Савинцева Екатерина.
Повесть «Война кончается не сразу».
...– Я часто езжу этой дорогой, – уже бодрее сказал Игнат, – туда – зерно, яички, оттуда – ткани, конфеты, мыло, соль.
– Много людей повидали?
– Много, – дед вздохнул. – Все деревни пустые, одни погосты. Вона, смотри, стоят, на нас глядят, будто мы в их смерти повинны.
Вдоль берёзовой рощи тянулись ряды деревянных табличек. Стволы деревьев тряслись на холоде, дрожали их пальцы на ветру, а неподвижные свежие надгробия молчаливо и устрашающе застыли в этом мире непрекращающейся жизни. Ветер шуршал вдоль рядов, сдувая с них снег. Сколько людей!
Райка испуганно затаила дыхание и еле смогла прошептать:
– А где же сама деревня?
– А нет больше деревни. Мужики воевать ушли. Бабы и дети померли, кто с голодухи, кто от болезней. Два дома на всё село.
– А к кому же мужики вернулись?
– Да никто не вернулся. – Игнат украдкой смахнул слезу. – Из моих троих только старший и пришёл, а младшие даже жениться не успели. – Он громко отпил чай.
Райка закусила губу. Она видела, как беззвучно рыдает дед, и боялась помешать ему, и стыдилась его и своих слёз.
– Это мы как у Христа за пазухой жили. Голодали, жрали что попало, но не дохли. А тут мне такие истории рассказывали. С голодухи-то кору берёзовую жарили на солидоле. Поумирали все дети в одной избе. Шесть человек. Мать сама не ела, всё им. А всё попусту – один за одним ушли. Она от горя вся высохла, кости одни, но жива. Хоронит их, слёзы льёт, и ничего её не берёт, ни голод, ни болезни, ни горе, Бог не прибирает.
Райке страшно стало проезжать мимо могил. Дорога поворачивает, и кажется, будто они вокруг кладбища едут, а таблички поворачиваются им вслед и не отпускают.
– Чего ты трясёшься? – спросил у неё дед. – Замёрзла или страшно? На вот, – он кинул ей старое одеяло, – укройся. А бояться не надо. Немцев победили, и с голодом и разрухой справимся. Нас так просто не сломаешь. Тут, говорят, стали детские дома привозить из Курска, Ленинграда, Донецка. Детей там тьма. А кормить нечем. А у нас тут земля богатая, всё родит. Выкормим и их. Это ж и наши дети – советские. Мужиков у нас мало осталось. Считай, каждый третий погиб. Работать вам, бабы, придётся, и рожать, и воспитывать. Так что, вы себя берегите. Не для себя – для народа, для будущего...
