Восьмая жена

На чтение потребуется 1 час | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

За Марией приехали вновь. Теперь на тройке гарцующих вороных. С сундуком. В нём была для неё одежда. Велели переодеться. И повезли. Повезли с авангардом, состоявшим из нескольких всадников в жёлтых мундирах, папахах с перьями и ботфортах.

Голоса у всадников тру́бные. В каждом крупном селе, а уж в городе непременно останавливали коней у казённых, хором и торжественно упреждали:

– Встречайте великомученицу Марию! Мать Димитрия Первого, нынешнего царя, кому присягла половина мира!

Кружится голова у Марии. Ей дико, радостно и тревожно. Из теремов и домов, как ягоды из корзины, выкатывается народ.

Начищенные сапоги, рубахи с выпуском, смех, поклоны, чьи-то веселые выкрики, свежесорванные цветы.

Мария выглядит благородно. Из окошка кареты видна её голова. На ней кор́уна при ленточках за плечами. Грудь облегает тканая, в звёздочках душегрея. Лицо, хотя и усталое, но с улыбкой взаимного узнавания, как если бы все ей были знакомы, но жили друг с другом они в разлуке, и вот встречаются вновь.

Города. Один за другим. Вологда, Грязовец, Ярославль… Сколько будет ещё! И всюду Марию встречают. Кто взмахом хоругви. Кто с выносом пирогов. Кто с охапкой белой сирени. И каждый, кто подбегает к карете, готов приложиться к её руке. Но высоко око́нышко у кареты. Можно только поймать Мариины пальчики и, подпрыгнув, попытаться поцеловать. Что и делают самые шустрые из бояр, даря на лету ей воздушные поцелуи.

Рядом с Марией в карете – постельничий Шапкин, советник нынешнего царя. Подготавливает её.

– Будешь правильно говорить – позабудешь свою обитель. Ну, а коли неправильно – хмм…

 

Встречали их в селе Тайнинском, недалеко от Москвы. Огромные толпы народа. Кони в лентах. Кареты в цветах. И островком среди половодья рябивших азямов, рубах, камчатных платков и кошу́ль – десяток роскошно одетых бояр и ксендзов.

Первым к карете – в накинутой на спину манатье́, при улыбке и низком поклоне – не кто-нибудь – сам князь Василий Иванович Шуйский. Мария удивлена. Неужели и здесь в новой компании царедворцев он самый признательный, самый верный? Верный был Иоанну. Верный – Фёдору. Верный – Борису. Теперь никого из них нет. Зато в наличии тот, кто взошёл на Московский престол. В народе его называют Лжедмитрий. А как она его назовёт?

И вот она сходит с кареты. Шуйский поддерживает её.

Мужи московские перед ней. Среди них – невысокого роста, черноволосый, в белом кафтане, с мужественным лицом при лёгкой улыбке ожидающий человек. Это и есть теперешний царь, кого Мария должна узнать и назвать его собственным сыном.

До Лжедмитрия три шага. Три шага, как три расстояния до обрыва.

Они шагнули друг к другу одновременно. Два игрока, презревшие то, что между ними был маленький мальчик, лежавший сейчас далеко от Москвы в холодной земле.

 

Мария чуть приоткрыла губы. Хотела назвать Лжедмитрия сыном, но не сумела. Вместо этого улыбнулась и вынула из кармана передника маленький крест, тот самый, который когда-то висел на Диминой шее. Лжедмитрий понял, что надо делать, и наклонился, чтобы Мария сумела надеть этот крест на него. Потом, с крестом уже на груди, он обнял её и сказал:

– Дорогая мама! Спасибо тебе. Спасибо, что ты его сохранила.

– Иначе я не могла, – вымолвила Мария, найдя в себе силы, чтобы чего-нибудь да сказать. – Все эти годы, с тех пор, как я потеряла тебя в тихом Угличе, напоминал он мне о тебе. Теперь я нашла тебя …

Лжедмитрий был крайне доволен разыгранной сценой. Взяв Марию под ручку, повёл её к новой, с гербами карете, перед которой стояла шестёрка холёных коней.

– Чудес не бывает, – сказал, усаживая её на сиденье. – И всё-таки это чудо! А кто его совершил?

Растерялась Мария:

– Я… Я не знаю.

– Он! – рассмеялся Лжедмитрий, – и показал куда-то назад, к ещё одной новой карете, откуда высовывалась рука с белеющим в ней вышитым платочком, посылая в их сторону многозначительный знак.

«Шуйский!» – узнала Мария и опустила глаза, чтобы скрыть охвативший её испуг. Испуг скорее не за себя – за него, черноволосого человека, наклонившегося над ней, как над матерью, которая его сегодня не подвела.

 

Карета неслась по булыжной дороге. Всё ближе и ближе к державной Москве. Слушая цокот подков, Мария пыталась выгнать из головы навязчивую картину, где виднелась рука с белевшим платочком. Князь Шуйский так просто, без всякой цели ещё никому ничего не делал. Наверняка он что-то замыслил против царя. Мария давно замечала: где Шуйский, там и потеря. Не он ли всех убирает с дороги? При нём один за другим ушли на покой Иоанн, сыны его старший Иван, средний Фёдор и младший Димитрий, а потом и Борис Годунов, а затем и сын его новый Фёдор. Мария вдруг поймала себя на мысли, что она не желает худого нынешнему царю. Пусть он ей и не сын. Пусть чужой. Пусть даже и самозванец. Но жизнь-то её при нём вон как круто переменилась. Была в вологодской глуши – и снова в Москве…

Карета остановилась. Мария только приподнялась, собираясь спуститься на землю, а навстречу ей уже несколько рук. Принимают ее. Кланяются. Радушно сообщают:

– Пожалуйте в храм обители Вознесения! Всё приготовлено. По царскому благоволению…