В свободе нет свободы

Моя страна

Живу в стране, в которой я – изгой,
Среди таких же, как и я, изгоев.
Приносит мне размеренный покой
Мой старый город, если он спокоен.
Живу во времени, в котором я – чужой.
Земля горит и небосвод расколот.
Цветенье – это тоже форс-мажор,
Как мор, землетрясенье или голод…
Живу в пространстве, полном передряг.
Здесь правят бал везенье и случайность.
Наш выбор небогат: лишь тьма и мрак.
Мы выбрали терпенье и молчанье.
Живу в стране, которую любить –
И подвиг, и безумье, и геройство.
Принес прозренье ослепивший блиц:
Живу в стране, где просто жить – непросто.
Моя страна – закрытый саркофаг.
Не выбраться. В свободе нет свободы.
Уедешь – потеряешь свой маяк,
Тоска прибавит новые заботы.
Живу в стране, где совесть – мертвый груз.
Кто налегке – добрался до вершины.
В бедламе этом ненасытность – плюс.
Болезнью этой время одержимо.
Живу в стране, которой не стыжусь.
Но чтоб гордиться – просто нету мочи.
Нам навязали жизнь – ну просто жуть.
По улицам бредут живые мощи.
Живу в стране, где невозможно жить.
Все вкривь и вкось, все как-то наизнанку.
И нами погоняет Вечный Жид,
От наших грез остались лишь останки.
Живу в стране, которую люблю
До слез, до боли – ну куда я денусь!
Я поживу еще. Я потерплю.
Увижу день ее перерожденья.

* * *

Цветы надежд не могут жить в камнях.
Для жизни им нужны мечты и грезы.
Нет жизни им на свалке, средь отбросов;
Цветы надежд не могут жить в камнях.
Цветы надежд не могут жить в песках.
Они живут лишь в небе снов и веры.
Слова и мысли – вот их мир и мера.
Цветы надежд не могут жить в песках.
Цветы надежд живут в моих мечтах.
Они живут – мне с ними так уютно!
В душе моей – уже не так безлюдно.
Цветы надежд живут в моих мечтах.

* * *

Камни Армении
В маленьких речках Армении,
Каменистых и мелководных,
Ты не встретишь русалок.
Их здесь нет. Им здесь нечего делать.
В нашем единственном озере –
В нашем Севане –
Нет больших или малых чудовищ:
Им здесь просто не развернуться.
В наших горах
Нет драконов и нет великанов.
Даже снежному человеку
Здесь негде укрыться от ветра.
Но зато наши камни,
Наши горы и наши речушки
Обладают железною хваткой.
Они меня держат так крепко,
Они меня держат так крепко! –
Почище любого магнита…

* * *

Я научился смотреть на мир
Глазами озера, глазами гор и леса.
Я научился общаться с миром
На языке воробьев и сорок.
Мне теперь все труднее
В отношеньях с природой
Защищать инетересы людей.

* * *

У надежды – хрупкие плечи.
У надежды – тонкая шея.
Чтобы разбить ее вдребезги –
Особой сноровки не нужно.
Надежда – такое растение,
Которому нужен свет
Вашей души, тепло
Вашего сердца, влага
Вашей кожи и ваших глаз.
Сохраните ей жизнь – без нее
Ваш цветник потускнеет.

* * *

Старость приходит,
Как кошка,
На бархатных лапках,
Ластится, трется о ноги,
В знак дружелюбия
Хвост поднимает трубой,
Все урчит и мурлычет,
Все канючит, канючит, канючит,
Чтобы ты на съеденье ей бросил
Кусочек
Своей
Жизни.

* * *

За мной увязалось безденежье.
Все бежит и бежит по пятам,
Как приблудная собачонка.
Я пытаясь ее прогнать,
Говорю ей: «Пошла!», «Брысь отсюда!» -
А она виновато
Ложится на землю,
Кладет на лапы голову
И дружелюбно виляет хвостом.
Она стала моею тенью,
Моим неразлучным спутником,
Моим незваным охранником.
У нее – удивительно постный
И апатичный взгляд.
Эх, взять бы и просто
Дать ей пинка под зад!

