Моих бессонниц миражи

Перед Пасхой

Под талый шорох сонного куста,
Под яркое насмешливое солнце,
Под пенье птиц приходит доброта,
Которой в жизни нам не достается.

Грешны, или совсем безгрешны мы –
Здесь всех оно настигнет в полной мере –
И чувство запоздалое вины,
И чувство виноватое потери.

И жуткий обустраивает быт
Условная посмертная забота:
Налаженная, спорится, кипит
На кладбище весенняя работа.

* * *

Апрельским утром воздух тонок,
В истоме плавится восход,
И мир – проснувшийся ребенок –
Вопрос наивно задает:
Всем сущим солнце равно светит,
Мудра природа и проста,
Но почему тогда на свете
Распяли доброго Христа?

Пешка

Для лучшей доли простовата,
Ты – вне пределов бытия.
На черно-белые квадраты
Судьба расчерчена твоя.
Но неожиданно надежда
Мелькнет в обыденной грязи,
И ты, ничтожнейшая пешка,
Стремишься вырваться в ферзи.
И что тебе судьбы препоны!
Труднейший путь преодолен,
Теперь ты – ферзь. Но для короны
Нередко жертвуют ферзем.
Да и король роптать не смеет:
И он не властен над судьбой.
Выходит, всех фигур сильнее
Игрок за шахматной доской.

Голоса

Я знаю, должен человек
дышать любовью,
но нынче – двадцать первый век,
средневековье.
И над домами, где уют,
ковры, постели,
ночами голоса плывут,
различны еле.
Один – из самых недр земли,
Из тьмы глубокой
Вещает шепотом:
– Внемли!
За око – око!
Туман неверия повис
Над каждой кровлей.
Взлететь непросто, легче – вниз…

– А как с любовью? –
Другой прошелестел едва.

– Продленье рода.
Пустые, жалкие слова.
Любить – немодно!

А я молилась и ждала,
вступить не смела,
хотя по жизни и слыла
вороной белой.
И рвался шепот в тишине,
Как лист бумаги:

– Она не согласится, нет.
Мы разных магий.

* * *

Здравствуйте все – и свои, и нездешние,
Старые, новые – мир вашим снам!
Тихого голоса отзвуки нежные
К векам притронутся вашим и лбам.

Спите и здравствуйте. Вам ли печалиться?
В час заполуночный все заодно.
Общего сна благородное равенство
Великодушно нам Богом дано.

Спите. За всех в равной мере уплачено,
Всяк неприкрыт перед Богом и нищ.
Поровну всем за чертой предназначена
Неотвратимая общность кладбищ.

Наследие

Что проку от несбывшихся стихов?
В моей душе их тонкий след проложен.
В них шорох многих сотен башмаков
И терпкий запах пыли придорожной.
Они ушли, известными не став –
Судеб несостоявшихся поэты.
И вот я выбираю из песка
Стихов их драгоценные монеты.
И этот клад как крест достался мне:
Чтоб был грядущими их зов услышан,
К их золоту я добавляю медь
И серебро своих четверостиший.
На чашу самых праведных весов
В конце пути я положу монеты.
Бог взвесит их и бросит на песок,
Под ноги неродившихся поэтов.

Простые стихи

Я предавала бумаге слово,
Слетавшее с губ сухих,
Но строгий критик назвал сурово
Простыми мои стихи.
Вниманье критика – вещь нечастая.
(Реву в белизну простынь)
– О да, я с Вами вполне согласна,
Конечно, они просты.
Они просты, как вода в стакане –
Холодная, из ручья,
Как вросший в землю замшелый камень,
Как буква из букваря.
Они просты, но простые люди
Их слушают, не дыша.
Так пусть распахнутой настежь будет
Простая моя душа.
Без наворотов, причуд и магий,
Как листья в саду, тихи,
Клочки души на клочках бумаги –
Простые мои стихи.

Читателю

Не жалуюсь на долю злую,
Но все же краток жизни миг,
И потому не претендую
Ни на изданье толстых книг,
Ни на читателей лавину,
Ни на влиятельных друзей,
Но если вы хоть половину
Из ерунды занудной сей,
Записанной с таким волненьем
(Набора глупостей и слов)
Без мастерства, но с вдохновеньем
И с громким именем стихов
Прочли, и в мишуре и пыли,
Которым имя – быт и жизнь,
Хоть мимолетно уловили
МОИХ БЕССОННИЦ МИРАЖИ –
Вам в каждой рифме, в каждой строчке,
Порой, быть может, невпопад,
Я за истомой многоточий
Свой оставляю аромат.