Офелия

(Пьеса в пяти актах)


Действующие лица: 

Гертруда – королева Дании,
Клавдий – король,
Полоний – вельможа,
Офелия – его дочь,
Лаэрт – его сын,
Рейнальда, Корнелия – придворные дамы,
Марцелла – белошвейка,
Бернардо – садовник,
Актёры и режиссёр бродячего театра 

Акт пятый:

(Состоит из четырёх кратких картин, которые сменяют друг друга, поворотами сцены на глазах зрителей)

(комната Гертруды)

Королева:
Сменила платье я, Рейнальда, на светлое,
а дух упорствует и тёмной тенью бродит… Мне тошно…
Так ждала я время, что наступило бы вослед прощанью –
прощением… чтобы дышалось легче… Так ощутить ждала освобожденье –
не знаю от чего. Казалось мне, от прошлого… Неволю невольно видела…
вот слово, что, невольно, – ах , что за чертовщина – вот, пристало…

Рейнальда:
Всегда казались вы счастливой парой, примером венценосного союза:
душ, помыслов, сердец…

Гертруда:
И были парой; в ней тенью довелось стелиться мне…
И более, чем тенью: при луне ли, солнце, тень – свободнее,
чем я при муже – и она бежит от колебаний света,
а я всегда на месте… – в обличии пристойно величавом –
начало… всех бед во лжи самим себе…

Рейнальда:
Ну что плохого? Матушку я Вашу так помню,
будто образок её не в золотом сердечке, что на груди ношу,
а, право, в сердце, что бьётся в такт её словам:
“замужество – один счастливый номер, что выпадает нам, –
самой природой мужчинам отданным. Так лучше одному
отдаться и вполне, чем разорваться меж многими…”
(Рейнальда выходит)

Гертруда:
Природа отдаёт, да кто принять умеет, дары её не уничтожив…
Зреют плоды божественных идей не в небе – на земле,
где замысел от воплощенья так отдалён, что к мщенью
взывает грешная душа… Король – не тот, и я – не та,
кто с именами нашими был создан, Бог знает для чего,
и роздан, как карты, в руки игрокам;
а те – мошенники или глупы без меры, к тому ж азартны,
словно офицеры, что всё продули – вплоть до чести,
которая дана им вместе с их званием…
(входит Полоний)

Полоний:
Простите, что вошёл без приглашенья, но Гамлет…

Гертруда:
Гамлет?

Полоний
Идёт сюда по Вашему веленью, но вид его так дерзок,
будто он не к матери спешит, а на войну, вооружённый гневом,
тишину взрывает поступью тяжёлой: не сын послушный –
демон заключён в обличье принца… вот и он…
(прячется за шторой)