Яржомбек Александр.
Сборник стихотворений и рассказов «Праздник».
На автобусной остановке мы, наверное, стояли друг перед другом довольно долго, но мой взгляд не поднимался выше его галстука. Подняв глаза, я обмер. Это был Олег. Во всяком случае, человек от него не отличимый. Полуулыбку Джоконды оживляла доброжелательная ирония. «Ну, здравствуй!» – решился я нарушить молчание. «Здравствуй, коли не шутишь», – ответил он с характерным пришепётыванием. «А я слыхал, что ты умер» – «Как видишь, слухи о моей кончине несколько…». А почему бы не поговорить с этим, по-видимому, добродушным мужиком. Он явно готов подыграть. «Я не был на твоих похоронах, но когда я вернулся с Сахалина… Кстати, кое-кто из тамошних зелёных помнит тебя, передают поклоны» – «Спасибо. Как они там?». На похоронах его я, действительно, не был, но был на сороковинах. Перед его фотографией стоял гранёный стакан, покрытый ломтиком чёрного. Надо снабдить мужика информацией для продолжения мистификации: «Цитируют твой «Шмелиный мёд», «Цветок папоротника». – «Приятно, а я сам уже почти забыл». Страшно захотелось поздороваться за руку, но, во-первых, вдруг это всё-таки бесплотный фантом, а во-вторых, он не любил рукопожатий – стеснялся своей огромной лапы – «Мне хорошо в чужом краю, но я вернусь, ей Богу, чтоб руку вновь пожать твою, похожую на ногу», – написал я ему как-то раз. «Знаешь, я так горевал, что не смогу прочесть тебе свои новые вирши». – «Так прочти сейчас». – «Не, не буду. Во-первых, не вспомню каламбуры, а во-вторых, ты ведь не любишь ненормативной лексики («Пора, пора в обратный путь из Азии в Европу, чтоб броситься тебе на грудь, похожую... и т. д.») – «Потерплю ради приятного свидания». – «Твой автобус?» – И уже через плечо с улыбкой он сказал: «Будь здоров, Саша». – «А я ведь не назвал себя!» – Может быть, всё-таки где-то проговорился? – «А я помню». В глазах моих всё поплыло от нахлынувших слёз, которые солоноватыми ручейками стекли к углам рта.