...Марии не надо было изображать величественную царицу. Быть таковой ей велела сама порода. Плавная плавающая походка, блещущий золотом дивный кокошник, платье с искрами бриллиантов, играющие алмазами пряжки туфель, мраморно белая шея, само лицо с повелительными глазами – всё в ней было неотразимым, изящным и грациозным. Скрывавшийся под складками пышного платья живот она несла, как восточный сосуд, всем своим видом давая понять, что это и есть её главная драгоценность.
Прошло то время, когда приходилось остерегаться не только мужа, но и всех его родственников, включая царевича Фёдора и его супругу Ирину, а также всех приближённых царя, таких любезно-приветливых внешне, и таких затаившихся изнутри. Каждый из них жаждал власти, которая тем скорее к ним приближалась, чем беспомощнее и хилее становился Иоанн.
Преобразилась Мария. Куда б она ни пошла, её всюду сопровождали усердные слуги, открывая перед ней как дворцовые двери, так и дверцы в лаковую карету, перед которой стояла шестёрка белых с яблоками коней.
Раньше редко куда она выходила. Теперь её день начинался с обхода кремлёвских палат, мастерских, погребов, чуланов и служб. Делала строгие замечания поварам. Придиралась к барышням-белошвейкам. И вообще сама не заметила, как оказалась на той высоте дворцового положения, когда с ней стала считаться вся кремлёвская знать, военные выпучивали перед ней грудь и глаза, боярские жёны делали реверанс. Все её желания стали немедленно исполнимы. До ненужного много было роскошной одежды, золота, украшений, улыбок дворцовых людей, сногсшибательных гардеробов. Но это до той лишь поры, пока остаётся она царицей. А после? Что будет после того, как скончается царь?..