* * *

Горное эхо
гулко
сказало:
«Иду на прогулку».
Горное эхо
лихо
устроило
неразбериху.
Горное эхо
в потеху
жевало
остатки смеха.
И вдруг
стало тихо-тихо:
закончилась
неразбериха.

* * *

Чем нас только не било, не ранило, –
Всеобъемлющей ложью, войной…
Нас трясло электричками ранними…
Жизнь летела, неслась стороной.
Чем нас только не било, не ранило, -
Хлестко ветер стегал ледяной…
Пела гимны страна пасторальная…
Жизнь летела, неслась стороной.
Чем нас только не било, не ранило, –
Бьется пульс электрички ночной…
Нас глотают пространства пространные…
Жизнь несется, летит стороной…

* * *

Электронные люди
Нажимают на кнопки в парламенте,
Электронные люди
Обсуждают проблемы страны…
Но у нас есть свобода
Поминать их, склонять без регламента,
Хоть они, как бронею,
Равнодушием защищены.

* * *

Научите меня
Принимать свою жизнь с ликованьем,
Научите меня
Дорожить каждой встречей и днем.
Горы, долы и реки,
Пустыни, леса и саванны,
Научите меня
Быть собой в океане людском.
Научите меня
Не растрачивать душу на склоки,
Не разменивать вечность
На выгоду бренных минут.
Воробьи и кузнечики,
Бабочки, пчелы, сороки,
Научите меня
Отстраняться от праздных зануд.
Научите меня
Примиряться с проделками смерти,
Ведь однажды придет
Как незваная гостья она;
Одуванчики, ивы и вербы,
Вы смерти не верьте,
И живите, как жили,
Роняя свои семена.
Научите меня
Говорить со вселенной, с веками,
Научите меня
Языку обелисков и скал;
Водопады, ущелья,
Равнины, холмы и вулканы,
Путеводную нить своей жизни
Средь вас я искал.
Научите меня
Не чураться «кусачих» вопросов:
Почему, для чего и зачем
Этот мир я копчу.
Скорпионы и змеи,
Тарантулы, шершни и осы,
Вашу правду я знаю,
Но правду иную ищу.
Научите меня
Принимать свою жизнь с ликованьем,
Научите меня
Дорожить каждой встречей и днем.
Горы, долы и реки,
Пустыни, леса и саванны,
Научите меня
Быть собой в океане людском.

* * *

Молитва бродяги
Праведный Боже!
Непостижимы пути твои.
Если вдруг ты надумаешь
Испытать меня миллионом,
То клянусь тебе всем,
Что мне дорого
В моей непутевой жизни,
Что деньги меня не испортят,
Что не стану поганцем и гадом,
Подлецом и мерзавцем,
Не оборзею,
Не заведу любовниц,
Даже пить и курить стану меньше…
Если же я
Не сдержу своей клятвы,
То ты знаешь прекрасно,
Как поступать
С клятвоотступниками.
Может попробуем, Боже,
Испытаем меня миллионом?..

* * *

Не уезжай, браток, не уезжай.
В моей стране мне станет неуютно.
Здесь хорошо одним ворам и трутням.
Ты прав, конечно, но – не уезжай…
Не уезжай, браток, не уезжай.
Страна и так донельзя опустела.
Не то мы получили, что хотели.
Не уезжай, браток, не уезжай.
Не унывай, браток, не унывай.
Унынье – никудышное подспорье.
Раздумьям мрачным не давай простора.
Другие – пусть! Но ты – не унывай…
Пусть катится к чертям заморский рай
С его достатком, жизненным раздольем.
Наш крест – другой. Другая жизнь и доля.
Не уезжай, браток, не уезжай.
Давай хоть мы останемся, браток,
Подышим дымом родины чуток,
Пошлем подальше Запад и Восток…
Будь молоток, браток, будь молоток!
Конюшни вычищать придется нам.
Мы вместе – сила. Справимся с бесправьем.
Страну свою от нечисти избавим,
Чтоб было что оставить сыновьям.

