Homo Interpretatus

 

Материалы V семинара-мастерской поэтического перевода (г. Самара, май – июнь 2010 года). В работе с текстами современных американских поэтов принимали участие Александр Уланов, Анастасия Бабичева (руководители семинара), Галина Ермошина, Мария Абросимова, Олеся Ананченко, Ольга Бузовкина, Владимир Макаров, Демид Тишин.

 

Подробнее о концепции и специфике семинаров-мастерских – А. Бабичева «Четвертый переводческий».

 

Авторство переводов – коллективное. В связи со спецификой текстов переводы предлагаются вместе с оригиналами.   

 

 

 

 

C. D. Wright

Каролина Д. Райт

(род. в 1949) – американская поэтесса. Обладательница литературных премий и грантов в США. Ее стихотворения вошли в антологию American Alphabets: 25 Contemporary Poets (2006). Среди недавних работ Райт – стихотворение длинной в книгу String Light; Deepstep Come Shining, совместная работа с фотографом Деборой Лустер One Big Self: Prisoners of Louisiana и др.

 

Like Rocks

they surfaced     gradually     until the center cooled

male and female   colored differently   like dinosaurs

colored by impurities    autochthonous

        sprung from inner earth     or ancient seas

     without names   sunscreen   honorary degrees

                           given the climate

and the silence    except for continuous wave action

                      intermittent screeches

a strange yelping    impervious to     oarlock

axstroke   gunstock   out of pressure   heat from above

                             and under

 

continuous wave action      impressed with ferns

 quarry me   uplift   butterfly me   micturate

               across the flat of my back

                it had to be a dawn horse

                 crag    fracture    cleave

             fingered     sniffed     specified

             by luster    hardness     coarseness

              the caught and faceted light

        rubbed smooth   by continuous wave action

           in the very beginning    was only fucking

                  hunger    poetry    breath    shhhh

 

Как скалы

показались на поверхности            постепенно               пока не остыл центр

мужчина и женщина                        окраски разной         как динозавры

окраски грязью                     автохтонные

наружу из древних морей    из глубин земли       

            без имен         защитных       степеней

                                               в этом климате

и в этом молчании   кроме постоянного движения волн

                        прерывистых скрипов

странного визга        непроницаемого для                        уключины

удара топора             приклада        из-под пресса                       жар сверху

                        и снизу

постоянное движение волн                        возбужденное розой

раскрои меня             подними        взвиться заставь       помочись

через равнину моей спины

похоже прискакал рассвет

утеса  трещину         расколи

определенный          пальцами       запахом         

            блеском          жесткостью               грубостью

пойманный и многогранный свет

отшлифованный       постоянным движением волн

в самом начале         был только секс

голод              поэзия                        дыхание         ш-ш-ш-ш

 

 

   Hole of holes: world in the world of the os, an ode, unspoken, hole in its infancy, uncuretted. sealed, not yet yielded, nulliparous mouth, girdle against growth, inland orifice, capital O, pore, aperture to the aleph, within which all, the over-stocked pond, entrance to vast funnel of silence, howling os, an idea of beautiful form, original opening, whistling well, first vortex, an idea of form, a beautiful idea, a just idea of form, unplugged, reamed, scored, plundered, insubduable opening, lightsource, it opens. This changes everything.

 

Дыра дыр: мир в мире устья, ода, невысказанное, дыра в младенчестве, невыскобленная. Запечатанная, еще не плодородная, нерожавший рот, кольцо против роста, отверстие в глубине, заглавная О, пора, щель в алеф, внутри него все, перегруженный пруд, вход в обширную воронку тишины, воющее устье, идея прекрасной формы, первоначальное раскрытие, свистящий колодец, первый вихрь, идея формы, прекрасная идея, истинная идея формы, раскупоренная, рассверленная, прорезанная, опустошенная, неукротимое раскрытие, источник света, раскрывается. Это меняет всё.

 

 

 

Michael Palmer

Майкл Палмер

(род. в 1943 году) – современный американский поэт и переводчик. Активно работает с современным танцем в течение более тридцати лет. Сотрудничал со многими композиторами и представителями визуального искусства. Живет в Сан-Франциско с 1969 года. Обладатель литературных премий и наград в США.

