых раньше он не задумывался.»

Забавно у «квалифицированного читателя, однако, получается. Выходит, что если рассказ написан не от первого лица, а от третьего и не основан на событиях собственной жизни, то он будет свидетельствовать о том, что жизнь автора неинтересна, автору нечем поделиться с читателем и т.д. Где логика?

Впрочем, логика здесь не главное. Общественная мораль – вот что для Олеси Брютовой первостепенно.

«Далее он желает развить халявную «любовь по интересу»

Фу ты, ну ты! «Халявная «любовь по интересу». Халявная значит бесплатная, так? Сам термин «халявный» содержит негативный подтекст, поскольку, видимо, по мнению рецензента, любовь может быть только за дензнаки. Хм... Мне показалось, что история была просто о сайте знакомств, а не вызова девочек на дом по сотне баксов в час. Опять прокол или ядовитые брызги?


«Неаппетитные подробности с цинизм излагаются как неизбежные факты. Дескать: «может кто-то считает, что его дерьмо пахнет розами, а мое пахнет дерьмом». Смело.»

Лихо закручено. Впрочем, если уж рецензент хочет препарировать, то стоит идти до конца и понюхать собственные продукты жизнедеятельности. Чем пахнет? Воняет? Не розами? Ах, какая жалость.

«Но как-то скрыто угрожает читателю, то есть мне. Вроде того – примешь мой цинизм на свой счет, начнешь фыркать, – значит, попался! Ханжа. А на ханжах нынче, сам знаешь, воду возят. Не станешь фыркать – значит, такой же, как я. Стало быть, не оскорбляйся. Нюхай, нюхай…»

Так ли? Неужели, Олеся, вам так близка психология главного героя?

«Все вещи должны находиться на своих местах.»

Это шедевр мысли! Особенно мне нравится слово «ДОЛЖНЫ». Чётко, сурово, по-военному. А ещё нравится про «свои» места. Только вот один вопросик имеется: Кто определяет эти места? И готовы ли определители нести ответственности за свои определения? Не больно ли часто выходит, что, мол, хотели как лучше, а получилось как всегда.

«Никто не будет спорить, что проститутки есть на свете...»

С этим и правда трудно спорить. Браво!

«...и всегда будут пользоваться спросом.»

Неужели? Значит человечеству они просто необходимы.

«Никто не станет отрицать, что он, простите, ходит по утрам в туалет и испытывает иной раз какие-то социально неодобряемые эмоции.»

Ну, не только по утрам люди в туалет ходят. А вот какие там можно испытывать «социально неодобряемые эмоции»? Не подскажете? Пописать, покакать? Общество это не одобряет? Первый раз слышу.

«Или же что у него в голове могут возникать какие-то грязные желания.»

А «грязные желания» связаны только с моче-половой сферой? Или замочить кого-нибудь в клозете тоже  грязный позыв. А в носу ковыряться?

«Резюме второе: читателям, чья точка зрения на положение вещей отлична от точки зрения автора, рассказы Максима Жукова ничего не дают.

А кому дадут? Ответ логичен: дадут тем, у кого еще нет своей точки зрения. Кто только склоняется к тому или другому типу мировоззрения. И таких читателей подавляющее большинство.»

Ещё раз: У-упс. Никогда не думал, что Жуков детский или подростковый писатель. А также, что в своей массе читатель – это народ с не сформировавшемся мировоззрением. Однако ж...

«Покупать физическую близость низко и малодушно.»

Почему низко, если рассматривать физическую близость как товар? Почему малодушно? Вы, Олеся, считаете, что лучше вообще не платить? Это будет высоко и благородно?

«Удовольствие от групповухи – это скотское удовольствие.»

В викторианской Англии секс в любой позиции, кроме лёжа лицом к лицу, считался скотским, так же как и стоны, вскрики и т.д. А в Индии к тому времени много веков существовала «Кама Сутра». И что? Индийцы были скотами? Или вот история полигамии. Кто-то считает, что это абсолютное скотство. Вот только полигамная история древнее моногамной. Так что ваша сентенция, Олеся, спорна.

«Волочиться за бабами означает потакать своим слабостям.»

А им потакать запрещено? Это тоже скотство? В таком случае, мировая литература просто заселена скотами. Но какие имена! Шекспир, Дюма-отец, Хемингуэй, Пушкин... Да перечислишь ли всех!