* * *

Нет, вы только посмотрите:
В эту осеннюю холодину,
На пронизывающем,
Ледяном ветру
Деревьям приспичило раздеваться.
Совсем с ума посходили!

* * *

Кто ушел – тот ушел.
С этим нам ничего не поделать.
Это Божьи дела. Мы статисты,
Не больше того.
Даже страшно подумать,
Как наши ряды поредели.
Жизнь прожили мы начерно, –
Так, лишь одно баловство.
Кто ушел – тот ушел.
Мы о нем вспоминаем все реже.
Память здесь ни при чем.
Жизнь устроена так – и все тут.
В счет идет только тот, кто в строю,
Кто бежит по манежу,
За того, кто испекся, увы,
Ничего не дают.
Большей частью молчим
Или шепчем о чем-то невнятно.
Все слова утешенья – не больше,
Чем просто слова.
Смерть – закрытая зона, табу
И всегда непонятна,
Все без устали мелет,
Вращает свои жернова.
Кто ушел – тот ушел.
Кто остался – не просит советов.
Помолчим и посмотрим,
Как свечи горят у стола.
Кто ушел – тот ушел.
День прошел – ну, и хватит об этом.
Все равно не постичь
Непонятные Божьи дела.

* * *

Мне будет очень не хватать тебя
В чужой стране, в пристанище последнем.
Заморский рай, щедротами слепя,
Расчетлив и корыстен, как посредник.
Там голод духа приютит меня.
Там буду я – в чужом миру похмелье.
Непониманья плотная стена
Заполнит рот тягучей карамелью.
Мне будет очень не хватать тебя,
Такой знакомой и такой уютной.
И жизнь заковыляет без тепла
И будет одинокою и трудной.
Замкнусь в себе и в панцирь свой забьюсь,
Ханжою стану, увальнем, занудой,
И будет диссонансом биться пульс,
Среди чужих чужим, чужим я буду…
С изгоем-другом встретившись, опять
Рай обретеннеый дружно мы похерим.
Тебя мне будет очень не хватать,
И это все, в чем я сейчас уверен.

* * *

Мы непременно встретимся с тобой,
И встреча наша фейерверком брызнет.
И мы заговорим наперебой…
(Не в этой жизни, нет, не в этой жизни).
И, как лампада, новая звезда
Над небом и над встречею зависнет.
От прошлого – ни камня, ни следа…
(Не в этой жизни, нет, не в этой жизни).
И в мире станет меньше сволочей:
Добрее станут от твоей харизмы.
И ночь зажжет три тысячи свечей…
(Не в этой жизни, нет, не в этой жизни).
Отчаянье глумится над судьбой.
О, Боже! Как мне это ненавистно!
Мы непременно встретимся с тобой.
И в этой жизни. Слышишь! – В этой жизни.

* * *

Нас эта жизнь свела и развела,
Как две песчинки или две пушинки…
Так солона слеза твоя была,
Для океана – капля и ужимки…
Нас ветер свел, нас ветер разогнал,
Он те песчинки даже не заметил.
Он был рассеян, занят, он устал,
Он замечал лишь звезды и кометы.
Нас эта жизнь свела и развела.
Не сетую. Мне это не пристало.
Песчинка речь о боли завела.
Что боль ее в масштабах мирозданья?..

* * *

Мы перестали навещать родных,
Мы перестали видеться с друзьями, –
Как будто кто-то нас поддел под дых,
Как будто кто-то подшутил над нами.
Не понял этот кто-то, что сглупил,
Что шутка вышла подлая и злая,
Что он – уродец нравственный, дебил.
Дни катятся, нас взглядом провожая.
Мы перестали навещать друзей,
Встречаем их на свадьбах и поминках.
Уходит жизнь, и мы уходим с ней.
Дни катятся накатанной тропинкой…

* * *

Если это ничто,
То оно не имеет начала.
Если это ничто,
То оно не имеет конца.
Одного не пойму –
С чем же я так печально прощаюсь,
Что там может прервать
Этот жалкий кусочек свинца?..