следующая тема »

[Ицхак Скородинский]

Труба судьбе


Заливши глаза и судьбу,
под нос, бормоча – Бубубу…, - УУУУУУУУ!
и явственно слыша в сознание вкравшийся гам растревоженных птиц,
мы чувствуем….
Что?
Что?!
Ну…. Хоть кто-нибудь – ЧТО!!!
…Что на леденящем ветру,  - врууууууууу -
что, чувствуя пекло внутри
рябиновой рощи, в аду
под тяжестью гроздьев кровавых, пространства прорвавшем, - шем, шем, шем – мууу!
в предзимнем, шуршащем бреду
морозами бредим, и бродим, листвою шурша, - шшааа!
к пространству поляны
прижавшись – к стыду – трр-хрр –
в горячечном пьяном бреду – фырр-брр –
в святое протиснувшись…, 
в прошлое вкравшись –
лелеем в сознании – что….
ЧТО???
всем нам - опоздавшим любить,  - буммм-трррааахнутым нам -
нам здесь, в этом огненном месиве место сейчас нам…. – нем!
И скоро уже – неужели так скоро –
УЖЕ!!!

В тартарары!!!
…Всем
нам…
Парапапам!!!
Оооооооооооо-ееееееееее-ааассссссссс!!!!!!!!!
 

[Ицхак Скородинский]

От і птиці Рамо

От і...
Птиці Рамо...
Появилися раптом у пам'яті, і...

Шурхотливою зграєю,  знов полетіли кудись будь-куди...
Де і ми, 
разом з вщент екзальтованим  залом
надихались єдиним  жаданням челестним.
 
А ти 
...ти притиснулась щільно до мене,
і так жадібно, з вершка балкона,
поглинула в пальці великого,що трепотіли 
крилами 
над 
клавішами...
 
Тож ...і я,
висковзав разом з музикою
в дикі стежі свідомості... 
Після —
заринав, поринав, утікав 
у своє
без слов в весне. 

А-а-а! 
Цією от ніччю! 
Не знаючи, де ти, та з ким ти...
Малюю на клаві сердечка...   

А птахи ненаситні Рамо 
все клекочуть і рвуться порсаючись безліччю чорною справді туди... 
Де   
нема
нас.   

...А після, зникають в проваллях моєї довбешки.

 З хворлінням.

[Ицхак Скородинский]

Сто тысяч семнадцать мгновений

Вот, вымотал Вас бесконечный рабочий день, мой самозамотавшийся в обстоятельства жизни, но так и не cдавшийся им, просвещённый мой, читатель.
И Вы не алкоголик, нет, ну, так, рюмочку, другую по праздникам и всё. И не потный ночной марафонец. И не фанат, гол-шайбовый, а тем более, не подсевший на на токовища политидиотов, которые, перебивая друг друга, орут благим матом весь вечер и добрую половину ночи, изображая из себя способных раз и навсегда и всех -нахер.
И не...
Правильно, мы с Вами, обычные мирные люди, хоть про бронепоезд никогда не забываем, раз в пять лет — голосуй, а то проиграешь.
А в промежутках...
Что нам остаётся?
Кресло, кабель от ноута нашего любимого к телеящику, и...
Для производства допаминчика в мозгу и расслабления душевного, вот они, мириады сериалов, выпутанные из Сети, смотри, не хочу, за десять жизней не пересмотреть.
А там...
Ну, что одни и те же любимые лица, это можно стерпеть. Причём, в одном, самом любимом, героиня — ангел почти небесный, а в завтрашнем — главного героя-любовника своего …травит и травит все двадцать серий первого сезона и половину второго. А потом за следующего, безо всякого перерыва, принимается. ...Но, это в драмах, в соседней комнате, у супруги, которая, с утра, эту дьяволицу обязательно нам с Вами в лицах и изобразит. Насмотревшись...
А мы, мужики, больше по детективам да триллерам мастера. И я знаю даже — почему.
А потому, что кто-то придумал этому явлению постголливудской поп-культуры гениальную и никогда не меняющуюся схему.
Если кто из нас уже довольно долго поживший на этом свете, тот помнит такое явление, как китайский фильм в телеящике советских времён.
Еще до начала его, мы все могли предсказать, сюжет и шеде-вральный финал под звуки душераздирающего марша.
Так и здесь, всё путём.
Первое, так это расходный материал из числа второстепенных героев. Которых, как мы это сразу же понимаем, обязательно зарежут, затравят, удушат, в отличие от двух-четырёх главных, тем всё нипочём, согласно контракту со студией.
А супер-пупер злодеев — нетушки, можно, конешно, слегка покалечить, но потом, обязательные наручники и в кутузку. И говорить с ними, говорить, минут пять и желательно без адвоката, чтоб они прониклись и раскололись.
Но, самое главнейшее и наиважнейшее, все сто тысяч семнадцать телесериальных наших мгновений, мы ни на секунду не сомневаемся, что для взбурления допамина в наших забубённых организмах, все преступления через сорок пять минут, а именно столько длится серия, будут раскрыты.
И никаких висяков!
А то, переключимся на триллер, где то же самое, но растянуто, зачем-то, часа на полтора...
Тем и пасёмся, а когда-нибудь и к тому же — спасёмся от скуки и тщеты реального нашего существования на этой планете.
А тем, кто давится от всяческой висяческой, там, фантастики, автрских изысков фэнтэзи, ужастиков, и прочего, не скажу чего...
Ганьба, ганьба, ганьба!!! 