«Оправдание своих порочных наклонностей равнозначно признанию, что в тебе главенствует половой орган, а не мозг. А мозг, все-таки, более высоко организованная материя…»

После Фрейда вряд ли можно утверждать это так однозначно.

«Естественно» не значит «Нормально».

Абсолютный шедевр! Следовательно: «Противоестественно» не значит «Не нормально».

«Никто адекватный не станет гадить посреди улицы. Или посреди своего дома. Потому что, простите, это дерьмо. И оно будет пахнуть. А процесс его появления на свет неэстетичен. И это не есть проявление ханжества или идеализма. Просто здравый смысл.»

Вот и приплыли. Значит процесс опорожнения кишечника или мочевого пузыря – не эстетичен. Почему-то вспомнился старинный знакомый, врач-проктолог, и его восторженные оды анусу, как совершенному человеческому органу. Кстати, Олеся вы считаете роды, например, процессом очень эстетичным? Что вам подсказывает здравый смысл? А смерть?

Но и это далеко не всё. «Профессиональный читатель» Олеся Брютова не прочь и потеоритезировать:

«Пункт второй. Есть, чем поделиться? Ну, тут уже автор сам решает, есть или не есть. Как правило, если «не есть», то он и писать-то ничего не станет. Я, конечно, имею в виду талантливого писателя, а не коммерсанта, которому безразлично, что и как писать, лишь бы платили деньги.»

Не могу сказать, что я «профессиональный» или «квалифицированный» читатель, скорее просто внимательный и въедливый. Вот и рецензию я читаю так же. Олеся скажите, пожалуйста, а бывают талантливые писатели-коммерсанты? Нет? Вы уверены? Впрочем, это так, отступление. Но с другой стороны, экономика должна быть экономной, а логика – логичной.


«Читатель может извлечь урок самостоятельно, вне авторского замысла; либо как раз авторский замысел заключается в том, чтоб читатель извлек из его жизни урок.»

Вот здесь у меня возникают сомнения. Почему? Постараюсь объяснить. Во-первых, многое зависит от читателя. Некоторых хлебом не корми, а всё разжуй и в рот положи. Чётко поставь точки над I и укажи какие парни у нас в белых шляпах, а какие – в чёрных. Другие подобные опусы и читать не будут. Давно переросли. Во-вторых, во многом литература – это отражение типичного. И чем лучше это типичное автор отражает, тем чётче видит читатель жизнь, тем больше может для себя открыть и сделать выводов. Авторский замысел может быть каким угодно. Совсем не обязательно, что он достигнет всех читателей. Кто-то может увидеть абсолютно противоположное.Как, например, вы, Олеся.

«В первом случае, если читатель таковой урок извлекает, автор ни при чем. Автор писал просто ради самого процесса. Имела место самостоятельная читательская работа, которая может развертываться благодаря, а может вопреки описанному.»

Опять не могу согласиться. Автор всегда «при чём». Даже если читатель делает выводы обратные «задуманному уроку». Творение писателя провоцирует чувственную и мыслительную деятельность читателя.

  «Но, во всяком случае, автор здесь уже не причастен. Он предоставил материал, замечательно… но материал такого уровня сама жизнь предоставляет человеку ежеминутно.»

О, это зависит от жизни. Иногда, «да», а порой, вовсе «нет». Читатели живут разными жизнями.

Вердикт: Рецензия говорит о том, что книга Максима Жукова нашла своего читателя. Да и Олеся Брютова это подтверждает:

«Ценность этой книги для меня в том, что я серьезно задумалась над смыслом и целями зрелого творчества. Лишний раз убедилась – книга должна нести людям нечто полезное.»

Ура!!! Значит ценность у книги всё-таки есть. И не какая-нибудь макулатурная, а настоящая, заставляющая задуматься!

Примите, Максим, мои поздравления! Такое признание дорогого стоит.

Горбунов Владимир. Рассказ «У Вас есть право».

...Данила ушел к стойке. Мальчик, раскрыв на коленях книгу, тихо шевелил губами. Когда Стогов вернулся с кофе и мороженым, книга, раскрытая на "Сказке о рыбаке и рыбке", лежала рядом, а Тима, притулившись к отцовскому рюкзаку и чуть приоткрыв рот, тихонько посапывал.

