Аникин Дмитрий.
Эссе «Иннокентий-кифаред, или Петь нельзя, не мучась».
...Те, кто любил Анненского-поэта, вспоминали о нём как о замечательном педагоге; те, кто к поэзии был равнодушен, писали о том, что он едва ли замечал кишевших вокруг него лицеистов. Всё правильно: нет никакого смысла оценивать поэта вне его поэзии.
Анненский умел, когда надо, сбросить груз филологической учёности и заговорить с Еврипидом как поэт с поэтом. Как бы ни был этот разговор неприятен для обоих.
Хоровые партии, распевая которые хор метался по орхестре в более или менее дикой пляске, привыкли переводить чем-то вроде прихотливых верлибров, а их такие попробуй попляши. И голос сорвёшь распевать.
Мы знаем, что греки не знали рифмы. И это знание о незнании почему-то воспринимается всерьёз, без тени иронии. А у Анненского хоровые партии зазвучали настоящей песенной тоской… Некому Медею заломати… И в рифму, в рифму… Так их, так их…
Если переводы и филологические штудии были подступами к собственной драматургии, то три первые пьесы были подступами к «Фамире-кифареду». А тут было к чему идти, к чему подступать...
