Восьмая жена

На чтение потребуется 1 час | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Затянувшиеся свидания с безмолвным мальчиком в пышной раке похожи были на испытание, когда Мария спрашивала себя: «На каком нахожусь я свете? На этом? Или на том?» Порой ей казалось, что она пребывает на службе у главного изверга русского государства, который поставил условие перед ней: или ты говоришь, как нам надо, или готовься к переселению из светлой кельи монастыря туда, где твоими соседями будут черви.

Три дня Мария сопровождала скорбную раку. После Тайнинского стояла на Лобном месте. После Лобного – в Архангельском храме. И всякий раз при огромном потоке людей, глядя в лицо гробового отрока, подтверждала:

– Сынок! Это ты? А я тебя не узнала. Думала: ты уже прах. А ты, как живой…

Всё шло, как задумано. Чудеса, которые обещал народу Василий Шуйский, свершались у всех на глазах. Нетленные мощи наследника избавляли людей от недугов. Для этого стоило только приблизиться к раке, коснуться её десницей – и ты исцелён.

 

Приобщиться к тому, что творилось около гроба, мог кто угодно, но не Мария. Она глядела на то, как слепой превращался в зрячего. Безногий – в весёлого плясуна. Безголосый – в бойкого краснобая. Смотрела, стараясь не выдать презрения, которое так и рвалось на её лицо. Останавливал внутренний голос. Голос пенял: «А ты-то чем лучше этих артистов? Ведь тоже играешь. Правда, цена у вас не одна. Им за игру заплатили деньги. Тебе за неё сохранили жизнь». И ещё она презирала себя за то, что вводила людей в заблуждение. И не только людей, но и всех кандидатов в цари. Сколько было их? Трое. Но ведь будет, наверное, и четвёртый. Снова её позовут на позорный помост. И снова она обмолвится: «Сын!»

Многое брало в себя в те угрюмые дни Мариино сердце. Многое узнавало оно и того, что было спрятано от неё под видом таинств, творимых якобы сыном её по велению Бога.

В келье она узнавала подробности всех событий, за которыми прятались царь, его приближённые и уже обведённый трагической рамкой наследник престола. Выкладывала их соседка по келье Елизавета, чьи труды в эти дни заключались в одном – слушать знающих.

– Рассказ-то мой будет тёмный, – предупредила она и на этот раз, – устоишь ли, Марьюшка дорогая, коли поведаю всё, как было?

– Устою, Лизавета, – ответила ей Мария.

 

– Разузнала я. Жуткое дело. Кто в гробике-то лежит. А лежит-то в нём сын вотчинного стрельца. Дело это людишки Шуйского провернули. А над людишками этими сам ну-ко нынешний патриарх. Тогда-то он не был ещё патриархом. Был тайным ца́рёвым порученцем. У вотчинного стрельца было пятеро сыновей. Слишком много для бедной семьи. Еле сводили концы с концами. Вот и продал стрелец среднего сына, коему шёл, как и Дмитрию твоему, десятый годок. Звали отрока Ромой. Купил его Филарет за очень большие деньги. За деньги купил Филарет и того, кто задушит его. Задушили. Обули, одели. Малый что? Он ведь не знал, что будут его убивать. Орехов ему надавали. Абы отвлечь, показать себя не душегубами, а друзьями. Показали со всем старанием, так что подросточек и не пискнул. И в гроб с орехами положили.

Вот такие, моя дорогая, дела-то плодятся. У властелинов нонешних на уме лишь одно, как бы им одурачить простонародье, абы мы им верили, как отцам. Не отцы они нам, а косцы, кои косят траву. А в траве-то тыёй наши ноги. Беги, не беги от косы – отовсюду достанут. Обидчики, да и только. Лжедмитрий-то был, пожалуй, беззлобнее всех. А эти? Снова, поди, за тобой придут. Нужна ты им как помощница. Не пойдёшь – пропадёшь. И правильно, коль пойдёшь. Иначе и жить не дадут. Терпи, дорогая.

– Терплю, – кивнула Мария. – Из-за страха терплю. Не хочу, чтоб меня без гроба захоронили. Как и сынка моего. Где теперь его косточки? Выброшены. Куда?

– И про это можно дознаться, – сказала Елизавета. – У Филарета в прислужниках протопоп Олексей, мой знакомец. Он как раз в Угличе-то и был, когда мощи царевича доставали. И куда их выбрасывали, не видеть не мог. Глаз у него памятливый и вострый. Могу встретиться с ним. Всё от него и узнаю. Только больно уж он до копеек не свой. Бесплатно не сделает шагу.

 

Всколыхнулась Мария, словно кто её подтолкнул. Тут же сходила в келью. Открыла бочонок, доверху насыпанный серебром. Зачерпнула полную горсть. Много копеек высыпала Мария в подставленные ковшом ладони Елизаветы.

– Хватит?

– Ой, за глаза!

Дотемна засиделись в тот вечер Мария с Елизаветой. Зажгли парафиновую свечу. В приоткрытую щель окна струилась прохлада. Со двора наносило запахом свежей травы. И вдруг вместе с запахом залетела пурпурная стрекоза. Заплясала над огоньком. Заколотила пурпурными крыльцами. Да немного не рассчитала. Вспыхнула моментально и упала, разбрызгиваясь, в подсвечник.