Курганов Алексей.
Рассказ «Арбуз молочной спелости».
...И вот, значит, написал Васька своё очередное гениальное (а как же без этого?) стихотворение и отнёс его Гарьке на работу. Гарька прочитал, поржал, сказал: «Ну, ты даёшь. Васятк! Под Пушкина косишь? – Почему под Пушкина? – А как же! «Так думал молодой повеса, летя в пыли на почтовы́х…». «Евгений Онегин», вторая часть первой главы! Балбес! – Кто? – Ну, не Пушкин же!». После чего повертел листок в руках и положил его на письменный стол. Сделал это, как выяснилось позднее, совершенно легкомысленно и без всякой задней мысли.
– Либерзону покажу, – пояснил он (Либерзон заведовал в газете отделом промышленности). – Пусть тоже поржёт.
– Может, по пивку? – робко пискнул Васька.
– Да какое пивко… – поморщился Гарька. – Еду в Семёновку. Там сегодня культурное мероприятие. Надо осветить строк на сто. Бывай, молодой повеса! – и протянул, прощаясь, руку.
Зря он, конечно, Васькино стихотворение оставил у себя на столе. Потому что там же, чуть ближе к краю, лежала стопка листов со стихотворениями других, более благопристойных авторов. Из этой стопки Гарька собирался готовить очередную поэтическую подборку, которую давал в газете каждый месяц под рубрикой «Наши скромные таланты». А Васькин опус он печатать совершенно не собирался. Потому что если и такие печатать, то запросто можно нарваться на крупные культурные неприятности со стороны сначала главного редактора, бывшего замполита Н-ской ракетно-стратегической части, а ныне – совершенно культурного человека, а потом получить разогретый беляш и от городской администрации, в первую очередь – от её отдела культуры. Этот культурный отдел был настолько культурен, что можно было совершенно не сомневаться: культура в городе цвела и пахла на невообразимой и недосягаемой для всякой культуры культурной высоте. Высоко летают! Далеко глядят! Никак не сядут!..