– Умаялся, – объяснил Федор. – Встали ни свет ни заря.

– У нас отоспится, – улыбнулся в ответ Данила. – Лиза все приготовила. Целую неделю игрушки подбирала.

– Спасибо, – сказал Федор и взял кофе. – Что дальше?

Данила посмотрел на парковку. Свернув с хайвэя и вспыхивая проблесковыми маячками, на нее заплывали два полицейских крузера.

– Приехали, – сказал он. – Через два-три дня тебя освободят под залог.

– Потом?

– Потом поживете до суда у нас. Места хватит.

– Какие у нас шансы?

– Гарантировать трудно, но, думаю, хорошие. Ты привез, что я просил?

– Да, – ответил Федор и достал из белесо вытертого портмоне газетную страничку, сложенную несколько раз.

Данила развернул ее и прочитал заголовок: «Кровавые разборки: за мужей отвечают жены и дети». На крупнозернистой фотографии посреди текста валялась инвалидная коляска с темной лужицей вокруг нее...

Горбунов Владимир. Рассказ «Крылья Родины».

...Шелли стояла около фонтана, в котором, матерясь и брызгаясь, купались поддатые десантники. Двое из них, ещё мокрые, стояли перед ней, преграждая дорогу. Передний, в разорванном тельнике и с разбитым в кровь лицом, глядел, набычившись, недобро. Его товарищ, с татуировкой «За ВДВ» на правой руке, держал пивную бутылку, ухмылялся и перекатывал сигаретку из одного угла рта в другой. Около них суетился мужичок с трёхцветным бантом на лацкане. Он тряс наградными колодками, мотал головой и тыкал пальцем в Шелли. Александр Игнатьевич узнал мужа Евдокии Поликарповны.

– На хачку не похожа, – сказал татуированный, отхлёбывая пиво прямо из горлышка. – Как, сержант?

– Я амэриканка, – улыбалась им Шелли. – Я учить ваш город детей.

– Пиндосня, – мотнул головой сержант и засопел, широко раздувая ноздри. – Тварь!

– Да, да! Они все педики да лесбиянки! – брызгал слюной особист. – Дерьмократы!

«Уиу-уиу-уиу», – стонала вдалеке милицейская сирена. Мокрые парни в спортивных штанах и десантных беретах, гогоча и поругиваясь, плескались в фонтане. Перевязанный Беримор испуганно таращил глаза и прижимался к Шелли.

– Barrymore, – успокаивала его она. – Calm down.

– Даже кот по-нашему не бум-бум, – злился отставник. – А дети? Всех зомбируют.

– Хрена лысого, – выплюнул потухшую сигаретку татуированный десантник и плеснул в Шелли пивом.

Шелли испуганно сдёрнула очки. Стала их протирать.

– Замочи её, сержант!

Сержант сжал кулаки и угрожающе двинулся к ней:

– За пацанов наших... «Стингером» их... Под Кандагаром...

Горбунов Владимир. Рассказ «Ибо прах ты».

...Я долго смотрел ей вслед. У меня было время. Потом открыл тугую больничную дверь.

Людей пугают адом. Рисуют раскалённые сковородки с брызжущим маслом и казаны с кипящей водой. Это неправильно. Ад – всего-навсего крашеная дверь психушки и тишина коридоров, изредка прерываемая шарканьем больничных тапочек и поскрипыванием каталки.

«...со скорбию будешь питаться от неё во все дни жизни твоей». (Первая Книга Моисеева, Бытие 3: 17).

Я всматривался в утро, стараясь запомнить каждую мелочь. Обшарпанные хрущевки с гроздьями кондиционеров под окнами и ушами спутниковых антенн на балконах. Мальву в палисадниках под окнами первого этажа. Соседскую чёрную кошку, осторожно переходящую дорогу.

Я хотел, чтобы это осталось со мной как можно дольше.

Я знал, что через неделю попрощаюсь с мамой и улечу туда, где не растёт мальва, не воняет гнилыми водорослями и нет знакомых с детства хрущeвoк. Улечу к морским пехотинцам в Кэмп-Пэндлтон, штат Калифорния. А ещё через пять месяцев – на Ближний Восток. Контракт и уведомление о выплате боевых мы все получили ещё перед отпуском...