Офелия

(Пьеса в пяти актах)


Действующие лица: 

Гертруда – королева Дании,
Клавдий – король,
Полоний – вельможа,
Офелия – его дочь,
Лаэрт – его сын,
Рейнальда, Корнелия – придворные дамы,
Марцелла – белошвейка,
Бернардо – садовник,
Актёры и режиссёр бродячего театра 

Акт пятый:

(Состоит из четырёх кратких картин, которые сменяют друг друга, поворотами сцены на глазах зрителей)

(та же комната, но в беспорядке: всё разбросано, сорваны шторы, Гертруда растрёпана, смято платье – видна немолодая измученная женщина)

Гертруда:
Случилось то, чего невольно достигла я…
Как сердцу больно, больно, больно…
Вот жалость, что родную мать
не принято так убивать легко, как крысу…
иль Полония – один удар и он – не в Дании:
Она – с ним навсегда разлучена…
Его, смеясь, тащил мой сын… и что-то напевал:
похоже на колыбельную. О Боже, зачем я здесь?
И что со мной? Сказал он, что моей судьбой зло правит
– так сказал мне сын: твоя любовь – разврат,
кровосмешение с убийцей, преисподняя в твоей кровати,
ты же – сводня, что тащишь Данию на блуд…
Как много боли для минут свиданья редкого у матери и сына.
Годами я ждала, что он откроет сердце,
и в нём увижу я себя… Не зря мне снился сон:
его отец явился грозной тенью и Гамлету велел меня казнить,
но так, чтоб тернии язвили душу, а не чело…
И вот – назло – мой сын безумным притворился…
Но я страшусь, что эта роль его уму, привыкшему блуждать бездельно,
в иронии доспехах… близка его натуре – ощутит успех,
власть над толпой… и грех замкнёт порочный круг:
“в безумии – свобода, ложь – спасенье,
судья он всем, а мщенье – его удел и цель одна”…
Так, всё переступив, достигнет дна,
в падении увлекши за собою других,
отяготит вину и сгубит душу…
Нарушу супружеский обет злодею, чья низость мне
дана в обмен на высоту за вспышку поздней страсти…
На беду открылась мне любовь – вот жалость:
терпеть мне жизнь осталось малость… был близок срок,
жесток урок… (плачет)

(Входит Клавдий)
Клавдий:
Гертруда!

Гертруда:
Кажется… Похожа на королеву я?
О боже, длиннее жизни полчаса – вот, поседела вся коса,
и терний мощные побеги впились мне в душу…
там – для неги и радости уж места нет…
Затмил глаза мне чёрный цвет…Темно: ты, Клавдий, –
чёрной масти король, должно быть,
и напасти пролились кровью. О прости, измучилась я
(Клавдий пытается обнять её)
Нет, пусти…

Клавдий:
Что было здесь, Гертруда? Слабость нам не по сану:
наш венец не для сомнений дан – для дела.
Границы нашего удела очерчены не нами,
нам – лишь подчиняться небесам…

Гертруда:
Как небо отличить от ада? Я подчиниться небу рада, но…

Клавдий:
Прочь “но” и “если”, “будто”, “или” – слова, которые затмили
твой ясный ум – полуслова: ни то, ни сё, и ты – не та,
кого люблю… Моей царицей опять вернись и небылицы оставь,
а лучше улыбнись и, если случай есть, гневись!
А случай есть: наш сын, и боле – наследник трона,
он – в неволе недуга страшного души…

Гертруда:
(Себе)
Но все ли средства хороши для утоленья своей страсти…

Клавдий:
Вернись, Гертруда, и несчастья не созывай к себе на пир.
Довольно Дании безумья от сына, но царица -мать
должна усилием собрать всю волю, быть хозяйкой в доме,
особенно, когда беда… (слышится шум) Что там такое, господа?
(уходит)

Гертруда:
Тень правит Данией: король – в ночи, а королева – днём…
в мольбах о том, чтоб ночь пришла скорей…

(Входит Рейнальда)
Рейнальда:
Там у дверей Офелия… Бедняжка, похоже, не в себе:
бродяжка бездомная и та не так жалка…
И странно припевает: “мой муженёк – на дне пруда, где и таится высота…”
и что-то про траву… любовь и ложь – всё не поймёшь…
Смеётся… лукаво так, и, вдруг, грозит всем пальчиком,
а то бежит куда-то, как дитя, резвясь,
иль плачет горько, сторонясь людей –
её нашли уж за стеной и привели сюда…
Корсет сняла и где-то спрятала – в рубашке, босая…
смятые ромашки запутались в её косе…

Гертруда:
И что же, все жалеют?

Рейнальда:
Все… но есть и злые языки, и сплетни вслед –
теперь, когда Полония уж нет, а принц уехал в Англию,
она – совсем одна…

Гертруда:
И, может быть, впервые счастлива – свободна от судьбы.
Завидую… испить до дна мне чашу выпало:
должна – как он сказал – “усилье сделать”?…
глоток последний пригубить?… Ну, значит, так тому и быть…
Рейнальда, не могу жалеть её – себя мне жаль – что может быть бесплодней?
Любить, но не любить, дышать, но в полдыханья,
жить, но не жить, жалеть, но не жалеть…
Отрава дьявольская – ложь, но полу-ложь – ещё страшней:
яд медленный, что душу убивает, а тело – нет – оно –
ест, дышит, любит, пьёт вино, добро от зла не отличая,
дичая в бездушии и множа грех…

Рейнальда:
Так всех людей в том обвинить возможно…
Не должно казнить себя – не зря господь нас сотворил,
а дня восьмого нет поныне…
(Помогает Гертруде одеться, причёсывает её)
Ну будет, ангел мой, глаза утри – ты зла не делала,
ну посмотри, как мир хорош и ясен. Напрасен твой страх –
спокойней, право, будь и не забудь надеть рубины…