[Ицхак Скородинский]

Причуды. Икотка по Фрейду


Судьба сгорела в пламени спиртов.
- Ик! – ничего не выражающая маска
застыла в ощущеньях бодунов…
 - Ик! – нужно было утром её стаскивать
с лица и, раздвигая губы в – Чи-и-з! –
глазные яблоки подвигнув сверху вни-и-з,
- Ик! – обминая словно тесто щеки,
присохшим к нёбу языком прощёлкнув,
цедить сквозь зубы тошный яд сучка,
чтоб сузить мертвенно-застывшего зрачка
квадрат. – Ик! – выходить на улицу хоть – Ик!
нельзя было никак – Ик!
и это потому, что как от бешеных собак – Ик!
шарахался в испуге каждый встреченный
- Ик! – контактировать со мною обречённый,
совал в ладонь монету – ИК! – отпрыгивал,
чтоб вшей не нахватать…

Опохмелившись…

А после дозой суточной залившись…
По самый ГоэрлО…
Я ДОГАДАЛСЯ!

Нужно было начинать с конца
строительство приличного лица!

[Ицхак Скородинский]

Восхождение


На Джомолунгме поэзии русской.

  (в преддверии Восхождения)

По-о-оэ-э-эты! Сюда!!!

Глянь!
Нет, ты глянь!

Видишь точку –
слепящую….

Видишь?!

То – 
на вершине
Джомолунгмы поэзии русской –
спиною
ко всем нам,
и над облаками….

Видишь,
Юнна….

Старушкой
стоит.
С ледорубом.

*     *     *


Восхождение на литвершинку из гряды восьмистрочий


Преди-слов-и-йе!

Каждый раз,
перед тем, как начать ритурнель свой,
я искренне так удивляюсь –
ну, зачем?
Вон, на сочных лугах поливных,
сонм пиитов порхающих,
боже! их крылья прозрачно хрустальны….
А взгляды…
Посмотрите в их взгляды –
они широки и бездонны…
А их пируэты -
… гармония звука и цвета….
А вкус….
Это с их медосборов
амброзией машут по Вашим, читатель, губам….
Перед их Б.Г.-лепием избранных
я просто хомо бесхвостый….

Однако, пора собираться
и за
неимением крыльев,
или хотя бы…
геликоптера личного –
в старом моем рюкзаке –
тропоруб,
крючья слов, сочленений словесных веревки,
а в шальной голове
ветер строф поэтических….

Первостишие

Это –
элементарно,
практически каждый,
вспомнив чудное чье-то мгновение, и
пролонгируя этот процесс в бесконечность
может целый роман накропать….
Или три… дцать –
тут тропиков властвует ярость….

Двустишие

Здесь предгорье –
глядишь на вершинку с надеждой –
чтоб, хоть что-то увидеть бы….
Дальше иду осторожно –
трясина
усеченных импрэшенов –
запросто может меня засосать –
так и будешь потом
до кончины….
Четки хокков и танков
по горло в болоте…
пробулькивать….


Трио

А вот с этой строкою всё ясно –
здесь лагерь,
первый базовый, в зарослях троп….
Царство бардов, гитарного звона и песен….
Здесь расслабиться можно,
здесь можно остаться навеки….
Но, я!!!
Я не двинусь отсюда без проблеска мысли,
да, без проблеска мысли – о чем?!
Если это любовь –
как безумный бросаюсь на скалы
через пропасти смысла,
срывая лавины
камнепадов словесных….
А почти у вершины
я должен,
я просто обязан
сорваться…
в банальный надрыв….


