...Савелий шёл через алжирский квартал Барбес, рядом с Монмартром, немного подшофе. Узкие улочки плохо освещались в этот предвечерний час, здесь было опасно, но было всё равно. Было отличное настроение и много денег, он выиграл крупную сумму в частном шахматном клубе, и будущее сулило новые удачи. «Эй, братан, куда спешишь? – услышал он на французском. – Поговори с нами, братан, давай мы решим твои проблемы». К нему подошли трое алжирцев, один был высокий, крепкий, двое других помельче. Савелий, по русскому обычаю, ударил высокого кулаком, но удар вышел скользящим и несильным, тот увернулся. «Зачем кусаешься, брат. – Шакальи глаза смотрели и прикидывали варианты для атаки. – Поделиться не хочешь? Ты же русский, а, брат? А русские – добрые люди. Отдай деньги и вали». Савелий понял, что так просто они не отпустят. У одного из них в руке сверкнул нож. «Да, да, хорошо, парни. Вот деньги, берите», – он положил две тугие пачки франков на тротуар. Высокий наклонился за ними.
Если бы он тогда поступил по-другому! Будь они неладны, эта грязная вонючая улица, Париж и юношеский максимализм. Его охватило отчаяние, это нелепое и ужасное отчаяние, которое не покидало его последние три месяца. Именно из-за него он пошёл на авантюру с клубом, именно из-за него и случилось то, что случилось.
Он ударил араба ногой по лицу...
