Левковский Александр.
Роман «Самый далёкий тыл. Главы 21 и 22».
авторский перевод с английского
Эпиграф,
1,
2,
3,
4,
5,
6,
7,
8,
9,
10,
11,
12,
13,
14,
15,
16,
17,
18,
19,
20, 21, 22
...Джим перегнулся вперёд и положил руку на мой локоть.
– Алекс, поверь моему слову – забудь об этом твоём друге. Добрая половина всех здешних так называемых друзей – и, особенно, друзей-женщин – являются агентами КГБ.
Я сдвинул его руку с моего локтя и сел в постели, подложив под спину подушку.
– Джим, не читай мне проповеди, – промолвил я, стараясь сдержаться. – Ты просто не понимаешь. Речь тут не идёт об обычной любви, а тем более о похоти... Мы с ней говорим без конца и не можем наговориться. Позавчера мы проговорили три часа подряд. Она сидела вот в этом кресле, в котором ты сидишь сейчас. Она – необыкновенная женщина, Джим! Она первая, на которую я взглянул со дня смерти Элис. Она... сияющая! Я не могу подобрать иного слова, чтобы описать её! И, кроме того, она – русская...
– И это делает её лучшей в твоих глазах, не так ли?
– Не в этом дело. Это трудно объяснить, Джим... Видишь ли, мой отец покончил жизнь самоубийством в китайском изгнании, когда окончательно убедился, что никогда больше не увидит Россию. Я вспоминаю свои детские годы как бесконечную ленту вечеров в нашем убогом жилище на окраине Порт-Артура, слушая рассказы отца о нашей России – о её славном прошлом, о её блестящем будущем, о её талантах и гениях, о Пушкине и Чайковском, о Павлове и Толстом, о Менделееве и Циолковском. Он мог часами рассказывать мне о русских степях, и о сибирской тайге, и о заполярной тундре, и об Алтайских горах. И о трёх великих океанах, плещущихся у российских берегов. Он отнял у себя жизнь, когда увидел свою любимую Россию похищенной большевиками, разграбленной и разрушенной... И вот сейчас, после всех этих лет, проведённых вне России – в Китае, Европе и Америке, – я внезапно встретил женщину, которая каким-то таинственным образом воплотила для меня образ моей потерянной родины – той самой родины, о которой – зачастую, со слезами на глазах – рассказывал мой отец...
С минуту мы молчали. Джим разлил виски по стаканам, и мы выпили.
Я продолжал:
– Это, конечно, затасканное клише, что жизнь представляет собой не что иное, как цепь случайностей и непредсказуемых совпадений – иногда счастливых, порой горестных, а часто таких, о которых просто не хочется вспоминать. Разве это не изумительное совпадение, что мы с тобой несколько дней тому назад вдруг вскочили в наш джип и отправились посетить мою сестру, которая, как оказалось, живёт рядом с Леной. Ведь если б я не увидел в дворовом туннеле трёх бандитов, загнавших в угол сына Лены, я не получил бы пулю в ногу; а если б я не получил пулю, я не попал бы в госпиталь и не встретил бы эту изумительную женщину... Джим, налей мне ещё...