Стих нимба фо-о-о.

После этого…,
если цепляясь чем можно,
доползёшь до строфы,
то, как снулая рыба,
грезишь…
озером, хочется, ох,
брюхом плюхнувшись в воду –
ДЫШАТЬ!!!
И не в лад,
и не в склад –
ну, откуда?!
…Из детства,
параноик орёт – паразит.
- Руки вверх, *опу вниз,
признавайся – сионист!

Пентастих

Под пятою у пятой,
навсегда и навеки прОклятой,
той….
Я от солнца и снега ослепший –
почти…,
и к тому же – на лешего больше похожий, чем на
человека,
проползаю…


   
Шестая – задисметризированная в духе сионистского реализьма.

с шестой….
части суши
в Израиль….
Но и здесь –
ни покоя,
ни воли,
а градус
той,
вечной
стены
навсегда
отрицателен,
мир
иррационален,
здесь
КНИГА
диктует
ПОЭЗИИ,
здесь….
Я
убеждаю самого себя в том, что
в этой прекрасной стране всё нельзя и всем можно, и я
разворачиваю пространство под углом 110 градусов,
и вижу, как спаянные навеки, мимо трибун Главного
Раввинатского Суда Справедливости идут стройными
пуримскими колоннами творчески настроенные интеллигенты,
а кто-то снова гундит им с высоты своего рукоположения.
- Дорогие и не очень товарищи и дорогие наши господа!
Сейчас, мимо нашей трибуны проходит,
уже пятая по счету колонна литераторов.
Это колонна действительных членов
русскоязычной секции Союза Писателей Израиля,
входящих в эту минуту  в самое  южное в мире
литературное объединение «Среда Обетованная».
Нашим славным товарищам и господам литераторам –
Уу-а-а-ууу-аааа!!!
Это раздаются радостные звуки шофара.

Самый предпоследний рубеж

А вот с этим стихом
никаких заморочек –
в позе лотоса,
сосредоточившись,
и…
набычившись, весь,
медитируя,
и…
хуль-
цзу
на груди разорвав,
суть вещей
постигая….
подпрыгиваю,
не взлетая….


К восьмой.

С этой просто –
я хитрый,
тащил я ее на вершину в своем рюкзаке.
…Здесь повяжем метафоркой,
возле –
пришпандорим обратную рифму,
а после –
перенос,
перескок,
и прибавив крючков красноречья –
фокус-покус….
И я на вершинке словесности русской!!!
…Отсюда,
если литдиагностик наш, местный
не заволочёт
местность эту туманом своих рассужданствий,
я смогу на закате увидеть,
где-то там…
в Лукоморье волшебном,
в районе седых Джималаев –
Джомолунгму поэзии русской….
И путь к ней….
Так явственно вижу….


После слов и этих всех.

Хорошо – хоть спускаться не нужно,
от экрана башку оторвал и …
домой…
Раз-два-клик – и я дома,
в глубинах библейской пустыни….
Я …
на Родине внучка -
в местных трущобах-хрущёбах…,
нетаниёгах….
Всё….
Выдохся….
Сдох….

[Ицхак Скородинский]

Последние кентавры Рунета

(предсмертные наши ха-ха)

Вот, садится бравый(авая) пиит(ка) к экрану, пальцАми набабахает стиш, и...
Четыре клавиши нажав, отправляет его миру таких же, как он(а), перемешанных в Сети...
Но, есть, есть ещё в этом мире, такие как и я, кентавры(ихи) Рунета...
Они...
Ночью, при единственной свече, роняя скупую слезу, из головы и без помощи гигабайтов, на листике или в тетрадочку, вздохи и охи, скрипы-всполОхи, стразы да сглазы, своё всё, на родненьком русском...
И только потом, иное чудо...
Нежно так, кнопочку Пуск вдавив, словно на пишущей машинке времён соцлагеря, всё это в ноутбук, вставив, подавив в себе своё, графоманскоё, редактируем сами себя, открывая безграничные возможности проверок на оригинальность, новизну, синонимичность и, не побоимся этого слова, физиологичность...
И очень часто, после всего, этакого, вдохнув глубоко, приказываем сами себе — НЕ СОХРАНЯТЬ, а листочек заветный тот рвём на мелкие клочки, и...
До следующего завихрения в башке, ДАВАЙ, ДО-СВИ-ДАНЬЯ. 