 

       *   *   *

She says, Into the dark –

almost a question –

She says. Don't see thing –

this bridge – don't listen

 

She says. Turn away

Don’t turn and return

Count no more lines into the poem

(Or could you possibly not have known

 

how song broke apart while all the rest watched –

that was years ago)

Don't say things

(You can't say things)

 

The ground is smooth and rough, dry and wet

Pull the blue coat tighter around you

(There are three parts to you)

I am not the same anymore

 

I'm not here where I walk

followed by a messenger confused

(He's forgotten his name)

I'm not here as I walk

 

not anyone on this path

but a figure of walking

a figure projected exactly this far

followed by the messenger confused

 

(He's forgotten his name)

Don’t say his name for him

Don’t listen to things

(You can’t listen to things)

 

Some stories unthread what there was

Don’t look through an eye

thinking to be seen

Take nothing as yours

 

                      after Rilke «Orpheus. Eurydike. Hermes»

 

       *   *   *

Она говорит, В темноту –

почти вопрос –

Она говорит. Не видишь –

этот мост – не слушай

 

Она говорит. Отвернись

Поворачивайся и возвращайся

Не причисляй более строки к стиху

(Или разве мог ты не знать

 

как песня распалась на части пока все остальные смотрели

то было давно)

Не говори

(Ты говорить не можешь)

 

Земля неровна и гладка, суха и влажна

Закутайся плотнее в синий плащ

(Три вещи для тебя)

Я больше не та

 

Я не здесь, где я иду

вестник растерянный бредет за мною

(Он позабыл свое имя)

Я не здесь пока я иду

 

не каждый на этой тропе

только идущая фигура

фигура проступившая вдали

вестник растерянный бредет за ней

 

(Он позабыл свое имя)

Не говори его имя ему

Не слушай

(Ты не можешь слушать)

 

Некоторые рассказы распутывают то, что было

Не смотри глазами

В надежде быть увиденным

Нет ничего твоего

      

                         по Рильке «Орфей. Эвридика. Гермес»

 

 

Under the Perseids

 

Even as it passes

we can't make out its name

 

Yet a river of stone

could have been a river

 

and the b–the buzz–of blessing

might have been all knowledge

 

swimming in a blank book

a stone book opened flat

 

or maybe just a phrase book

where bread translates as bread

 

felt opposite of itself

and a listing boat–a stone boat–

 

mistakes its tongue for a sail

An encounter, it says

 

as if such were as simple

as tossing dust in the air

 

There is a list, it says, more or less

of what we are, what we own

 

a window and a door

the steps leading in

 

These glasses are mine, for example,

this question, the angle of a gaze

 

the paradise it describes

and the one it denies

 

A few friends are seated on a verandah

in impossible heavy air

 

The music floating up

seems some combinations

 

of theremin and washboard

fiddle and mandolin

 

We do not believe it

Do we believe instead

 

in the blue of history,

the flare of a spirit lamp

 

bridging two bodies,

how the surface of the hand

 

will imitate a map

Whatever it is

 

mirror to mirror

that suddenness of crows

 

tremor as the body opens

always perishing

 

                                    To Jerry Estrin

 

 

Под Персеидами

 

Даже когда проходит

мы не можем разобрать его имя

 

Но все же река из камня

могла быть рекой

 

и б – бормотание – благословения

могло бы быть всем знанием

 

плавая в пустой книге

каменная книга раскрыта

 

или может просто словарная книга

где хлеб переводится хлебом

 

на вкус совершенно другим

и лодка в списке – каменная лодка –

 

за парус принимает свой язык

Случайная встреча, говорит

 

как будто это так же просто

как выбить пыль

 

Есть список, говорит, более или менее

того, что мы есть, того, что есть у нас

 

окно и дверь

шаги ведут в

 

Эти очки мои, например,

этот вопрос, угол созерцания

 

тот рай, что он описывает,

и тот, что отрицает

 

Друзья расположились на веранде

в невыносимо душной атмосфере

 

Музыка всплывает

кажется комбинациями

 

терменвокса и стиральной доски

скрипки и мандолины

 

Мы не верим этому

Верим ли мы взамен

 

в синеву истории,

неровный свет спиртовки

 

соединяющий мостом два тела

как поверхность руки

 

станет имитировать карту

Чем бы ни было

 

зеркало к зеркалу

та внезапность ворон

 

дрожь когда открывается тело

всегда умирая

 

                                Джерри Эстрин

 

 

 

Michael Ives

Майкл Ивс

американский писатель и музыкант, живет в Хадсон-Вэли. Его стихотворения и проза публикуются во многих литературных журналах США (Conjunctions, Denver Quarterly, Exquisite Corpse, New American Writing, Sulfur и др.). Преподает в колледже Бард.