[Ицхак Скородинский]

Що я товчу в ніжності?

Якщо налити разом з нічними слізьми краплю ніжності в страждаючу душу і розтовкти її товкачем з пелюстками надії і чорної туги, а потім ще й додати трохи сердечного болю, то... Звідти виплеснуться найвитонченіші рядки про неї, про неї..
Прокляту!...
Але, в цьому тепер, для мене - жодного товку...

[Ицхак Скородинский]

    Рцы

Дойти до Муромки…
…Уткнуться носом в луг,
вдыхая запах трав…

…Перевернуться,
раскинуть руки,
замереть и…

…Слушать небо.

Затменье тишины и жаворонок…

…Стрекозиный вертолет.

…И шевеленье трав сквозь скрип кузнечиков.

…И мотылёк.

И мотылек, затмивший на мгновенье солнце
в прищуренном глазу.

…Вдохнуть всё это,
встрепенуться с куропаткой,
и в путь.

…И снова в путь,
чтоб превратившись в ижицу,
…исчезнуть.

…На-
зав-
жди.
*     *     *

Как глаголешь на родненьком русском?
Что, мысли не те?!
Нет покоя от прежнего рцы, фертъ да червь проедают башку...
Ери, хери да фиты — сейчас облегчённы, не те...
Како землю узреть ту?
Где ять словно тать,
твердью укъет
на каждой земной и небесной звезде...
Ты глаголешь на родненьком русском?!
    Иль мысли, как мюсли,
совсем, навсегда
и до самой до смерти...
Не те...

[Ицхак Скородинский]

А поутру

Вот...
Как-то ввечеру,
ввиндя в Рунет полиметрическое нечто
и свергнувшись от неприятия плебес
и я...
Сорвался в рык балабухом запечным, и...
Барабашкою застыл,
зависнув
...на крыльях приснопамятного.

Ночь,
продлила это всё,
кошмарами разлившись
в бесконечном...
А поутру,
очнувшись от пырх
Тру...
Не я,
а кто тогда,
моей рукой,
вот это записал
о небе голубином?!


     *     *     *

Путь в глубины душевности и состраданий поэзии русской,
голубиное небо, как в прорву – сквозь  рвань облаков –
суть – зелёное к синему, солнышка робкий намёк на надежду…
Теплынь!
И – желание жить долго, долго…

До вечера…

[Ицхак Скородинский]

Святая странь господня

И когда, очередная поп-певица от соседа сверху, захлёбываясь пронзительными звуками из раздувшегося горла, оглоушивает моё сознание до ...остервенения.

И когда, супруга весьма востребованного музыканта, оседлав ночной ТВ ящик и с умным видом рассуждая о небесном моём Шнитке, вытаскивает из нафталина пару невских ранниковых и они визжат-пищат-тукают-мукают, а она закатывает глаза, не знаю уж и от чего, таковского...

И когда, очередной задубевший хохмач из проезжающего мимо кроссовера, с помощью моего же открытого окна, пытает меня и всю нашу высотку трёхэтажными шутками из несбывшегося пошлого. 

И когда...
Вся эта святая странь господня культурит меня годами, и ..больше
НИЧЕГО
для  моего истосковавшегося сердца...

Я открываю, для себя, в Спортнете,  взаправдашнего сноубордиста, а он...
Отменив все законы земного притяжения, вертится в морозном воздухе, как чёрт на сковородке,
и...
Не падает!

Так и мне, хоть на чуточку мгновений,
становится хоть на несколько полегче...

И можно дальше жить, творя судьбу свою по краю этой взбесившейся жизни... 

[Ицхак Скородинский]

Чего только не вспомнишь перед смертью… Как я купался в одном пруду с утопленницей и, когда внезапно увидел её, то она показалась мне с огромной петлёй на её шее. Когда я подплыл к ней, то увидел, что из-под воды выныривает её лицо, прикрытое  распущенными каштановыми волосами, красные глаза вытаращены, сизая кожа, посеревшие губы… Как будто улыбалась…
 Почему я сразу же не рванул от неё?! Почему так жадно глазел, не в силах оторваться?! Что хотел узнать?!!!
И потом, круги по воде, очевидно, от моих гребков, и покачивание в такт им, мнились мне оживлением, а еще мне, почему-то казалось, что из глаз её струились слёзы…
Да, чего только не вспомнишь перед смертью…

[Ицхак Скородинский]

Последние кентавры Рунета

(предсмертные наши ха-ха)

Вот, садится бравый(авая) пиит(ка) к экрану, пальцАми набабахает стиш, и...
Четыре клавиши нажав, отправляет его миру таких же, как он(а), перемешанных в Сети...
Но, есть, есть ещё в этом мире, такие как и я, кентавры(ихи) Рунета...
Они...
Ночью, при единственной свече, роняя скупую слезу, из головы и без помощи гигабайтов, на листике или в тетрадочку, вздохи и охи, скрипы-всполОхи, стразы да сглазы, своё всё, на родненьком русском...
И только потом, иное чудо...
Нежно так, кнопочку Пуск вдавив, словно на пишущей машинке времён соцлагеря, всё это в ноутбук, вставив, подавив в себе своё, графоманскоё, редактируем сами себя, открывая безграничные возможности проверок на оригинальность, новизну, синонимичность и, не побоимся этого слова, физиологичность...
И очень часто, после всего, этакого, вдохнув глубоко, приказываем сами себе — НЕ СОХРАНЯТЬ, а листочек заветный тот рвём на мелкие клочки, и...
До следующего завихрения в башке, ДАВАЙ, ДО-СВИ-ДАНЬЯ.   

[Ицхак Скородинский]

 
Троллінгатору

Є хмари, є небо...
Є світло кохання!
Є мир почуттів
і добро сподіваь...

Що?
То не для тебе?
Так...
То не для тебе,
бажаєш зажури,
у пастки капкан
зіжмакавши слово...

Обкусані пальці,
гризоти нудота,
зкривавлені більма,
у вухах — тамтам.
В швах гуглиш любого,
регочеш та крячеш,
хверцюєш,
хверцюєш,
хверцюєш
в дрантя.
Нечуло живеш,
як дірява простирка,
страхіття товчеш
у дурмані життя...


Дурбило, почуй!
Соловейко співа...

Та то не для тебе...
Та то не для тебе...
Митарства тобі,
й...
Пустельги хряпота. 

[Ицхак Скородинский]

Да, вот же она, душа моя

По жизни мы ещё бредём, и будто
…бредим.
И этот бред жуём беззубым ртом…
Потом глотаем...
И сжимая
костыль дрожащею рукой,
в безлюдье движемся.

А…

Жизни нашей содроганья,
пустою болью отзываются в молчании пещном…

Но, вот! Скамейка в диком парке,
где запустение и гниль,

но…

Есть луны печальный отчерк и мы, сквозь тлен туманной ночи, ждём отчертаний от зари, росы прохладной на лице…

И солнца, солнышка…

Пророчим,

отдохновений…

Ведь, в конце
…концов,
коль хватит сил доковылять до койки,
и там лежать обнявшися, без слов…
Не думая о том…

Что?!

Что жизнь всё так же хороша,
коль не скончалося последнее…

Душа.

................................

Господи, да вот же, вот она, душа моя!
В башке, нейронами взвихрившись, сквозь кончики пальцев порхающих, в клавиатуру, и-и-и...
Размножается, клубится, вьётся туда, сюда трепещущим шаром  в родной виртуальной стихии, а потом...
Сетью тенетною пойманная...
И поднятая над морем безбрежным Рунета, блещет чешуёй на солнышке, извивается, трепещет в ужасе хвостами,и...
Тысячью файловых ртов, наподобие рыбьих, щелкает зубами,квакает-хрюкает, трещит-свистит, а перед тем, как лавиной ухнуть в трюм очередного поэтического сайта и вморозиться в его страницы, барабанит своими плавательными пузырями последнюю песнь о вечной любви...

Слышите!!!

[Ицхак Скородинский]

Триста Десятое Царство


Монотипы сменив
На...
Квадриэклектику Сонмного
Триста Десятого Царства,
пошёл туда
(знал, знал ведь, где)
и принёс
Вам
всем
единственный
и
повторимый
вопрос:
Кто -
Не Знаю Что,
(исполнение Заповедей)
ну,
хоть
где-нибудь
видел?
Это...
Там,
в измерениях,
созданных в антинаучном
спокойствии
поэтического виртуала,
всё, 
идеализация
мыслей моих
в кодах
всё той же кириллицы,
снятой с шигирского  идола...
А здесь,
снова
и снова
в бой
-ню
безумных приматов
втянутый
в своре
таких же, как сам,
стерео типаюсь,
жду новостей
и надеюсь,
что не доживу
до Третьей мировой...
АПОКАЛИПСИЧЕСКОЙ
БОЙНИ.