 

Food Court Rococo

 

Jerk a watercolor around behind the

doll call it the doll’s circumstance

but there remains a chancre quantum

 

dorking itself so we missed the

tryout again it’s a lullaby-on-

lullaby crime wave you want

 

I carve you an attitude out of

humming right along

sprays carbonated sepsis under

 

the marguerita tent we’re up

and running an ancient talk daddy oscillates

between two chair smashing youths

 

in rotarian banquet hall the «He just

rubbed against me!» the «Could I

really communicate with you here?»

 

yet asterisk in record book casts grave

doubt convinced it’s the beauty mark

that makes me so irresistable and

 

randy with middle management «qualms» have

raged since mid-adolescence much like

terraced orthogonals of dragonfly’s flight aren’t

 

movement rather the divining earth beneath

orients also knock toddly infant falling

over this-be-that walks into

 

simple pop-out «Threw it all

away» – type experience qua dry leaves

castle momently along faux promontories of

 

wind will suffice for meaning pendant

as a hangnail fly away don’t

fly away fly away (      ) (      )

 

Фудкорт Рококо

 

Плесни акварель за эту

куколку назови это кукольной церемонией

но остается квантум шанкров

 

выдрочивается так что мы снова провалили

попытку это волна преступности

колыбельной-на-колыбельной как ты хочешь

 

я выбиваю тебе отношение из

непрерывного гула

брызг газированной заразы под

 

тентом коктейля маргарита мы с пол-оборота

кидаемся в древний разговор папочка мечется

между двумя стульями отвешивая юнцам

 

в ротарианском банкетном зале «Он только что

терся об меня!» «Неужели я мог

действительно общаться с вами здесь?»

 

но звездочка в записной книжке вызывает глубокое

сомнение убедив что это знак красоты

который делает меня таким неотразимым и

 

возбужденным «тревогами» менеджеров среднего звена

буйствующими со средне-юности скорее как

ступенчатые перпендикуляры стрекозиного полета не

 

движение скорее пророческая земля под

восходами тоже сбивает с ног неуклюжий младенец спотыкается

о дважды-два наталкивается на

 

простое выскакивающее «Выбросил

всё» – типичный опыт аки сухие листья

строят замок в миг вдоль фальшивых выступов

 

ветра будет достаточно чтоб значить висюльку

как заусенец улетай не

улетай улетай (       ) (       )

 

 

Loseday’s Child

  

 Wonk tool Coo

    Blot handy with

    duodenum. For unquest

    tell body down,

    and adorn they

    came. The speakling

    mount a chocolate

    fluxional, pre-celled

    letterhead sent her

    some affection wine.

    Pasigraphize, fettle to

    nuts, another and

    a brained another.

    The quarterlune antler

    stirs Jupiter’s milk

    a lake long

    must. Foreign quiziastrophicational

    blowgun phase, done

    grimes against blue

    manatee, the fleshy

    bursar merges no

    Brenda for Seattle,

    no tallied Alice

    scone set, more

    take it away

    than clever, and memo

    book in zazz

    towel redactifed. On

    Loseday slide flow

    token into sod

    body at 55 minutes

    to eat. Forkufines

    on fire walk

    their tongues to

    the Vorhees road,

    swank over swivvle.

    Now lift me

    up into the

    boards.

 

Дитя потерьника

 

Нудный инструмент Ку

    Марает ловко

    двенадцатиперстной кишкой.

    Для непоиска

    скажи телу лежать

    и приври что они

    пришли. Словокрапы

    монтируют шоколадный

    дифференциал, пред-заключенный

    фирменный бланк отправил ей

    немного вина близости

    Первографируй, суетись до

    одури, еще один и

    с мозгами набекрень еще один.

    Четвертелунный рог оленя

    помешивает молоко Юпитера

    озерный долгий

    долг. Незнакомая квизиастрофикационная

    фаза распылителя, глубоко

    въевшаяся грязь на голубом

    ламантине, мясистый

    казначей не поглощает ни

    Бренду для Сиэтла,

    ни набор подписанных

    коврижек Алисы, больше

    убери их

    чем благоразумный, и записную

    книжку в клевом

    редактифицированном полотенце.

    В скольжении потерьника влейся

    знаком в тело

    почвы за 55 минут

    до еды. Вилкобразы

    в огне идут

    их языки на

    шоссе Ворхеса,

    щеголяют над вертейлем.

    Теперь подними

    меня на

    подмостки.